Их поезд на Таллин уходил вечером, сумки ребята оставили в камере хранения на вокзале, когда съездили за билетами. Теперь все передвигались налегке, прихватив с собой лишь полиэтиленовый пакет с навязанными в дорогу пирожками. Прошлись по Невскому, просто так из любопытства заглянули в Пассаж, затем в Гостиный двор с очередями за какими-то дефицитами. После ЦУМа, ГУМа», «Детского мира», да и «Москвы» с «Лейпцигом» здешние универмаги с их выбором выглядели провинциально. На них и времени не стоило тратить. Девчонки захотели попробовать ленинградское эскимо, которое всем понравилось в отличие от местного пива завода имени Степана Разина. А там уже дошла очередь и до пирожков.

Задержались у массивных колонн Казанского собора, внизу знаменитых бронзовых ворот внимание путешественников привлёк блеск свежего спила. Судя по нему, какие-то вандалы совсем недавно умудрились нагло обезглавить одного из ангелов или чертей. Матерные слова в адрес поднявшего руку на такую красоту вырвались почти у всех одновременно. Стас покосился на Катю, она одна никак не выразила своего отношения. Девушка почувствовала его взгляд и тихо заметила:

– Готика. «Врата Рая». Копия с ворот баптистерия Сан-Джованни Баттиста – крестильни или крещальни собора Санта-Мария-дель-Фьоре во Флоренции. Между прочим, пятнадцатый век, а сам баптистерий посвящён Иоанну Крестителю и возведён аж в пятом веке! Представляешь?

Стас продолжал с удивлением таращиться на Сапарину, и откуда она столько всего знает? Явно не из учебника научного атеизма, который им пришлось прежде проходить. Она хоть сейчас смогла бы работать здесь экскурсоводом заведомо лучше уже имеющихся…

Словно прочитав его мысли, Катя добавила:

– Видела в папином альбоме по итальянской архитектуре…

Всегда слывший заядлым рыбаком Санёк из Подмосковья предположил с сомнением:

– Может, для грузила срезали?

– Да нет, – одёрнули его тут же другие знатоки, помимо Стаса, который любителем рыбалки никак не являлся. – Слишком тяжёлое будет.

– Ты, что, никак, оправдываешь этих дебилов?!

– Вовсе не, да вы чо!.. – тут же замялся, торопливо оправдываясь, Санёк.

«Просто какой-то урод захотел, чтобы эта голова стояла у него на столе! А так она на фиг никому не сдалась!» – подумал Стас, взял Катерину под руку, увёл в сторону. Она вопросительно взглянула на него, но ничего не сказала.

Хотя собор давно не являлся действующим храмом, и все со школы знали, что «религия – опиум для народа», но воздействие одной архитектуры этого национального сокровища не могло не сказаться и на них. Отпустить шутку по поводу такого дикого факта ни у кого из присутствующих язык не повернулся. Настроение у всех необратимо испортилось.

Для страховки, чтобы потом не суетиться, до вокзала добрались заранее. Посидели в скверике напротив, пустив три бутылки рислинга по кругу, поминутно зорко глядя по сторонам: а ну, как местные менты объявятся по закону подлости. Но нет, прокатило… Долго рассматривали внушительный металлический свод и квадратную часовую башню, увенчанную небольшим куполом со шпилем. Над часами с каждой из четырёх сторон различались рельефные каменные совы с распростёртыми крыльями, все они видели их впервые, если не считать сегодняшней покупки билетов, но утром в спешке никто к деталям наверху не присматривался. Сейчас, обойдя строение с разных сторон, все единодушно согласились, что перед ними самое красивое вокзальное здание из всего виденного раньше, и гомеопатическая доза сухого вина нисколько не повлияла на окончательный вывод.

– Прежнее название Царскосельский, здание построено в 1904 году в стиле модерн, оригинальный образчик «металлической архитектуры», – прошептала Катя на ухо Стасу, не желая, чтобы ребята подумали, будто она кичится своими познаниями.

Перед тем, как зайти внутрь, не удержалась ещё раз:

– Где-то здесь проходил канал, лет десять, как засыпали.

Стас не смог такое представить, ничто вокруг вокзала не напоминало ничего подобного. Но, не верить не в пример более осведомлённой спутнице оснований не нашлось.

