А вела я себя так осторожно потому, что с буйными и крепко злющими нельзя себя вести так же, как они. Тот, кто излучает агрессию, не может сам взять и переключиться на другое излучение, если ему не помочь. Подключиться к чужому дурному настроению проще простого. А вот сменить минус на плюс не всякий может, а потому не всякий и хочет пробовать.

Сейчас, при медвежатах, я предпочла минимизировать риски и вела себя так, чтоб успокоить да утихомирить. У меня получилось это не сразу, но через пять минут наш гость твёрдо стоял на ногах и совершенно нормальным голосом расспрашивал, что мы тут делаем. Я коротко ответила, что мы путешествуем, а он в ответ, оглядывая наши рюкзаки в кустах, зачем-то предложил нам торт!

– Спасибо Вам огромное за предложение! Только мы вынуждены отказаться, – сказала я уверенно, но мягко, чтоб снова не разозлить Шакала отказом.

– Я настаиваю, чтоб вы пошли со мной в магазин, и я куплю вам не торт, а целых два! – насупился гость, а медвежата замерли, воображая, как сейчас этими двумя тортами закусят наш скромный обед. Уже и слюньки услышала, как сглатывают.

– Дорогой Шакал, спасибо Вам огромное за заботу, но всё же нет! – ответила я твёрдо.

– Вот опять! Вы не дали мне быть злющим, а теперь не даёте быть добрющим! Кем же мне тогда быть? – взвыл Шакал, и я вновь попыталась его успокоить.

– Не печальтесь, дорогой Шакал. Просто будьте сами собой. Не пытайтесь быть злющим там, где Вас ругают и вынуждают спорить. И не пытайтесь быть добрющим там, где вокруг все добрющие. Лучше ведите себя не по ситуации и окружению, а будьте таким, какой Вы есть на самом деле, – последние слова я произнесла, вопреки страху, подойдя и взяв Шакала за когтистую руколапу. Он посмотрел мне в глаза, впервые улыбнулся, хоть и криво как-то, но зато кивнул соглашаясь.

– Понял. Понял. Понял. – забормотал Шакал себе под нос и уже было побрёл прочь, как неожиданно развернулся и сказал:

– Не хотите торта, тогда берите мои беляши! – и, не слушая более ни слова, достал из пакета магазинный кулёк с мясными пирожками, жаренными в кипящем масле. – Они ещё горячие, я тоже обедать шёл. Но теперь не хочу беляшей, а хочу торта! – Шакал сунул мне кулёк в руколапы и побежал прочь. Я начала было ругаться ему вслед, что так поступать нельзя, но он уже издалека прокричал мне:

– Это не просто беляши! Это понимание того, что я услышал! Теперь я такой, каким хочу быть! – и он исчез за поворотом.

– Вы и до этого вели себя как хотелось, – не согласилась я, смеясь. – Ну что, поедим горяченьких вражеских пирожков? – я повернулась к стае и вздохнула с облегчением, что угроза миновала.

– Ну и дядя! – отходя от шока, проговорил Сеня.

– Ух! – шепнул перепуганный Юджин.

– Я думал, драки не миновать! – закивал Джордж, выпучив глаза и икая.

– Не тут-то было! Беляшей нам было действительно не миновать. А вот избежать драки всегда можно сыскать способ, – закончила я и развернула свёрток коричневой упаковочной бумаги. Там на трёх одноразовых тарелочках лежали три огромных беляша и стопка салфеток. – Всем бон аппетит! – пожелала я, отбросив сомнения на счёт вражеских пирожков, ведь в походе лучше об этом не думать, зато шлёпать не на голодный желудок. И, вручив Королеве Медведице целый беляш, поломала нам с медвежатами два оставшихся на половинки.

– За что мне целый? – возмутилась Кью.

– За то, что мудро промолчала и дала мне его пыл остудить!

– Это тебе нужно целый беляш давать за то, что ты подобрала к нему ключик, а мы миновали схватки – засмеялась Королева.

– Это, конечно не торт! – начала было я, но Сеня меня перебил:

– И не два!

– Согласна, и не два торта! Но три горяченьких беляша! И раз я наша спасительница, то мне и решать, кому сколько есть! – закончила я, смеясь. Ведь знала, что Кью, как и наш Папочка Юджин-старший, обожает беляши. Сама я к ним дышала ровно. Мне бы лучше голубец или перец фаршированный…

– Мамочки, не спорьте. Давайте я ваш целый беляш съем! – на полном серьёзе предложил Сеня. И мы все расхохотались, ведь Сеня всегда в походе был немножко голоднее других, потому что находился в растущей фазе.

