Прощай, отчий край,

Ты нас вспоминай,

Прощай, милый взгляд,

Не все из нас придут назад!

волнующе летело за кормой, а потом стихло.

Глава 3. Крылатая пехота

Начало созданию воздушно-десантных войск положило постановление Реввоенсовета СССР, принятое 11 декабря 1932 года. В нём, в частности, отмечалось, что развитие авиационной техники, а также достигнутые результаты в конструировании и сбрасыванию с самолётов бойцов, грузов и боевых машин требуют организации новых боевых подразделений и соединений РККА. В целях развития воздушно-десантного дела в РККА, подготовки соответствующих кадров и подразделений, Реввоенсовет постановил развернуть на базе авиадесантного отряда Ленинградского военного округа бригаду, возложив на неё обучение инструкторов по воздушно-десантной подготовке и отработку оперативно-тактических нормативов. Одновременно намечалось сформировать к марту 1933 года по одному авиадесантному отряду в Белорусском, Украинском, Московском и Приволжском военных округах. Начался новый этап в развитии воздушно-десантных войск. А уже в начале 1933 года в этих округах были сформированы авиационные батальоны особого назначения.

(Из истории воздушно – десантных войск)

Против ожиданий (Юрка надеялся, что их сначала доставят в Кронштадт), охотник закончил свой путь в Ораниенбауме.

Это был небольшой, основанный еще князем Меншиковым городок, в котором во время подавления кронштадтского мятежа находился штаб маршала Тухачевского.

Там группа выгрузилась на причал, и ждавший ее военный грузовик доставил моряков в форт Красная Горка, находившийся в нескольких километрах от города.

Построенный Петром I-м, он являлся одним из двух мощных береговых крепостей кронштадтской минно-артиллерийской позиции, надежно защищавшей подступы к Петербургу от подхода крупных боевых кораблей противника.

На вещевом складе форта, у которого молодой матросик-первогодок красил известью стену, всех переодели в солдатское х/б без знаков различия, защитного цвета пилотки и сапоги, изъяв флотское обмундирование, что вызвало ряд шуток.

– Ну и штаны,– оттянув в стороны галифе, критически оглядел их Мишка Ивашутин. – Все наоборот. Вверху широкие, а по низу узкие. Умора!

– Зато с мотней и подчеркивают стройность ног, – виляя задом, прошелся по проходу Колька Быков.

– А у меня гимнастерка на плече лопнула, и сапоги не лезут – пробурчал Бойко в окошко, откуда выглядывал мордастый интендант – сверхсрочник.

Тот исчез, долго копался, а потом возник снова, брякнув на стойку сорок пятого размера кирзачи и положив рядом аккуратно свернутую гимнастерку.

– На. Самые большие. И где вас таких делают?

– Известно где, в Сибири, – уселся Иван на лавку у стены, с кряхтеньем натягивая обновки. – Ну как? – шлепнув на затылок пилотку, обернулся к Томилину.

– М-да, – почесал тот затылок. – Форменный бандит. Остальные дружно заржали.

Когда группа, переобмундировавшись, направлялась вслед за Гусевым к машине, один, уже видевший ее береговой матрос, удивленно выпучил глаза.

– Вас кореша*, никак турнули с флота? (подошел ближе).

– Типа того, – подмигнул ему Вовка Крючков.

– За что?

– Исключительно за раздолбайство, сынок, – ответил Ваня Самохвалов.– Так что, служи исправно.

– Ну и дела, – покачал тот головою.

Затем ребята погрузились в кузов, Гусев сел рядом с шофером в кабину, и грузовик, урча, выехал за ворота.

Сначала он покатил по наезженной дороге в сторону хвойного леса впереди, затем миновал его стороной и выбрался на ухабистый проселок.

Километров через десять автомобиль свернул к полосатому шлагбауму с часовым, и после проверки документов въехал на территорию полевого военного аэродрома, где стояли защитного цвета краснозвездные самолеты. Громоздкие и неуклюжие.

– С машины!– вылез офицер из кабины, когда полуторка, скрипнув тормозами, остановилась на краю обширного летного поля.

