У родника оказалось столпотворение – так было много желающих набрать воды и помыться. Подхода к морю для маленьких медвежат не было вовсе. А ближайшие магазины – вне пешей доступности. Мы пополнили свои запасы свежей водой, но не задержались более ни на минуту.

Перемещаясь от Лазурного до Партенита, мы несколько раз попадали под небольшой дождик. Вовсю светило солнце, но и ветер неистовствовал в этот день. Нам категорически не везло, и мы то и дело упирались в тупики, из которых приходилось возвращаться. Берег был усеян строениями с частично или полностью огороженной территорией, и мы тут и там искали лазейки, чтоб не идти в обход.

Один раз, проскользнув незамеченными в запретном месте, прошлёпали по кромке огромного бассейна у дорогого отеля, лишь бы не наматывать километры. В другой раз продирались сквозь кусты за домом отдыха и нашли дорогущий красный ковёр, расстеленный прямо на траве между акаций. Видимо, кто-то любил здесь иногда почитать или вздремнуть, например, в полдень. Мы похихикали и пошлёпали дальше.

Однажды нам пришлось так высоко подняться от моря, чтоб обойти здания, что мы буквально заблудились. Карты вели нас неправильно. У кого ни спросим – все подсказывали одинаково: найдите синюю лестницу, дальше там внизу калитка, поворот направо, затем налево, потом пройдёте немного вниз, снова влево и затем направо, а дальше лучше спросите в магазине, иначе запутаетесь! Как будто с такими указаниями можно было не запутаться.

Ты запомнил маршрут к морю, который нам описывали? Сможешь повторить, как скороговорку?

Целый час проискав таинственную лестницу вниз, мы таки обнаружили её узкий проём за огромными воротами. И вдруг потеряли друг друга из виду, спускаясь на разной скорости! Я шлёпала последней и вела Юджина Джуниора за руколапу, потому мы шли намного медленнее остальных. Юджин спешил, но большие ступеньки для него были вдвое сложнее, чем для старших медвежат, и мы незаметно приотстали. Пройдя калитку и добравшись аж до самого магазина, где нужно было спросить дорогу, мы кликали наших:

– Ува-ува-ува-уу-ва-ва-уу! – но никто не отзывался. Улочка была узкой и извилистой во всех направлениях – настолько, что мы вдвоём с медвежонком шли вплотную. Буквально притирались боками к вертлявым стенам домов и заборов, издавая звуки, как шуршунчики. Потому, когда из-за поворота на нас выскочил Сеня, это было неожиданно, ибо мы не слышали его приближения:

– А, вот вы где! – обрадовался он и бросился бежать обратно. Рюкзака на нём не было, и дорожка вела всё время вниз, потому он бежал вприпрыжку.

– А! – крикнул ему Джуниор, обращаясь так по имени к старшему брату. Джорджа он называл А-А.

– Сеня! – крикнула и я, но сына не отозвался. Видимо, ветер в ушах на радостях от лёгкой прогулки заглушал наши голоса.

Когда спустились в том направлении, куда ускакал Сенечка, нашли наших – они сидели на бордюре под виноградной лозой.

– Вы что так быстро шлёпаете? – смеясь, спросила я.

– Дям! Вьяу! – согласился Юджин, показывая лапой, что они не ходят, а прямо таки летают!

– Да мы шли себе обычно. Вот только заболтались и забыли оглянуться, и даже не поняли, когда вы отстали и на сколько, – извиняясь, сказала Медведица Кью.

– Держите по конфете! – Джордж протянул нам сладости в качестве извинений. – Мы больше так не будем!

– Да уж, больше не надо. А то мы идём и рассуждаем, что телефона у нас нет, карт, денег, документов тоже, место встречи при непредвиденной разлуке мы не оговаривали… – разворачивая вкусную ириску с шоколадом внутри, канючила я.

– Где у нас будет место встречи? – встрял Сеня.

– А вы же сказали, что больше так не будете? – я лукаво посмотрела на медвежонка, и мы все рассмеялись. Ведь и правда, невозможно было сговориться в таком путешествии хоть о чём-то. Лучше было смотреть в оба и не расставаться.

– Но помните, что если по какой-то причине семья теряется, то всегда нужно срочно искать отделение полиции. Даже если не смогут сразу помочь с поисками, там всегда можно будет найтись самим, – добавила Кью.

