Улицы города были вымощены красным гранитным камнем. Три большие кареты городской знати могли ехать в ряд, не цепляясь колесами. Четверки лошадей, стуча копытами по каменной мостовой, крупной рысью проносили кареты вельмож по городской магистрали.

Довольно часто по дорогам ездили колымаги горожан с впряженными двумя лошадьми. Нередко по каменной мостовой стучала копытами одна лошадка в коляске горожанина малого достатка. В основном широкие городские улицы бывали заняты деревенскими телегами с запряженными в них осликами. Заполненные товарами телеги сельчан направлялись к городской торговой площади.

Сегодня Лина не узнала город. Не было на улицах карет знати, колымаг горожан и телег с продуктами. По улицам бегали вооруженные пришлые люди в пятнистой одежде. Они врывались в дома горожан, насиловали девиц, убивали родителей и выносили тюки с награбленным имуществом.

Вместо цоканья копыт, перебранки кучеров с извозчиками и громкого расхваливания товара приезжими селянами слышалось мычание угоняемых животных, брань разбойного люда, детский плач, вопли насилуемых и убиваемых. Молодые люди не успели осмыслить происходящее, когда к ним подбежали четверо в пятнистой одежде, грубо схватили и поволокли Лину и Аолу. Квирик, не раздумывая, бросился девушкам на помощь, но получил сильный удар ногой, отлетел в кювет и потерял сознание.

– Харон взяли, мой повелитель, теперь Средиземье в наших руках, – отрапортовал Брант, щелкнул каблуками и струной вытянулся перед кроватью, где возлежал Вульф.

– Страна Семиводье, как мне донесли, не успокоилась. Там собрался партизанский отряд, он призывал всех противников империи на борьбу. Разберись, мне не нужны угрозы, – спокойным голосом проговорил Вульф.

С момента жестокой гибели Трика от собственного меча Брант ненавидел Вульфа, но смертельно боялся его, поскольку неоднократно видел, как тот скор на расправу, и в спокойном голосе императора услышал свист меча над своей головой.

– План операции я разработаю и доложу, – сказал Брант и склонился в поклоне перед ложем императора.

Вульф вяло махнул рукой:

– Ладно, иди, я устал.

Брант развернулся и, не меняя подобострастного выражения на лице, щелкнул каблуками. В его голову закралась мысль: «От чего устал, упырь, спит, жрет да с малыми девочками развлекается, мерзавец».

В это время в груди феи, находящейся за три сотни километров от дворца Вульфа, что-то екнуло. Внутренним взором она увидела Квирика, распростертого на земле, и почувствовала нечто похожее на угрызение совести.

– Я вывела его из сумеречного состояния в мир людей, – вслух проговорила фея в тишину сгущающихся сумерек, – и ответственна за него.

Она подлетела к умирающему, простерла над его головой руку с раздвинутыми веером пальцами и поводила ею в разных направлениях. Квирик открыл глаза, услышал слабый стон, раздавшийся невдалеке.

– Лина, Лина, – попытался крикнуть он, но из горла послышался слабый хрип.

Квирик увидел над собой прекрасное лицо феи, которая удержала его слабую попытку вскочить:

– Найдешь свою Лину, а сейчас слушай и запоминай, я не могу вмешиваться в дела людские, иначе меня изгонят из ордена фей, но тебе я кое-что скажу. Космический гость обладает чудовищной магической энергией, император Вульф не самостоятельная фигура, а его марионетка, победить его возможно только с помощью экрана.

Силы Квирика восстановились, и он сел.

– Что такое экран, где его взять и как использовать? – спросил он.

– Большего я сказать не могу.

Фея потрепала Квирика по жестким, как проволока, волосам и улетела. Стало совсем темно. Квирик пошел по направлению слабого стона, обнаружил Петрика с отрубленной головой и метрах в трех от него стонущего Ростика. У него была огромная шишка на голове, из раны на плече вытекали капельки крови.

– Можешь встать? – спросил Квирик.

– Не знаю, – прохрипел Ростик, – у меня, кажется, нет головы.

Квирик подхватил его за плечи:

– Поднимайся, пойдем к дому.

