Многие евреи старались перейти линию фронта и влиться в состав Красной армии, в рядах которой воевало более 500 тыс. евреев.

Всего только на территории Белоруссии действовало более 15 тыс. евреев – партизан, так что земля горела под ногами нацистов.

По – прежнему не нашедшим достойного признания остаётся светлый образ Маши Брускиной, да будет благословенна её память.

Маша (по не вполне проверенным данным – Мирьям) Брускина родилась в 1924 году в Минске. Поскольку большевики после октябрьского переворота последовательно и полностью разрушили всю еврейскую общинную жизнь на территории Белоруссии, то Мирьям вскоре переименовали в Машу, и она росла, как и многие другие, в полном отрыве от еврейской традиции. Мать, Людмила (Лия Моисеевна) Бугакова, работала старшим товароведом Управления книжной торговли Госиздата БССР. Отец – Борис Брускин. О Маше известно немного, лишь то, что она хорошо училась и была очень начитанной. Росла, что называется, советским человеком: была пионервожатой и даже членом комитета комсомола 28‑й школы города Минска, которую закончила накануне войны, в июне 1941 года. Получить аттестат о среднем образовании она не успела, поскольку началась война и уже на шестой день с начала боевых действий Минск был захвачен гитлеровцами. С этого момента и сама Маша, и все её родственники подлежали немедленному физическому уничтожению за еврейское происхождение. Маша не собиралась безропотно ожидать своей горькой участи. Она перекрасилась в блондинку, чтобы не походить не еврейку и немедленно вступила в борьбу с озверелым врагом. Она связалась с антигитлеровским подпольем и стала выполнять посильные задания. Что именно она делала? В те страшные первые месяцы войны в плен попали миллионы советских солдат. Зачастую это были раненые бойцы, которым просто не представился случай сразиться с врагом, поскольку они в бессознательном состоянии становились лёгкой добычей нацистов. В бывшем политехническом институте разместили лазарет для раненых бойцов Красной армии. Это удивительно, но факт: из – за огромного числа военнопленных нацисты были вынуждены разместить часть даже в самом центре Минска, поскольку не существовало никакой другой возможности, все окрестности города и так были заняты. Этим немедленно воспользовались подпольщики и внедрили Машу в штат госпиталя, устроив медсестрой. Её юный возраст не внушал опасений, так что уже в самом скором времени ей удалось организовать побег группы пленных офицеров. Она помогала добывать медикаменты и провизию для раненых, участвовала в изготовлении поддельных документов, фотографировала военнопленных для фальшивых документов. Также ей удавалось доставать гражданскую одежду для военнопленных. В конце концов ей вместе с товарищами удалось организовать хорошо отлаженную схему бегства военнопленных: их снабжали фальшивыми документами, помогали бежать на конспиративные квартиры (в семьях О. Ф. Щербацевич и её сестры Н. Ф. Янушкевич) в Минске, где их переодевали в гражданскую одежду и тайно выводили из города. Известно, что однажды таким образом подпольщикам в стареньком грузовике удалось вывезти за город несколько десятков людей за раз!

Для Маши всё закончилось в начале октября 1941 года. Она в очередной раз вывела из города очередную группу спасённых офицеров. К сожалению, в их числе был и бывший лейтенант Красной армии по имени Борис Рудзянко. Он оказался предателем: воспользовавшись услугами подпольщиков, он вернулся в Минск, был задержан военным патрулём, арестован и вскоре перевербован Абвером.

К тому времени в Минске уже начал активно действовать контрразведывательный орган абвернебенштелле (АНСТ) «Минск», который вел активную борьбу против советской разведки, партизанского движения и партийного подполья. Штаб – квартира Абвера расположилась в здании бывшей партшколы компартии Белоруссии на улице К. Маркса, командовал центром подполковник Абвера Вильгельм Крибитц. Именно туда и был доставлен Рудзянко. Зачастую Абвер28 представляют чуть ли не оппозиционной гитлеровскому режиму организацией. Это, мягко говоря, не так. Хотя в Нюрнберге судьи и не объявили Абвер преступной организацией, это вовсе не обеляет зловещих преступлений этой силовой структуры гитлеровцев. Именно сотрудники АНСТ «Минск» выявили и жестоко истребили минское подполье весной и осенью 1942 года. На их совести убийство сотен минских патриотов. А главное – предотвращение готовившегося широкомасштабного восстания военнопленных в концлагере по улице Широкой в Минске.

