Этот телефонный разговор не был слишком длинным, Тамара Александровна сообщила мне, что все пробы отрицательные, но анализы на заболевания нужно повторить через полгода, чтобы быть окончательно уверенными. Но я все равно облегченно перевела дух, потому что угроза беременности висела надо мной, как дамоклов меч, проникая в ночные кошмары вязкими оформившимися в страшные фигуры чудовищами. Пообещав перезвонить мне чуть позже, Тамара Александровна быстро закончила разговор, я знала, что у нее скоро начинается прием, милую болтовню придется отложить на следующий раз. Я уже немного скучала по пошлым анекдотам.
Вернувшись мыслями к парням, я вспомнила Сашины слова о том, что я, по его мнению, не в порядке. Его слова все крутились и крутились на повторе в моей памяти, словно заевшая пластинка. Да, я полюбила мыться. У меня было ощущение, что кожа чешется и излишне потеет, будто от меня исходит какой-то гнилостный запах. Мне хотелось смыть с себя это. Но его слова о слишком частом душе заставили меня задуматься. Раньше я принимала душ только вечером. И я действительно никуда не выходила, просто потому что не было нужно. Когда необходимо было ехать на повторные анализы я ведь вышла из дома. Да, со мной была Марина, и я чувствовала снова эту тревогу, как в самый первый раз, когда мы ехали к врачу, но я списывала это на волнение перед приемом. Могла ли я сама выйти из дома? Или со мной что-то не так?
Я решительно встала с кровати и, пройдя в коридор, осмотрела верхнюю одежду. Куртка, которую Саша мне отдал и признал моей, висела на месте, ботинки стояли у комода. Оглядев себя в зеркало, я решила, что в спортивном костюме могу смело сходить и купить что-нибудь к чаю. Думаю, что парни обрадуются, вернувшись из школы и обнаружив вкусняшки.
Достав деньги из своих сбережений и одевшись, я вспомнила о ключах. Закралась предательская мысль, что я могу попробовать в другой день, нужно попросить у Саши комплект ключей. Но заглянув в ключницу на стене, я обнаружила три комплекта, аккуратно висящих и словно приглашающих: «возьми меня». Я прихватила ключи и решила проверить, подходят ли они к замку, хотя у меня почти не было сомнений в этом.
Открыв входную дверь, я уставилась на порог. Это просто, Василиса. Давай, нужно шагнуть. Набрав в грудь воздуха, я сделала шаг. Сердце подпрыгнуло и забилось в горле. Не закрывая дверь, стоя в парадной, трясущимися руками я проверила, подходят ли ключи к замку. Идеально подошли. Захлопнув дверь, я начала проворачивать ключ в замке, сердце колотилось как бешеное, стало трудно дышать.
Вдруг хлопнула соседняя дверь, и раздался мужской голос: «Добрый день». От испуга я выронила ключи, и они со звоном упали на плитку лестничной площадки. Все внутри меня замерло, казалось, сердце перестало биться. Я вцепилась в дверную ручку, просто окаменев от ужаса. Боясь повернуться, я услышала два решительных шага, после чего какое-то колебание воздуха вокруг. В поле зрения появилась мужская рука, которая забрала ключи.
– Вы обронили, – раздался мужской голос. – Все в порядке? Вы Сашина сестра? Он упоминал о вас.
Я все еще стояла к говорившему спиной, боясь шелохнуться. Волны животного страха поднимались из самой глубины моего существа, подкатывая к самому горлу, меня затошнило. Мужчина, очевидно, устав проявлять добрососедские чувства, схватил меня за руку и вложил ключи в мою ладонь. От прикосновения у меня помутилось в глазах. На секунду даже показалось, что я потеряла сознание. Когда зрение вновь сфокусировалось, я уставилась на свою раскрытую ладонь с ключами. В парадной, где-то внизу раздавались торопливые шаги по лестнице и насвистывания, будто кто-то спускался в довольно неплохом расположении духа. Я в страхе оглянулась. На лестничной площадке никого не было. Волна облегчения была почти обжигающей, сердце застучало с новой силой и, задыхаясь, я быстро, насколько могла, открыла дверь. Влетев в квартиру, я закрыла все три замка на все обороты, с меня тек холодный пот, ноги ослабели и подгибались.
