– Слушать меня внимательно! – остановился в центре.
– Вы прибыли в 214-ю воздушно – десантную бригаду под командованием полковника Левашова. Я ваш командир роты старший лейтенант Романенко. Сейчас всех отведут в часть, накормят и определят в казарму. Дорошенко! – обернулся назад.
–Я! – вытянулся старший сержант.
– Выполняйте.
После этого офицер направился к самолету, у которого стояли летчики, а Ковальчук повел группу к выходу с аэродрома.
– И де ж вы раньше служили, хлопцы? – шагая сбоку, поинтересовался у Легостаева, сопровождавший.– По виду вроде не новобранцы.
– Мы, товарищ старший сержант, из стройбата, – ответил Юрка.– Оттуда перевели к вам.
– Вон оно шо, – хмыкнул Дорошенко.– Стройбата нам токо не хватало.
Оставив позади аэродром и пройдя по грунтовой дороге тройку километров вперед, группа оказалась на КПП части.
Старший сержант предъявил вышедшему из будки дежурному с наганом в кобуре, пропуск, и прибывшие вошли на ее территорию.
Там, разделенные бетонным плацем, располагались шесть кирпичных трех этажных казарм, а за ними виднелись разных размеров и высоты, другие здания.
– Ось тут будете жить, – ткнул пальцем старший сержант в первую казарму слева, после чего группа вслед за ним поднялась на третий этаж, где за дверью у тумбочки стоял дневальный, а справа и слева имелись два просторных, с высокими потолками, помещения.
Судя по заправленным постелям и висящим в изголовьях вафельным полотенцам, одно было обитаемым, а второе нет. На койках лежали только голые полосатые матрацы и подушки без наволочек.
Ваша спальня, – завел в него подопечных старший сержант. – Оставляйте тут вещи.
– А там кто живет? – кивнул Сафронов на смежную.
– Первый взвод, – ответил Дорошенко. – Он щас на учениях в поле. Я, до сведения, ваш старшина роты.
Затем, что-то сказав дневальному, он отвел всех в недалекую столовую, с двумя цветочными клумбами при входе. Там на прибывших был оставлен расход*, и моряки подкрепились мясной рисовой кашей, горячим чаем и ржаным хлебом с маслом.
Во время ужина старший сержант исчез, а потом возник снова.
Когда же вернулись в казарму, на каждой кровати лежало постельное белье, а еще Дорошенко извлек из карманов галифе и вручил всем синие петлицы на гимнастерки.
– До отбоя пришить, уместе з подворотничками, – нахмурил густые брови. – А то ходите як те, партизаны.
Далее он пригласил ребят за собой в каптерку, на этаже кроме спальных помещений имелись другие (в том числе бытовка, туалет и умывальник), где сидора с чемоданами определили на деревянные стеллажи, а новички получили половину чистой простыни на подворотнички. Иголки с нитками у всех имелись.
Пока подшивались, ребята выяснили у словоохотливого старшины, что часть дислоцируется рядом с местечком Марьина Горка, в шестидесяти километрах от столицы Белоруссии Минска.
– Далековато нас занесло, братва, – даже присвистнул Быков.
Еще Дорошенко (его звали как Чапаева – Василий Иваныч), рассказал, что десантная бригада имеет боевое прошлое.
Сформированная в 1938 году, она приняла участие в войне с белофиннами, а еще имела отношение к освобождению Бессарабии, в составе Южного фронта, от гнета румынских помещиков и капиталистов.
– Так медаль у вас за финскую? – поинтересовался Ивашутин.
– Эгэ ж, – ответил Дорошенко. – Я тогда був командиром отделения, и в поиске мы захватили финского капитана.
А еще моряки выяснили, что в бригаде существуют увольнения, чему весьма обрадовались. Очень уж хотелось побывать в гражданкой обстановке, да и пообщаться с женским полом.
– Белорусские девчата как, симпатичные? – поинтересовался Шаулин.
– Ничо, тикы мелковатые и сиськи малэньки, – ответствовал старший сержант. – Самые лучшие наши хохлушки, есть за шо взяться.
– Ох, я б сейчас взялся,– прищурил зеленые глаза Шаулин.– А ты, Никола? – толкнул локтем Зорина, орудовавшего рядом иголкой.
