Литмир - Электронная Библиотека

Химьяритское царство, последнее великое царство на юге, пришло в упадок в течение III–IV вв. Этот упадок мог быть связан с расширением византийской коммерческой деятельности на Красном море. Представляется, что после этого произошла перегруппировка арабских племен, в которой древняя вражда между оседлыми арабами юга и кочевниками севера сохранилась как традиция, но изменение политических условий привело к появлению совершенно новой серии комбинаций.

Кахтанитами называют фракцию, которая в мусульманские времена претендовала на южное происхождение. Аббасидские историки описывали всех йеменитов происходящими от одного общего предка по имени Кахтан и идентифицировали этого Кахтана с Иоктаном из Книги Бытия (10: 25) главным образом потому, что Книга Бытия называет Иоктана отцом Шевы. Кахтаниты представляют племенную группу, которая может быть связана с городом Кахтан, расположенным, как было описано, между городами Забид и Сана. Пророк и курайшиты, аристократия ислама, принадлежали к аднанитам. Возможно, это побудило их соперников – кахтанитов – создать южноарабскую сагу, в которой престиж древних южных царств был сделан основой претензий против более поздней исключительности аднанитов. Эта сага оказала сильное влияние на произведения арабских историков. Кахтаниты разделены на две подгруппы – оседлых (химьяр) и кочевых (кахлан). Последние, вероятно, включали тех, кто были более поздними приверженцами кахтанитов. Химьяриты – старый южноарабский элемент, но даже они не являются строго определенной группой, поскольку с ними ассоциируются Кадаа и Танух из Хиры, Кальб и Джу-хайна из Хиджаза. Мы можем только утверждать, что химьяриты образовывали ядро. Другие претендовали на химьяритское происхождение. Эти претензии могли быть истинными, если допустить, что эти другие переместились на север и ассимилировались с северными арабами, или это может быть спекулятивная теория историков, объясняющая их перечисление в подгруппе химьяр кахтанитов.

Группа кахлан кахтанитов состоит из четырех племен:

1. Тайй, ныне известные как шаммар. Это племя жило ближе всех к Месопотамии в первые века христианской эры, поэтому в сирийском и арамейском языках это название используется для обозначения всех кочевых арабов.

2. Подгруппа азд, которая вторглась в Оман и, таким образом, оказалась под персидским влиянием незадолго до Мухаммеда. С ними связаны бану гассан с сирийской границы. Возможно, эта связь вызвана недовольством византийским правительством. Также здесь можно упомянуть о бану аус и бану хазрадж из Медины, которые входят в эту группу, скорее всего, по антиаднанским мотивам.

3. Подгруппа амила-джузам из Палестины, а также кинда из Хадрамаута и лахм из Хиры. Все проперсидские.

4. Подгруппа хамдан-мазхидж до сих пор живет в Йемене.

Соперничающая группа известна под разными названиями: аднаниты, маадиты, низариты. Название «маадиты» упоминал Прокопий, а «низариты» встречается в надписи 328 г., найденной в ан-Немаре, так что, вероятно, эта северная федерация сформировалась вокруг ядра, существовавшего в IV в. Арабские историки объясняют эти названия, утверждая, что Аднан – отец, Маад – сын, Низар – внук.

Аднаниты, или северные арабы, разделяются на две подгруппы:

1. Рабиа, куда входят асад, аназа, намир и другие племена северо-востока.

2. Мудар, куда входят кайс, адван, хавазим, кимана, включающая курайш из Мекки, килаб и др.

Между рабиа и мудар существовала вражда, часто приводившая к войнам. Но и в данном случае мы тоже имеем дело скорее с партийными фракциями, чем с расовыми группами. Соперничество между ними могло развиться – если не начаться – из-за взаимной зависти, возникшей в связи с дележом добычи, собранной мусульманскими армиями, наступавшими в Азию.

Проникновение культуры в Аравию

Хотя мы описывали арабов пустыни как изолированных и отстающих от культурного прогресса, эта изоляция и отсталость были относительными. Они, разумеется, были изолированными, но не оставались не затронутыми соседями и их культурой. В какой-то степени сегодняшние бедуины воспроизводят условия своих древних патриархов, и даже конца каменного века, но они все же знакомы с оружием, инструментами и предметами роскоши современной цивилизации. Они не простые дикари, а вполне компетентные люди, проводящие собственную политическую линию. С древнейших времен культура проникала на пустынные земли, которые мы называем Аравией, благодаря торговому обмену и созданию колоний или большой привлекательности товаров, предлагаемых для продажи в пограничных городах, в которые арабы приезжали со своих диких просторов. Влияние на арабов посредством пограничных рынков и, таким образом, получение косвенного контроля за их перемещениями или, по крайней мере, информации о них – такова была политика, принятая древними империями, которой впоследствии старательно следовали Персия и Византия, за ними турки, а потом и европейские державы, имеющие интересы на Ближнем Востоке.

Говоря об обмене и влиянии, следует разобраться в психологии, менталитете арабов. По своей сути, типичный араб – циничный материалист, имеющий логичные взгляды, с сильным чувством собственного достоинства и всепоглощающей алчностью. В его сознании нет места романтике и чувствам. Он не интересуется религией и почти не обращает внимания на то, что не имеет практической ценности. Его чувство собственного достоинства настолько сильно, что он постоянно бунтует против любой формы власти – можно сказать, это его нормальное состояние. Вожди и боевые командиры с момента своего избрания могли ожидать только ненависть, зависть и предательство от тех, кто до этого были их друзьями и сторонниками. Благотворитель – тоже источник ненависти, поскольку он заставляет получателя его щедрот испытывать чувство благодарности, обязанности, иными словами, своей приниженности. Ламменс описывает араба как типичного демократа, и следует признать, что в его характере действительно присутствуют некоторые демократические черты, причем в избыточной форме. Состояние постоянного бунта против любой власти, которая контролирует его свободу, даже ради его собственного блага, – это ключ к серии бесцельных преступлений и предательств, которых немало в арабской истории. Европейские власти забыли об этом, что и привело их к большому количеству ошибок и многочисленным жертвам. Понятно, что нетерпимость к любому контролю раздражает тех, кто пытается направить неуправляемых арабов на пути западных социальных условий. Книга А. Сервье о психологии мусульман показывает, как сильно такая ситуация может злить организованного, исполненного благих намерений, но лишенного сочувствия французского наблюдателя, привыкшего к отеческой заботе правительства. Несомненно, опыт сидонской принцессы Иезавели, которая попыталась цивилизовать (по своему пониманию) оседлых арабов Израиля, был аналогичным. Подводя итоги, можно сказать, что араб является – или может являться – жестоким, вероломным, беспринципным и непокорным. Но также мы можем утверждать, что его страстное стремление к личной свободе заставляет его разрывать все ограничения, и он делает это даже в ущерб собственным интересам. Обладатель холодной логики и тонкого расчета превращается в дикого зверя, попавшего в капкан, если его свобода хотя бы чем-то или кем-то ограничивается, – тогда он способен на любые безумства. Вместе с тем араб лоялен и покорен древним традициям своего племени. Такие обязанности, как гостеприимство, союз в войне, дружба ит. д., охотно выполняются им на основе признанного прецедента. Он строго придерживается буквы закона – неписаного закона своего племени, но не более того. В целом, возможно, эти общие характеристики относятся к конкретной ступени социальной эволюции. Они выражают мораль конкретного слоя общества, а не конкретной расы. Представляется, что по мере перехода арабов к оседлому образу жизни их менталитет менялся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

4
{"b":"703284","o":1}