Я сползла по двери на пол, обхватив руками голову, которая раскалывалась от боли, будто мне прямо в мозг загнали раскаленную кочергу. Тело горело, болело и тряслось. Слезы облегчения побежали по моим щекам. Я в безопасности, здесь никого нет. Но через минуту к облегчению добавились горечь и сожаление. Этот бой был проигран.
ЖЕНЯ
Близился конец третьей четверти, а соответственно и день рождения Сашки. Он не слишком любил отмечать, но старая игра навела меня на мысль, что немного веселья нам не повредит. Словно боги услышали мои молитвы, и отец отбыл на какие-то военные сборы, иногда он отсутствовал дома подолгу, что давало нам с мамой отличную передышку. Мама, конечно, использовала ее по-своему. Лежала в кровати, почти не вставая, не вела хозяйство и даже не готовила еду. Мы почти не разговаривали. И я мог со спокойной совестью пропадать у Сани с Василисой, иногда даже с ночевкой. Когда я был младше, то мне хотелось растормошить маму, вовлечь ее в совместный быт или досуг. Я был готов с радостью помогать ей по дому, вместе жарить блинчики, когда-то мне даже виделось в мечтах, что мы вместе делаем торт или лепим пельмени вечерами на кухне, сопровождая работу душевной беседой. Сегодня я не был настолько глуп и пользовался образовавшимися днями свободы с умом. Разделял время с людьми, которым я по-настоящему интересен и которые не смотрели сквозь меня.
Для воплощения созревшего у меня плана празднования мне был просто необходим сообщник. Поэтому я не нашел ничего лучше, чем сказаться больным среди уроков и, написав короткую смс Сашке о том, что приболел и пропущу сегодняшнюю тренировку, отправиться к Василисе.
Заканчивался второй месяц ее добровольного заточения, она стала гораздо спокойнее и даже иногда смеялась над глупыми фразами Сашки или моими шутками, но это не меняло того факта, что она не выходила из квартиры. Пару дней назад друг заявил мне, что у него «назрела индейка», как он это называл, но при более детальных расспросах ушел от разговора, сказав, что пока все «шито белыми нитками». Последние недели он проявлял небывалый для себя уровень терпения с Василисой, и я решил, что у него действительно на уме нечто стоящее.
Оказавшись у дома, я решил пройтись на шестой этаж пешком. Настроение мое было самым радужным, я предвкушал идею, которую выдам Василисе, поэтому позвонив в звонок, очень удивился, когда мне никто не открыл. Я звонил и звонил, но без толку. Нахмурившись, я набрал на мобильном домашний номер Сашки и услышал отдаленную трель телефона через тяжелую металлическую дверь.
– Алло… – на другом конце провода раздалось практически сипение, я с трудом узнал голос Василисы.
– Лиса, это я, – быстро проговорил я в трубку. – Открой входную дверь, не переживай.
Последовали короткие гудки, после чего почти сразу за дверью послышалась возня. Звякнули замки внутренней двери, а потом и щелчки всех трех замков внешней. И, наконец, я имел возможность лицезреть белое от страха лицо Василисы с широко распахнутыми глазами.
– Ты так меня напугал… – она продолжила шептать.
– Прости, пожалуйста. – Ее испуганный вид заставил меня испытать чувство вины. – Наверное, стоит у Сани взять комплект ключей, чтобы такого больше не повторилось.
Войдя в коридор и сбрасывая куртку, я обратил внимание, что в доме пахнет чем-то вкусным.
– Ооо, ты готовишь? – Я принюхался.
– Да, – Лиса смущенно замялась. – Хотела порадовать вас мясной запеканкой. А почему ты один?
– У меня к тебе дело, – заговорщически прошептал я. – Но Сане ни слова. Сейчас все расскажу.
Подруга уже оправилась от испуга, и краска потихоньку возвращалась на ее лицо. Заинтересованно кивнув, Василиса жестом пригласила меня на кухню, и пока запеканка томилась в духовке, мы обсудили план. Она оказалась идеальным сообщником для моего преступления, обсудив все детали, мы договорились, что я вернусь, как только Сашка уедет на тренировку. Мы поищем необходимый инвентарь и составим список того, что нужно купить для идеального празднования.
