– А ты внимательно прочти документ! – воскликнул Евпатий, опустошая очередную чарку с хмельным напитком. Там идет речь о торжествах в честь подписания мирного договора со степняками.

– На моей памяти такого договора подписано не было! – задумавшись, произнес Ингварь. – Вранье все это!

– Вот и меня это насторожило! Когда был живы мой отец и князь Роман, такой договор точно не мог появиться, – подтвердил Евпатий.

– Что же задумал Глеб? – в раздумьях произнес Ингварь.

– Что бы он не задумал, ехать туда не следует! Я отправил в разведку двух своих людей, к утру они должны будут вернуться с вестями. Так что, друзья, давайте укладываться спать. Утро вечера мудренее!

Разморенные усталостью и крепкими напитками, воины побрели в дом. Евпатия разместили в гостевой избе, примыкавший к княжескому двору. Самих же братьев, ждали их семьи. Жены и дети находились в постоянной тревоге, когда отцов не было рядом. Смутное время, которое переживали жители Руси, давало о себе знать.

Перед тем как лечь, Евпатий долго ходил по комнате, осматривая все вокруг. В доме было тепло и уютно, пахло соломой и свежим деревом, по-видимому, дом недавно поставили и с тех пор он видел мало посетителей.

Скинув с себя сапоги и верхнюю одежду, Евпатий устроился поудобнее на полатях, задумчиво разглядывая деревянные узоры на потолке. В голове приятно бродил хмель и спать совершенно не хотелось. Краем уха он услышал, как скрипнула входная дверь, и оглянулся. На пороге появилась молодая девица. Ее густые светлые волосы, были заплетены в толстую косу, которую она теребила, держа в руках, стесняясь своего присутствия. Огромные, голубые глаза доверчиво смотрели на Евпатия, проникая в самую душу. Она была одета так, как будто только что встала с постели. Белая ночная сорочка из тонкого льна, повторяла контуры стройного тела.

Евпатий очень удивился, увидев рядом с собой красавицу. Поначалу он принял ее за сон навеянный усталостью и хмелем. Но как только красавица пересекла комнату, и легла рядом с ним, забравшись под овчину, он, ощутив запах и тепло ее тела, понял, что это не сон.

– Кто ты, красавица? И что тебе надобно? – тихим голосом, чтобы не испугать девицу, произнес Евпатий.

– Я Евдокия! Я хозяйка здешняя!

– Ты всех гостей так встречаешь, Евдокия? – произнес Евпатий, проводя рукой по ее волосам.

– Нет, только тебя! Еще утром приметила тебя, и только сейчас осмелилась подойти. Ты не переживай, все уже спят…– Евдокия положила голову на мускулистую грудь богатыря. Оба почувствовали вдруг невероятную тягу друг к другу, словно долгое время были знакомы.

– Сколь лет тебе, милая? – Евпатий приблизился к губам Евдокии и ощутил тепло ее дыхания, голова закружилась у богатыря еще сильнее, и все тело наполнилось сладостной истомой. Он обнял и крепко прижал к себе девицу, чувствуя каждый удар ее юного сердечка.

– Осьмнадцать скоро! – она произнесла это слово с такой нежностью, что Евпатий от удовольствия закрыл глаза, а Евдокия принялась целовать все уголки его молодого, смуглого лица.

– Мил ты мне, Евпатий! – произнесла Евдокия, – у нас давно ходит молва о тебе, о твоих подвигах. Со слов других я полюбила тебя всем сердцем, и ждала, когда ты окажешься в наших краях, чтобы разок увидеть вживую.

– Вот она судьба-то какая! Я тоже искал похожую на тебя, Евдокия! Ты мне напомнила мою безвременно усопшую матушку. Ее глаза, ее нежность, голос и тепло ее рук, все отразилось в тебе, когда ты оказалась рядом, и теперь я никуда тебя не отпущу. Согласна ли ты быть со мной?

– Я согласна! – тихо произнесла Евдокия, и на ее глазах выступили слезы радости.

Наутро, проснувшись, Евпатий очень обрадовался, когда увидел рядом с собой Евдокию.

– Нет, ты не сон! – произнес он, поцеловав ее спящее личико. Аккуратно, чтобы не разбудить, он спустился с полатей, надел сапоги и вышел во двор. Ветер прохлады наполнил его легкие свежестью и остудил разгоряченное лицо. Набрав воды из колодца, едва наклонившись чтобы умыться, он вдруг ощутил на себе знакомое прикосновение женских рук.

