Алек не спал, просто лежал и прижимался к Магнусу, который начал понемногу приходить в себя и крутиться.

— Жарко, — прошептал он и скинул с себя одеяло, всё ещё не разлепляя глаз. Алек улыбнулся, Магнус был слишком милый в своём ленивом пробуждении.

— Хочешь есть? Я принёс тебе ужин, — Алек с неохотой расцепил объятия и взял с тумбочки маленький кроватный столик с приготовленной для Бейна едой. А когда развернулся, Магнус трогательно тёр глаза и садился в кровати. У Алека щемило в груди.

Магнус наконец открыл глаза, взглянул на Лайтвуда и тут же вскрикнул, зажав руками рот.

— З-зачем ты… — воздуха не хватало. Магнус не мог поверить, что Алек действительно сделал это. — Я же не думал, что ты меня послушаешь. Я не хотел…

— Эй, тише, — Алек улыбался. — Всё хорошо, дыши глубже. — он поставил маленький столик между ними на кровать. — Поешь, а то я не помню, когда ты последний раз вообще что-то ел.

Магнусу кусок в горло не лез. Он как дурак пялился на Лайтвуда и дышал через раз. Было так непривычно видеть его таким. Вроде тот же Алек, в которого он влюбился, но теперь другой.

— Будешь бутерброды с джемом и арахисовым маслом? Я помню, что ты их любишь, — спросил Алек, и у Бейна заурчало в животе. — Только сначала съешь суп с лапшой.

— Спасибо, — поблагодарил Магнус, наконец взглянув на то, что ему приготовил Алек. На подносе стояла тарелка с тёплым супом, три бутерброда, порезанные фрукты со сладким чаем. Он взял ложку и начал есть суп. — А где твоя тарелка?

— Я не хочу. Поел с Асмодеем и мамой, — Лайтвуд просто сидел напротив него и смотрел, как он ест.

— Они уже приехали? Я даже не вышел их встретить, — расстроился Магнус.

— Не переживай, я сказал им, что тебе нездоровится. Тем более, они устали с дороги и сейчас уже отдыхают.

Магнус кивнул и продолжил есть суп. Было очень вкусно. Он и не знал, что Алек умеет готовить.

— Алек, нам надо поговорить, — сказал Магнус, когда живот перестало сводить от голода.

— Ты ещё не попробовал бутерброды, — перевёл тему Алек и машинально провёл по виску, будто убирая несуществующую прядь. Бейн понял, что тот нервничает.

— Нельзя больше тянуть, — Магнус взял края столика и отставил его на тумбочку около кровати. Он сам боялся этого разговора.

— Но бутерброды… — Алек запаниковал. Он не был готов. Сердце подскочило к горлу и задолбилось о кадык.

— Алек, — Бейн посмотрел на него внимательно. — То, что происходит между нами, меня пугает и… затягивает. Ты причиняешь мне боль, но в следующее мгновение у меня от тебя в груди всё сводит. Я-я устал от этих качелей. Мне нужно знать, что я могу тебе довериться, — Магнус облизнул губы и резко вдохнул. Голова кружилась. Он хотел ещё добавить, что ему нужно знать, что Алек его любит, но язык не поворачивался такое произнести.

Лайтвуд смотрел на него своими большими оленьими глазами и терпел зуд в ладонях от безумного желания сжать Магнуса в объятиях. Алек опустил голову и глубоко вдохнул.

— Я не был с тобой до конца честен, — начал Лайтвуд, подбирая слова, а Магнус замер. — Когда мне было тринадцать, меня очень сильно напугала собака. И после этого у меня начали выпадать волосы. Я прошёл курс лечения, но на затылке остались… два шрама, которые так и не затянулись, — каждое слово давалось Алеку с большим трудом. Он облизнул губы и поднял голову, чтобы следить за реакцией Бейна.

— Боже, — Магнус закрыл рот рукой, во все глаза пялясь на Лайтвуда. — Я не знал… прости.

Алек вдруг тепло ему улыбнулся и продолжил:

— Всё хорошо, ты наоборот меня спас. Та собака наверняка бы напала, если бы ты не спугнул её.

— Не понимаю, — сказал Магнус, нахмурившись. То, о чём говорил Алек казалось бредом. — Я спугнул?

Алек вдруг замялся и покраснел, что удивило Магнуса. Его щеки окрасились в нежно-розовый, и их жутко хотелось коснуться. Погладить, провести линию до открытой шеи к трём родинкам, которые Магнус раньше не замечал из-за волос. Они были в форме треугольника. Слишком мило для самоуверенного парня.