А у тебя бывают такие периоды, когда тебе постоянно хочется есть? Или несколько дней хочется одного и того же? Знаешь ли ты, что это значит? Спроси того, кто в твоей стае занимается готовкой, почему тебе иногда, например, хочется сметанку или жареную рыбку. А иногда, особенно летом в жару, ты целую неделю ничего толком не можешь съесть.

Если ты где-то Дома, как мы на кухонной двери, замеряешь свой рост, то внимательно рассмотри вместе с родными, как ты вытягивался по датам. Так ты с лёгкостью поймёшь, что такое быть в растущей фазе. Все растут скачками, и это просто тот период, когда твой организм меняется и стремится вверх.

Наш Джордж, по утрам любит плотно покушать, как никто другой. А Сеня с утра без аппетита. У каждого организм устроен по-разному. Можно слушаться своих желаний, а можно приучить себя к режиму. Пока ты маленький, за тебя решают Родители в этом вопросе. Но, когда ты вырастешь, тебе придётся решать самому, кушать ли тогда, когда хочется, или распланировать свой день, как удобнее.

Доев пирожки, мы отправились дальше. Сеня тут же попросил:

– Ма, расскажи какую-нибудь историю из твоего детства. Что-то так тяжело идти!

Мы толком не отдохнули после вчерашнего сложного дня, и сегодня на всех усталость, казалось, навалилась с удвоенной силой. Передвигались мы медленно, словно ленясь. Но на самом деле просто ни у кого не было сил даже после того, как мы подкрепились. Потому я сразу откликнулась на просьбу сына, зная, что под истории медвежата пойдут, не замечая дороги.

– Когда я была маленькой медвежкой, Мамочка Идея купила моему братишке Джорджу попугайчика за то, что он делал со мной уроки, даже когда я ещё не училась в школе. Джордж учил меня читать и считать, правильно разговаривать, красиво одеваться, выбирать музыку, рисовать и готовить. Словом, мой братишка учил меня всему, за что и был вознаграждён.

– А какого попугайчика ему купила Бабушка Идея? – восхищённо спросил Джордж Джуниор (мой братишка Джордж был средним Джорджем в нашей стае, значит средний из братьев медвежат был Джуниор, просто его так редко называли).

– Это был совсем маленький птенчик, не такой, о котором вы с Крёстным мечтаете, – ответила я, зная, что они хотят большого попугая породы Ара.

– Какой он был? – не отставал Джордж.

– Это был волнистый попугайчик салатового цвета.

– Как дядя Джордж назвал его? – тут же вклинился Сеня.

– Мы тогда обожали мультфильмы про Микки Мауса, и потому мой братишка назвал своего птенца Микки. Правда, через год мы поняли, что это не мальчик, а бойкая девчонка. Никто в нашей стае не удивился, ведь, как вы помните, на нас лежало проклятье, заставляющее нас путать гендерную принадлежность. Микки так и осталась с этим именем, всю свою жизнь подтверждая его. Она была очень упрямой, смелой и волевой.

– Она у вас жила в клетке? – спросил Джордж, а Юджин тем временем внимательно слушал и покрепче держал меня за руколапу, чтоб не упасть, когда засматривался мне в моську.

– Ну, клетка-то у неё была. Вот только она не жила там.

– А где же она тогда жила? Где была её кроватка? – удивился Сеня.

– Спала она всегда на гардинах над окном. Шторы были её стенкой для скалолазания. У окна стояло зеркало в полный рост, и Микки обожала этот угол. Она садилась на зеркало и, согнувшись любовалась собой, чирикала песенки. К слову, именно так мы и узнали о том, что Микки девочка, а не мальчик.

– Как это? – не поверил Джордж. – Увидели в отражении зеркала?

– И так можно выразиться. Мы просто заметили, что Микки жаждет компании! Она так резво общалась да миловалась со своим отражением, что мы начали искать ей друга. Точнее, тогда мы думали, что Микки нужна подружка. У знакомых и незнакомых мы брали в аренду пташек для «него», но дружба дружбой, а Микки не становился Папочкой.