Рудзянко очень скоро после ареста заявил о том, что является врагом советской власти и готов к сотрудничеству. Хорошо известно, что долго убеждать его не пришлось. Вероятно, ему просто показали приказ Сталина от 16.08.1942 г. № 270, объявивший сдавшихся в плен изменниками Родины и призвавший их уничтожать всеми средствами, а семьи репрессировать. Совершенно очевидно, что предатель быстро представил себе, что его ждёт, если он каким – то чудом попадёт на восток. Бывший шифровальщик, попавший в плен, не мог рассчитывать на снисхождение. Поэтому Рудзянко быстро согласился работать на Абвер. Чтобы доказать свою лояльность новым хозяевам, он выдал гитлеровцам всех, кого только мог: Машу, Володю Щербацевича, Володину маму и тетю, маминых братьев, рабочего минского вагоноремонтного завода Трусова (Труса), который являлся истинным организатором и руководителем подпольной группы. Всех их нацисты немедленно арестовали и подвергли жестоким пыткам. Добиться от арестованных абверовцы тем не менее ничего не смогли. А подпольщикам было что рассказать! Масштаб планов даже сегодня потрясает воображение, поскольку окончательной целью подпольщиков была организация вооруженного восстания и захват Минска!

Дело в том, что во дворе политехнического института – того самого, где работала Маша, – стояли сараи, в которых нацисты хранили захваченное в боях огнестрельное оружие: винтовки и пулеметы, а также патроны и гранаты. Поскольку оружия было очень много и поначалу нацисты были в угаре от своих лёгких побед, подпольщикам удалось тайно и незаметно похищать оружие и боеприпасы, а затем тайно переносить и складировать на территории лагерей для военнопленных. Таким образом удалось незаметно вынести немало единиц огнестрельного оружия и боеприпасов. Постепенно были созданы настоящие склады оружия и амуниции. Был разработан план восстания. Согласно замыслу подпольщиков, ударная группа в составе 300 человек должна была внезапно напасть на врага и захватить склады оружия и боеприпасов, а также освободить более 30 тыс. военнопленных, которых нацисты держали за колючей проволокой в Минске (в политехническом институте, институте физкультуры, а также и во многих других местах – фактически весь город был превращён в один огромный концлагерь). Намечалось вывести из строя телефонную связь, атаковать комендатуру города, здания охранной полиции, окружного комиссариата, штаба танковых войск, аэродром «Восток» и все лагеря военнопленных. Словом, захватить все ключевые точки в городе. Подпольщикам удалось даже наладить связь с Москвой! Восточнее Минска к атаке изготовилась крупная партизанская группа (около 700 человек), которая при поддержке воздушного десанта, обещанного Москвой, намеревалась захватить танки. Если бы это удалось, даже частично, то врагу был бы нанесен болезненный удар, который мог надолго парализовать основные коммуникации, и части вермахта на фронте остались бы без должного снабжения…

Сведений о готовящемся восстании нацистам в октябре узнать не удалось, поскольку никто из группы патриотов не раскололся. К сожалению, этот великолепный план не осуществился: предатель Рудзянко, ставший платным нацистским агентом, сумел внедриться в ряды подпольщиков, и из – за этого все усилия были потрачены напрасно, тысячи людей, готовившихся к восстанию, были уничтожены гитлеровцами. Это был его первый триумф, обернувшийся чудовищной трагедией для тысяч людей. Но, к сожалению, не последний…

Информация, полученная от предателя, стала смертным приговором для всей группы: изготовление фальшивых документов, использование фотографической техники, организация успешных побегов для пленных солдат – всё это каралось смертной казнью.