Поговори со своими Родителями, что нужно делать в том случае, если ты потеряешься. Важно, чтоб они объяснили тебе, что не нужно паниковать и плакать, а рассказали, как и к кому правильно обратиться за помощью.

Весь день мы шлёпали словно перебежками – очень часто останавливаясь на отдых. То нужно было укрыться от кратковременного дождя, то просто камешек в сандальку завалился, и требовалось переобуться, чтоб не натереть ноголапу. Или неожиданно захотелось попить – а где попить, там и поесть заодно. Ну и – парит после дождя слишком сильно, значит надо передохнуть, чтоб не идти словно в сауне. А то кто-нибудь скажет:

– Смотрите, какое удобное место! Тенёк! И посидеть есть где! – указывая куда-нибудь на очередной бордюр клумбы или оградку деревьев. Так, усевшись разок в тени, наконец выбравшись из лабиринта и выйдя к морю после воссоединения, мы, попивая молочко из коробки с кунжутным печеньицем вприкуску, успели расслабиться и даже прикрыть глаза. Это было уже на набережной. Как вдруг неожиданно к нам подскочил здоровенный Шакал. И прицепился с лаем да руганью. Что он от нас хотел – непонятно, мы в его безумстве не разобрались. Но я встала и, сконцентрировав всё внимание на незваном госте, просто поинтересовалась:

– Дорогой Шакал, не кричите и не рычите. Скажите лучше, что с Вами приключилось, что Вы такой злющий? – если бы к тому моменту у меня оставалось печенье, я обязательно бы его угостила. Но в руках у меня были только две грязные чашки из-под молока, из которых мы пили по очереди. – Извините, но мне уже нечем Вас угостить. У нас был обед, и он закончился.

– Я?! Рычу?! – запыхавшись от лая, начал он. – Со мной? Случилось? – Шакал, судя по всему, удивился настолько, что просто мотал головой. – Я не злющий! – он попятился немного назад и вовсе замолчал, глядя на нас распахнутыми глазами, а лапы его тряслись от бешенства.

– Но и не добрющий, каким бы могли быть, если бы не рычали, – заключила я, попутно анализируя все варианты отступления. Мы были прижаты к стенке между кустов на дикой пустой территории. В обе стороны видны были оживлённые причалы и народ. Но всё и все были так далеко от нас, что даже закричи мы – никто не услышит. А уж в ветреный день и подавно не было никаких шансов дозваться на помощь.

– Не добрющий я? – морщился Шакал. – А как же мне быть добрым, если они все со мной ссорятся? Вот бы я их так и сяк! – выронив пакет, он лапищами, начал показывать, как намыливает кому-то шею. Я бесстрашно подошла к Шакалу, чтоб помочь ему поднять пакет, а заодно – чтоб стать между ним и нашими медвежатами.

– А Вы плюньте на них и специально не ссорьтесь, – сказала я миролюбиво, совсем не выдумывая, а веря в то, что говорю. – Держите свой пакет и не роняйте больше, – закончила, уверенно глядя злобному Шакалу прямо в глаза. Стоя так близко, я видела, как дрожат его усы, как блестит мокрый нос и какие страшно-острые у него клыки. Будь я большущим медведем, как наш Папочка Юджин, Шакал был бы мне совсем не страшен.

– Они сами начинают! Цепляются, как мухи! – отрицательно мотая головой и шатаясь, со злобой ответил Шакал.

– А Вы не реагируйте! Улыбнитесь им да пошутите, чтоб не тратили времени и не ссорились с тем, кто ссориться отказывается. Вот увидите, если не будете реагировать, то они и пытаться перестанут, – говоря это, я повернулась к Шакалу боком, чтоб одним глазком следить за ним, а другим видеть стаю.

– Так они… Ух, я их! – Шакал вновь попытался что-то объяснить, но неожиданно сел в раздумьях.

– Вот увидите – отстанут. Скучно им будет с Вами склочничать, если Вы им отвечать не будете, – уверенно продолжала я, делая вид, что лично мне беседовать с Шакалом очень приятно и что я вовсе его не боюсь. На самом деле я ещё как боялась! Боялась за малышей да за Королеву Медведицу. Которая, к слову, умно молчала. Если бы она заговорила, то не сказала бы ничего хорошего, а точно стала бы ругаться и кричать, чтоб этот буйный Шакал шагал от нас прочь. Но, видя, как я себя с ним веду, она поняла, что на то есть причины.