– Когда моя эленна полностью восстановится?

«Не скоро. Нужно время», – ответили хранители.

– Это из-за защитного барьера на мне?

«Он мало кушает эленны, но и не ускоряет дело. Потеря эленны у импульсов обычное дело, парень. Даже если бы это не произошло, мы бы её сбросили как-нибудь. Тебе рано вступать в большую игру, чем дольше мы в тени, тем лучше».

– И что дальше? Будете учить меня техникам?

«Сначала контроль. Потом техники. Потому мы и пришли сюда», – отрезали хранители.

– А дома нельзя было этим заняться?

«Если бы эленна оказалась нестабильной, твоего домика возможно уже и не было, парень», – снова ужалил Бесконечный.

– Болтать любишь? Наверное, ты и выиграть не смог, потому что кроме болтовни ни на что не способен? Пустышка, – резкое молчание и закипающий посторонний гнев где-то над левым плечом дали понять, что Рома ударил в самое сердце хранителя. Он уже хотел возразить, но Рома мысленно схватил его рукой за шею. Тот сразу притих словно котёнок, которого взяли за шкирку. Рома почему-то знал, что нужно было поступить именно так. Откуда? Непонятно. Просто знал. – Веди себя вежливо.

«Зубки показал. Так держать», – отшутился Бесконечный, но Рома почувствовал, как тому стало не по себе.

– Продолжим. Почему контроль так важен?

«Эленна сильное оружие, если она служит тебе. Но если потерять контроль, она вырвется и подчинит тебя. Ты сойдешь с ума, станешь одержимой марионеткой, которая будет стремиться убивать и разрушать. Надеюсь, ты никогда не узнаешь, что это означает, импульс. Контроль это самое важное. Порой противника можно победить не силой техник, а его собственной эленной».

– Как это?

«Просто перехватив управление».

«Ага-ага. Концентрация очень важна, парень. К счастью, у подростков твоего возраста с этим проблем нет», – хмыкнул Бесконечность.

Рома улыбнулся.

– Я готов, – учите.

«Будем оперировать малым количеством эленны. Слишком много – и барьер, который скрывает тебя, не поможет, – тебя почувствуют».

Сжать эленну. Резко собрать в одной точке. Ускорить её. Расширить. Опять сжать. И так несколько часов. Стало жарко, Рома устал. Голова заболела, живот заурчал, захотелось пить.

«Нормально. На сегодня хватит, – скупо подбодрили хранители. – Возвращайся домой».

Рома протёр глаза и медленно направился к выходу из леса, жалея, что не взял с собой бутылочку воды.

«Когда контроль эленны будет доведён до совершенства, любые техники воспроизводить ты сможешь почти мгновенно. В условиях нынешней подпольности такой вид тренировки лучшее, что мы можем себе позволить», – хранители сказали ему это в самом начале, и эти слова эхом отдавались в голове Ромы.

«Поешь сладкого, чтобы восстановить силы».

Рома сладкое любил. Шоколад сейчас бы подошёл идеально.

Листья хрустели под ногами, лёгкий ветерок дул в лицо, солнце пригревало. Какое-то необъяснимое спокойствие согревало его сердце. Безмятежность. Никого вокруг, только Рома и его хранители.

– Позади меня никого и впереди меня тоже.

Именно поэтому шум города так неожиданно накрыл его, словно кто-то прибавил громкости через пульт управления. Рома перешёл через дорогу и обернулся. Лес стоял как стена – неприступная и зловещая.

– А как вы думаете, много таких, как я?

«Особенных людей, как ты, – мало».

Из тех, кого я знаю – Кирилл и, возможно, Анна.

«А импульсы ещё будут появляться. Мы одни из первых, судя по перманентному спокойствию. Однако это временное затишье. Одним своим появлением мы закручиваем вокруг себя цепочку событий и обстоятельств, которые меняют всё, – ответил Вечный. – Если появится около сотни, будет нормально. Если появится более пятисот, весь мир будет трещать по швам».

– А если больше?

Хранители ответили не сразу. Но их ответ на удивление совпал:

«Мы не знаем».

Уже в магазине, когда Рома выбирал сладости, случилось нечто странное. Позади него прошла девушка. И вдруг его словно ударило током. Рома резко обернулся и понял, что девушку тоже обдало холодом. Она остановилась, и оба они уставились друг на друга.