– Давай я полью! – Евдокия нежно обняла его за пояс и шепнула на ухо.

– Ну, полей!

– Я вижу, вы уже познакомились! – прозвучал за околицей знакомый задорный голос. Это был Ингвар, верхом на своем скакуне, он куда-то направлялся.

– Как закончишь, жду тебя к себе, есть новости, – произнес он уже серьезно, и Евпатий понял – что-то произошло.

Через полчаса он был уже на сборе, который проходил на центральной площади Ожска.

– Евпатий! Плохие новости. Прибыли твои гонцы, они с трудом смогли разыскать тебя. Глеб задумал избавиться от всех своих родственников.

– Так я и думал!

– Он боится, что мы лишим его княжеской власти, и готовит расправу над приглашенными князьями и боярами. Никита уже начал собирать войско к выступлению, ждут только твоего решения. – Заявил Ингварь. – Нам нельзя медлить.

– Я поскачу вперед, а вы следуйте за мной! – Прокричал он, поворачивая коня.

– Передайте Евдокии, что я вернусь за ней!

В лагере уже все готово было к выступлению. Но даже это не удовлетворило Евпатия.

– Зачем ждали меня, нужно было сразу ударить по неприятелю! – Набросился он на Никиту.

– Прости, Евпатий, я подумал, что сначала нужно сообщить тебе, прежде чем что-то предпринимать.

– Ладно! Теперь главное поспеть вовремя!

Тем временем торжество уже было в самом разгаре! На зов князя съехались шесть из восьми удельных князей, со своей свитой, для каждого был воздвигнут огромный шатер, в котором царила праздничная атмосфера. Шум и веселье было повсюду. Само место проведения торжеств, было выбрано не случайно. Деревушка Исады, куда съехались гости, располагалась на возвышенности и со всех сторон была окружена рекой Окой. Это делало ее неприступной, поэтому Глеб со своими соучастниками и выбрал это место, для своего коварного замысла. Как только все гости собрались и предались веселью, напрочь забыв о бдительности, к Исадам начали стягиваться половецкие войска, перекрывая пути отступления. Окружив место торжеств, половецкие воины зажгли костры, и заняли свои позиции в ожидании команды рязанского князя…

– Интересно, какова цена за это сотрудничество! – возмущался Евпатий, намекая на союз с половцами. Он скакал во главе передового конного отряда, задавая темп всему войску.

– Не поспеют основные силы, растянулось войско! – сокрушался Никита поглядывая назад.

– Осталось еще немного! За версту до места, остановимся, подождем, когда подтянутся. Иначе можем упустить момент! Никита был гораздо старше Евпатия, и опыта в военном деле у него было больше, но в действиях молодого воеводы он видел много разумного, это заставляло его подчиняться воле молодого воеводы.

Выйдя к берегу Оки, рязанское войско под руководством Евпатия увидело поднимавшиеся с вершины холма клубы дыма.

– Неужели опоздали! – молвил Евпатий. Обнажив меч, он поднял его над головой и крикнул:

– За мной, рязанцы! Ударим же по неприятелю! – И помчался, увлекая за собой войско.

На подступах к Исадам, их встретили половецкие отряды. Неприятельская конница преградила путь полкам Евпатия. Завязалась битва. Превосходящие по силам рязанцы легко смогли одолеть врага. Но задачей коварного князя и его союзников, было лишь задержать продвижение рязанского войска. Они уже сделали свое кровавое дело, и теперь должны были незаметно уйти, избежав преследования. Добивая остатки степняков, которые все еще оказывали сопротивление, Евпатий с дружиной пробились к месту, где совсем недавно пировали гости князя Глеба. Пред ними открылась жуткая картина. Среди полыхавших шатров и полной разрухи, которая творилась вокруг, лежали десятки мертвых тел. Исколотые, изрезанные и обожженные, они стали жертвой обмана и западни, в которую их заманили враги. Осматривая место побоища, рязанские воины обнажили головы и с сочувствием смотрели на тела земляков, среди которых были одни из самых знатных людей княжества. Шесть князей со своими приближенными погибли в этой бойне, так и не успев пережить смуту и дождаться благополучия родной земли. Крепкие, молодые воины, погибли безоружными, не успев даже оказать сопротивления. В их открытых мертвых глазах застыл страх и недоумение.