— Я следил за тобой в школе. Три года назад. Подглядывал, как ты играешь на флейте, наблюдал во время перемен, смотрел на тебя по утрам и после занятий, — он говорил быстро, захлёбываясь словами, словно боялся либо их забыть, либо передумать говорить вообще.

Магнус смотрел на Алека и не мог поверить, что тот тощий мальчишка, от которого он когда-то давно отогнал бешеную собаку, сейчас сидит перед ним и признаётся в своих секретах. Взрослый, широкоплечий, с щетиной на лице, но всё такой же неуверенный в себе и напуганный маленький мальчик.

— Так это был ты, — шокировано выдохнул Магнус. — Тем мелким мальчишкой всё это время был ты. И почему я узнаю об этом только сейчас?! — Бейну захотелось стукнуть его по затылку.

— Потому что я боялся именно того, что ты будешь воспринимать меня только как «мелкого мальчишку», — Алек скривил губы и нахмурил лоб.

Магнус закатил глаза.

— О, насчёт этого ты можешь не переживать. Теперь я думаю, что ты глупый, эгоистичный, самонадеянный, твердолобый дурак! — не выдержал Магнус. Внутри начало кипеть что-то жгучее. Алек стыдливо отвёл глаза и прикусил губу.

В груди снова защемило от вида такого Лайтвуда. Бейн протянул ладонь к его щеке и мягко заставил повернуться.

— Зачем ты обстриг свои волосы, глупый, — тихо спросил он. Почти шёпотом. С любовью.

— Потому что ты мне сказал, — ответил Алек и прильнул к его руке щекой, наслаждаясь этим прикосновением.

— Ты должен был мне всё объяснить. Если бы я только знал, то ни за что бы такого от тебя не потребовал.

— Прости, — прошептал Лайтвуд.

— Я… могу посмотреть? — осторожно спросил Магнус. Он не хотел, чтобы Алек чувствовал себя неловко или ощущал стыд.

Лайтвуд застыл, обдумывая просьбу Бейна. Затем едва заметно кивнул, взял его руки и медленно стал заводить их себе за голову. Магнус практически не дышал, он понимал, что для Алека это очень важно. И когда его пальцы коснулись двух полосок шершавой кожи, он осторожно придвинулся ближе. А затем и полностью забрался Алеку на бёдра, вытягивая свои ноги за его спиной.

Они практически дышали друг другу в губы. Алек с трудом убрал свои руки от головы и сжал ими бока Магнуса, тем самым полностью позволяя ему касаться себя.

— Если тебе неприятно…

— Не говори ерунды, — перебил Магнус, прижимаясь к его напряжённому телу. — Мне никогда не будет неприятно прикасаться к тебе.

Пальцы осторожно очертили контуры рубцов и погладили их. Один был чуть больше, но по форме примерно одинаковые — небольшие, толщиной и длинной примерно с палец. Кожа внутри была не мягкая, как ожидал Магнус, а грубая и даже шершавая.

Алек сжимал зубы и хмурил брови. Сердце билось, как сумасшедшее. Он сам почти не касался своих изъянов, считая их мерзкими и неприятными. А тут его шрамов касались так нежно и ласково, что лёгкие стягивало и органы словно горячим мёдом обливали.

— Тебе больно? — спросил Магнус, и его губы коснусь при этом подбородка Лайтвуда. Возможно, специально.

— Нет, — шумно выдохнул Алек. — Наоборот, очень приятно. Твои руки — как кошачьи лапки. Такие же нежные, — Алек улыбнулся как-то по-ребячески, а до Магнуса не сразу дошло, что это был тонкий намёк на его кличку, данную Лайтвудом. Но обидно уже не было нисколько.

Целовались они долго. Алек с силой притягивал к себе поплывшего Магнуса, не выпускал его губы, комкал футболку на боках и млел от его осторожных поглаживаний по голове. Бейн не убирал руки, обводил контуры ран и чувствовал едва заметную щекотку в ладонях от короткого «ёжика» волос.

Они дышали друг другом.

И не замечали застывшую около двери шокированную Мариз, которая пришла узнать о самочувствии Магнуса.

***

Алек спустился вниз уже почти ночью. В душе было так тепло от слов Магнуса о том, что его не отталкивают шрамы, от его прикосновений к ним, от того, что у них наконец-то всё хорошо.