Она была полноватой, невысокого роста, с приятным личиком, добрыми глазами и милыми ямочками в уголках рта. Тёмные волосы падали на плечи. Она была из той категории людей, которым подходит фраза «хорошего человека должно быть много». Эта девушка прямо излучала доброту.

На миг их взгляды пересеклись словно в дешёвой мелодраме, и она, покраснев, скрылась за поворотом. Её лицо показалось знакомым. Но было ещё кое-что, более значимое.

– Её взгляд. Особенный, – подумал Ром.

«Она одна из нас», – согласился Вечность.

Когда люди не такие как все, они умеют находить себе подобных среди тысяч других благодаря привычкам, манерам, стилю. А Рома – благодаря взгляду. У них он был другим, не таким, как у людей. Более глубокий, более осмысленный, более живой и одновременно умудрённый.

Рома пошёл к единственной работающей кассе, от которой тянулась длинная очередь.

– Мы построим огромный супермаркет, где будет тысяча касс, а работать будет только одна, – вспомнил он известную шутку, вызвав одобрительный смех двух женщин и мужчины впереди.

На шум повернулись остальные, среди которых Рома заметил ту самую девушку. Она тоже увидела его и достала из сумки небольшую книжку похожую на дневник или ежедневник и начала быстро его листать, прочитала что-то и резко закрыла, бросив в сторону Ромы подозрительный взгляд.

Заплатив за покупки, она ушла. Спустя минут десять очередь дошла до Ромы. Он больше не видел эту девушку, но он чувствовал её, словно между ними натянулся невидимый провод. Поэтому он не удивился, когда, идя по аллее, вновь заметил её.

Она на ходу что-то искала в своей сумочке и не обратила внимание, как обронила купюру в двадцать гривен. Никто кроме Ромы не заметил этого. Подул ветер, подняв сухие листья, но симпатичная зелёная бумажка не шелохнулась, упав на землю как кусок картона.

Странно.

Рома подошёл к ней и по привычке собрался придавить бумажку носком ботинка, но в сантиметре от банкноты он резко остановил движение ноги. Инстинкт, предчувствие или голос сердца вдруг остановили его, чётко дав понять, что прикасаться к купюре нельзя. А через секунду оживились хранители:

«Не трогай. На ней печать», – одновременно сказали они, но Рома это и так уже понял.

– И что делать? – мысленно спросил он, и снова за секунду до их ответа его собственный внутренний голос подсказал ему.

«Сконцентрируй эленну в пальцах и прикоснись к банкноте, выдавливая чужую эленну своей».

Рома так и сделал. Дотронувшись, он почувствовал, как чужая эленна попыталась проникнуть в него, но наткнувшись на встречный напор, быстро сдала свои позиции и была полностью подавлена. Печать исчезла, и он поднял двадцать гривен. Перед ним стояла и наблюдала та самая полная девушка.

– Так значит, ты один из нас, – улыбнулась она. У неё был на редкость приятный голос. – Скажи мне, тебя зовут Рома. Верно?

– Ага. Ты не ошиблась.

– А я с трудом тебя узнала, ты совсем другой, – у неё были светло-зелёные глаза.

Он, наконец, вспомнил её.

– Света? – Рома секунду помедлил и добавил: – Света-Котлета?

Улыбка тут же преобразилась в плотно сжатую ниточку губ.

– Меня все так дразнили в младших классах, – холодно ответила она.

– Все, кроме меня.

– Ты единственный, кто пытался меня защитить.

– Но ты всё равно уехала после третьего класса.

– Я уехала не из-за того, что меня дразнили, – засмеялась Света. – Родители сменили работу. Вот мы и переехали. А сейчас я вернулась, чтобы поступить в университет.

Они медленно пошли дальше по аллее. Вокруг бегали дети, взрослые возвращались с работы. Рома никак не мог найти нужные слова, пока наконец не сказал всё прямо, как есть:

– Так странно увидеть тебя вновь. Это было так давно, словно в прошлой жизни. И одновременно с этим меня не покидает чувство, что я знаю тебя так долго, что эта разлука была лишь кратким мигом.