– Я к девушкам отношусь серьезно, не то, что ты, балаболка, – покраснел Зорин.
– Так и я серьезно,– сделал удивленную рожу Вовка. Кубрик грохнул смехом.
Когда закончили с шитьем и надели гимнастерки, Дорошенко всех построил на среднем проходе и осмотрел. Скрипя по доскам пола хромовыми офицерскими сапогами.
– Вот теперь настоящие бойцы, – довольно крякнул он. А потом достал из нагрудного кармана список и провел вечернюю поверку.
– Теперь всем умываться и отдыхать, – сказал в завершении. – Завтра подъем в шесть. После чего ушел к себе в каптерку.
Ровно в двадцать три ноль – ноль, дневальный заорал со своего места «отбой!» и вырубил на этаже свет, включив ночное освещение.
Вскоре в разных концах спальни раздался храп. Диверсанты крепко спали.
На следующее утро, после зарядки и завтрака, в казарме состоялось знакомство с командиром взвода лейтенантом Иванченко. Тот был примерно их лет, подтянутый и спортивного вида.
Лейтенант сообщил, что во взвод будут добавлены еще десять человек из молодого, принявшего присягу пополнения, занятия начнутся после обеда.
– Разрешите вопрос, товарищ старший лейтенант? – поднял вверх руку Андреев.
– Разрешаю.
– А письма домой отсюда писать можно? Не возбраняется.
– Не возбраняется, – чуть улыбнулся офицер. – У нас, кстати, своя почта.
Во второй половине дня все тридцать сидели в одном из учебных классов бригады, и Иванченко знакомил бойцов с азами десантной подготовки.
При этом рассказал, что ВДВ – род войск, предназначенный для охвата противника по воздуху и выполнения задач в его тылу по нарушению управления войсками. Срыву выдвижения и развертывания резервов, нарушению работы тыла и коммуникаций, а также по прикрытию отдельных направлений, районов, открытых флангов. Блокированию и уничтожению высаженных воздушных десантов, прорвавшихся группировок противника и выполнения других задач.
Основным способом его доставки является десантирование как парашютным, так и посадочным порядком. На самолетах или планерах.
Первое же применение воздушного десанта в СССР произошло весной 1929-го года. В осаждённом басмачами городе Гарм была высажена с воздуха группа вооружённых красноармейцев, которая при поддержке местных жителей разгромила банду, вторгшуюся из-за границы на территорию Таджикистана.
Лекция впечатлила бойцов, они почувствовали свою значимость.
– Да, – сказал по этому поводу во время перерыва в курилке Николай Зорин. – Десантные войска это тебе ни хухры-мухры. Тут все серьезно, почти как на флоте.
– Совершенно центрально, – поддержали его Легостаев с Усатовым.
Потом все завертелось, как в калейдоскопе. От теории перешли к практике (укладке парашютов), а вскоре прыжкам с вышки. Она, в числе других тренировочных сооружений, имелась на учебном полигоне.
Тот располагался за жилым городком и был отлично оборудован. Имел полосу препятствий, наземный тир, а также всевозможные спортивные снаряды. Которые содержались в образцовом порядке.
Штатная численность бригады составляла тысячу семьсот десантников, сведенных в парашютный и мотомеханизированный батальоны, а также артиллерийский дивизион.
Скрыть то, что ребята военные моряки, не удалось. В первую же баню, где мылись поротно, многие из их новых сослуживцев обратили внимание на флотские наколки. Да и приобретенный за годы службы на кораблях жаргон, давал о себе знать. Вновь прибывшие называли табуретки банками, свое спальное помещение кубриком, пол в нем палубой, а порции белого хлеба птюхами*.
Впрочем, особых вопросов в этом плане, ни у кого не возникало. Дисциплина в бригаде была на высоте, командиры строгие, и десантники лишнего не болтали. Кстати, новые сослуживцы, которые добавились в группу, тоже захотели иметь наколки.
На что Бойко авторитетно заявил, – вам еще рано, потому как салажата.
А затем состоялся первый прыжок с ТБ-3. В составе взвода.
Ранним росистым утром, когда над травой таял ночной туман, подразделение во главе с лейтенантом, экипированное в комбинезоны и парашюты, проследовало на аэродром.