Все уже настолько хотели поскорее отправиться в путь, что когда подошло время, никто не мог скрыть радости. Едва отыскали по билетам места в плацкартном вагоне, как поезд тронулся. Уплыл назад за окном перрон бывшего Царскосельского вокзала, замелькали телеграфные столбы, из тьмы вылетавшие и во тьму уносившиеся. Перекусили запасёнными бутербродами, запивая кто «Байкалом», кто чаем, принесённым проводницей. Девушки взяли у неё чистое, слегка сыроватое после стирки постельное бельё, им уступили нижние сидения. Рассудив, что надо выспаться перед завтрашним днём, все пораньше расположились на отдых, ребята устроились на верхних и боковых полках, подстелив одни матрацы. Решили сэкономить по мелочи без постелей.

Стасу досталось место наверху. В классе шестом одной его знакомой девочке с искривлением позвоночника врачи прописали спать на специально сбитом из досок щите. Под впечатлением этого он сам распилил крышку стола для настольного тенниса в соседнем дворе, тайком принёс домой и подложил себе на кровать. С тех пор так и спал, прикрывая сверху лишь тонким матрацем, благодаря чему, где бы потом ни находился, легко засыпал на постелях любой жёсткости, даже на голом полу. Так что вполне мог обойтись в случае необходимости совершенно без подстилки.

Сапарина оказалась прямо под ним, он пожелал всем вокруг и ей в особенности спокойного сна, и чтобы заснуть поскорее, отвернулся к стенке, даже джинсы не снял. Но, то ли из-за её близости, то ли из-за непривычной обстановки мерное покачивание вагона с перестуком колёс нисколько не содействовали засыпанию. Он заподозрил, что и Кате сейчас не до сна, свесился с полки, действительно увидел в полумраке блеск устремлённых на него глаз и глупо спросил:

– Не спишь?

– Не-а… – она похлопала по краешку постели рядом.

Повторять приглашение не пришлось, бесшумно скользнув вниз, Веткин присел на указанное место. Их соседи уже спали рядом и на боковых полках, кто-то мерно посапывал, где-то дальше по вагону мощно и басовито храпел неизвестный мужчина. Катя лежала на спине, натянув до подбородка пустой пододеяльник, в тусклом свете ночника выражение её глаз не поддавалось точному определению.

– Доктор, а не слишком поздно для обхода? – спросила она одними губами, но Станислав уловил и не замедлил с ответом.

– Самое подходящее время!.. Только вот, кто бы ещё подсказал, где спрятались больные?

– Что, если отыщите, анамнез станете собирать?

– Ну, не анализы же!..

– Оказывается, ты весёлый парень, Ёлочка!

Никто так его ещё не называл, с первого курса прилипшее из-за фамилии прозвище «Ёлкин-Палкин» самому никогда не нравилось, но ей он мог простить многое, тем более, она назвала его так тихо и ласково. Стасу показалось, что от открытой улыбки Кати вокруг стало светлее, но, может, глаза просто привыкли к вагнонному полумраку.

Они продолжали ещё некоторое время шёпотом говорить друг другу какие-то совершенно ничего не значащие глупости. Все вокруг давно спали, никто не шастал по вагону и не мешал продолжению их странно бессвязной полуночной беседы. У него появилось шальное желание тотчас прилечь рядом. Только в любой момент соседи могли проснуться и увидеть такую непристойную сцену, да и случайным посторонним никто не мешал заглянуть сюда по пути в туалет. Поэтому он лишь неуверенно коснулся пальцами её гладкой щеки. Катя быстро высвободила из-за пододеяльника руку и с силой притянула к себе, так что их губы неминуемо встретились в долгом поцелуе. Когда Стас почувствовал приятное головокружение и почти задохнулся от дразнящего прикосновения её языка, девушка легонько оттолкнула его и прошептала на ухо не терпящим возражений тоном:

– У нас ещё будет время, Ёлочка. Давай спать!

Совершенно ясно, она вовсе не предлагала ему расположиться возле себя. Стас ещё не отошёл от захватывающего дух поцелуя и лишь молчаливо кивнул, подтянулся на руках и забросил своё тело назад на верхнюю полку. Как ни странно, заснуть на этот раз ему с лёгкостью удалось тотчас, хотя он не переставал думать о только что происшедшем. Ему тут же приснился сон, в котором недавняя реальность незаметно переходила в желаемое.