Ростик с трудом передвигал ноги, временами Квирику приходилось волочить его. В доме темень пряталась по углам, в середине ее разгонял свет тлеющих в печи дров. На кровати сидела женщина, слегка раскачиваясь вверх-вниз, и что-то бормотала, обхватив голову руками и уперев локти в колени.

– Хозяйка, куда пристроить раненого? – спросил Квирик, втаскивая товарища в дом. Не получив ответа, положил Ростика на кровать рядом с хозяйкой.

– Скорбишь об уже погибших, – повысил голос Квирик, – а рядом умирающий человек ждет помощи.

Женщина ничего не видела, не слышала, продолжала раскачиваться и тихо бубнила что-то непонятное. Квирик склонился над раненым. Тот еще дышал, но жизнь начинала покидать его тело.

– Прости, друг. Я не умею помочь, пойду разыскивать Лину, – сказал Квирик и покинул негостеприимную хижину. В нем проснулись способности к художественному творчеству, он поймал гонимый ветром лист бумаги и по памяти нарисовал углем портрет Лины.

За несколько месяцев Квирик прошел почти всю территорию империи, всюду показывал свой рисунок и видел только отрицательные кивки головой. На торговой площади Рокана, нынешней столицы Ангории, молодая, совсем юная девушка, взглянув на рисунок, испустила тяжелый вздох. Квирик обхватил ее за плечи и затряс с такой силой, что ее волосы перекидывались через плечи спереди назад, и обратно.

– Ты видела ее? Ты знаешь, где она? Отвечай или затрясу до смерти! – заорал он.

– Кто она тебе?

– Кто, кто? Радость жизни, свет в окошке, солнце в небе.

– Жаль. Ее привезли императору для потехи. Похоже, она отказалась ублажать его и покончила с собой. Я видела, как она прыгнула с башни дворца.

Квирик скрипнул зубами и поник головой.

– Убью гаденыша, – выдохнул он и собрался уходить.

Незнакомка схватила его руку, а другой закрыла ему рот.

– Молчи, здесь всюду уши шпионов императора, – прошептала она.

Квирик попытался вырвать руку, но девушка держала крепко.

– Хотел бы, чтобы смерть здесь пришла за тобой? – прошептала она и отпустила его руку.

Квирик с интересом взглянул на незнакомку:

– Как твое имя, красавица?

– Меня зовут Хари, а тебя?

– Квирик.

В это время на мостовую выехал отряд всадников в пятнистой одежде, впереди на белом скакуне восседал человек небольшого роста в сверкающей золотом мантии. На его голове красовалась корона с драгоценными камнями. На полкорпуса лошади позади него следовал высокий человек в пятнистой одежде с золотой нашивкой на груди, выдающей его высокое положение. Дробь барабанов и звон труб военного марша сливались с цоканьем копыт лошадей по камням мостовой, образуя зловещую какофонию. Хари тесно прижалась к Квирику, повалила на землю, обхватила его голову руками и слилась с ним в долгом страстном поцелуе.

– Ни фига, что это было? – недоуменно спросил Квирик, когда она отпустила его и они поднялись с земли.

В этот момент неподалеку от них высокий бородатый мужчина с длинными волосами что-то кинул в сторону отряда императора и во всю силу легких крикнул:

– Злодей, сгори в геенне!

Расплата за неуважение к императору наступила мгновенно. Голова бородатого человека провернулась на триста шестьдесят градусов. Квирик и Хари стояли близко и отчетливо услышали звук рвущихся шейных позвонков.

– Ужас, – прошептал Квирик, обнял и нежно погладил Хари по спине.

В эту минуту он почувствовал сильный толчок, упал на землю и повлек девушку за собой, хотел приподняться, но какая-то сила придавила его, не давая шевельнуть ногой или рукой. Хари приподнялась на колени и огляделась.

– Облом, все лежали на земле, – шепнула она в ухо Квирика.

Когда музыка марша удалилась, давление исчезло и Квирик поднялся, Хари взяла его под руку:

– Пошли отсюда быстрее…

Жилище Хари выглядело скорее бедным, чем скромным, в углу была набросана жухлая трава, ее прикрывал кусок ткани со многими заштопанными дырками. В середине дома камнями был огорожен очаг, рядом стоял чурбак, и никакой иной мебели. Все пространство пола завалено пучками разных трав. На воткнутых в стены обломках веток висели разного размера шапочки, похожие на тюбетейки.