Прихватив вещи, моряки спрыгнули вниз, а старший лейтенант, приказав ждать, натянул поглубже мичманку и пошагал в штаб.

Оставшиеся присели на траву в тени машины, вытащили папиросы, и некоторые закурили.

– Вот с таких мы, наверное, и будем прыгать, – показал рукой в сторону крылатых машин Вовка Курочкин.– Это ТБ-3, тяжелые бомбардировщики.

– Откуда знаешь? – спросил Вишневский, пожевывая в губах травинку.

– Поступал в летное училище. Не получилось.

– Ну и как они? – поинтересовался Шаулин.

– Машины будь здоров, – значительно сказал Курочкин. – Потолок восемь тысяч метров, дальность полета две тысячи километров, скорость триста километров в час. Вооружение – четыре 7,62 мм пулемета, бомбовая нагрузка три тонны.

– Впечатляет, – согласился Вовка.

Спустя минут двадцать вернулся Гусев (группа встала) и сообщил, что через час, будет погрузка в самолет, а затем перелет в Белоруссию.

– Однако, – переглянулись ребята, но ничего не сказали.

Затем он отщелкнул кнопки на планшетке и вручил Легостаеву засургученный пакет. – Отдашь представителю части, старшина. Вас встретит.

– Слушаюсь,– козырнул Юрка.

– Ну, а теперь прощайте, – тряхнул руку каждому старший лейтенант. – Не поминайте лихом.

Затем сел в кабину, водитель запустил двигатель и грузовик выехал с территории. Еще через пару минут, оставив позади шлейф пыли, скрылся за поворотом.

– Ну, вот и простились с флотом, глядя ему вслед, – вздохнул Зорин

– Почему простились? – обернулся к нему Сафронов.– Флагман с командиром обещали, что мы вернемся.

– Да это я так, к слову.

После этого все снова уселись на траву, потянулись тягостные минуты ожидания.

На исходе второго часа (солнце стояло в зените), и ребята перекусили захваченным в дорогу сухпаем, запивая его водой из фляг, из одноэтажного кирпичного здания неподалеку, появились шесть летчиков в кожаных шлемах и комбинезонах, направившиеся в сторону самолетов.

Одновременно из штаба вышел какой-то человек, помахав в сторону группы рукой.

Моряки встали, разобрав вещи, и пошагали к штабу.

Человек оказался лейтенантом в синем галифе и такой же фуражке с крабом, лихо заломленной набекрень.

– Так, орлы, построиться по двое и за мной, – оглядел парней офицер.

Спустя минуту, диверсанты следовали за авиатором по серому бетону к взлетной полосе. Где уже ревел двигателями, тяжело выкативший туда бомбардировщик.

Из открытой двери фюзеляжа в бетон упирался короткий алюминиевый трап, а в проеме темнел человек в шлеме.

– Всем в машину! – громко заорал лейтенант, придерживая рукой фуражку.

– Поднявшись по одному наверх, моряки оказались в довольно просторном отсеке, с длинными металлическими скамейками по бортам, где и расселись.

Вслед за этим, стоявший у двери ее задраил, прошел между пассажиров, посоветовав держаться за воздух, а затем исчез в люке верхней пулеметной турели.

Через минуту самолет вздрогнул (от рева заложило уши), и все почувствовали, как началось движение. Далее оно ускорилось, последовали несколько толчков, а потом возникло непонятное ощущение.

– Никак летим, Юрок! – наклонился к тому, сидевший рядом Мишка Усатов.

– Вроде того! – откликнулся приятель и поднял кверху большой палец.

За ребристой, дюралевой обшивкой монотонно гудели двигатели, крылатая машина уносила их все дальше.

Спустя три часа, на закате, ТБ-3 приземлился, на другом аэродроме. Поменьше первого, с зеленой травой и с трех сторон окруженного высоким лесом.

Группа, прихватив вещи, выгрузилась из бомбардировщика, и на взлетной полосе была встречена загорелым офицером в сопровождении старшего сержанта, с медалью «За отвагу» на гимнастерке. Старший лейтенант принял от Легостаева пакет, сунув его в полевую сумку, а затем упруго прошелся перед шеренгами.