Пролог:

Темные грозовые тучи обволакивали небо. Моросил мерзкий холодный дождь, как это бывает осенью. Капли монотонно стучали по крышам стареньких зданий небольшого городка. Улицы были узкими, а площадь и та одна на все селение. Мрачная архитектура сливалась с вечерним полумраком и бесконечно тусклым небом, затянутым черными облаками. По почти безлюдным улицам и бездорожью рыскали люди в черных плащах. Они врывались в каждый дом, попадавшийся им на пути, и безжалостно расправлялись с их обитателями. Но это были не мародеры. Ночные гости хоть и забирали жизни людей, но оставляли их имущество не тронутым. Им было нужно что-то совсем другое…

Они кого-то искали. Бесшумно и безжалостно вершили свои темные деяния создания ночи. Их лица едва ли можно было разглядеть. Облаченные во все черное они сливались с тьмой безлунной ночи.

Большую часть жителей этого городка составляли люди, живущие в нищете и бесправии. Среди них были и преступники, скрывающиеся от закона, и разорившиеся господа, и сироты бесправные, и бастарды знатных лордов, и прочая шваль. Двух и трех-этажные домишки, выстроенные вдоль дороги, стояли на честном слове. Дерево давно почернело и разваливалось на глазах. Едва ли здесь вообще можно было жить.

Он был там. Человек, которого они искали. Он наблюдал весь этот хаос из своего окна. Слегка одернув занавеску, он видел все это. Его золотисто-карие глаза безразлично наблюдали за всеми этими ужасными вещами, происходившими за окном: мужчин и женщин выволакивали на улицу и безжалостно избивали. Детей и стариков люди в черном не удостоили другой участи. Если местное население оказывало сопротивление, ночные гости немедленно расправлялись с ними.

Он видел, как невинные люди бьются в предсмертной агонии, он слышал их крики и стоны, но по-прежнему оставался равнодушно спокоен… Человек молча наблюдал, одернув старую зановеску. Он знал, что однажды люди в черных плащах доберутся до него, а потому медлить было нельзя…

Он закрыл штору и отошел от окна. Человек очутился посреди небольшой комнаты в одном из таких домов. Внутренне убранство этой лачуги не блистало особым разнообразием. Кое-где протекала крыша, и деревянный пол был мокрым от дождевой воды. Здесь почти не было мебели, лишь продавленный старый диван, пара пустых книжных полок, старый зажженый подсвечник и старенький шкаф с оторванной дверцей. В доме было две двери: одна из них вела на улицу, другая в еще более скудно обставленную комнатушку. Толстый слой белой пыли лежал на старой деревянной мебели, скрывая ее настоящий цвет. Вопреки всему этому «убранству» посреди комнаты лежал большой красный ковер. Посреди сырости и пыльного полумрака он не мог не выделяться. Бархатистая пурпурная ткань паласа была здесь, несомненно, лишней. Такой же чужой, как и человек с золотисто-карими глазами.

Он резвыми, но степенными и довольно тихими шагами проследовал на кухню. Отворив дверь, человек очутился в менее просторной, но более заставленной комнате. Там была и пара потрепанных старых кресел. И что-то на подобии печки. И большой письменный стол, который занимал собой почти все пространство. На нем стояло множество различных склянок и колб с разноцветными веществами: красные, фиолетовые и даже синие жидкости были в них. Человек прошел к одному из кресел и расселся за столом. Тусклым освещением служила зажженная почти догоревшая свеча подсвечника.

Теперь мы можем рассмотреть его лицо поближе: не смотря на полумрак, отчетливого виднелись черты его красивого лица: золотисто-карие глаза ясно сверкали, густые брови немного хмурились, подчеркивая высокий лоб, черные шелковистые волосы, зачесанные назад доставали ему до самых плеч. Одет он был в черный потрепанный кашемировый костюм, который вопреки все этой окружающей его бедноте выдавал в нем человека знатного и подчеркивал его стройную фигуру. Он был молод и довольно красив, а на вид ему было не больше тридцати.

В комнате стояла гробовая тишина, и нарушали ее лишь монотонно стучащие капли дождя.

Неожиданно в дверь постучали, и не дожидаясь ответа, в дом кто-то вошел.

Закрыв за собой входную дверь, осторожно ступая на скрипучий деревянный пол, кто-то пробирался сквозь непроглядную тьму. Барагор обернулся. Но та, кого он увидел, не была одной из его преследователей. На пороге стояла невысокая женщина в темно-зеленом кашемировом плаще. Голова ее была покрыта платком, из-под которого виднелись светло-русые мокрые кудри. Она закрыла за собой дверь и тенью проскользнула в комнату, где сидел мужчина с черными волосами до плеч.

–Они ищут тебя! – прошептала она. В ее голосе слышалась нотка беспокойства.

При виде этой женщины человек вернулся к своему занятию – стал смешивать жидкости.

–Я знаю. Я видел их! – сказал он, и его слова эхом отдались по комнате. Его голос звучал так убеждающе и мелодично, что казалось за окном нет всех тех незваных гостей.

–Барагор! – обратилась она к нему, – Тебе больше нельзя здесь оставаться – они ищут тебя! Скоро эти твари доберутся до тебя!

Он обернулся.

– Барагор…-прошептала она, разглядывая его лицо, которое не в первый раз видела, но все равно не могла отвести взгляда от него, настолько красивым оно было. Женщина тонула в его бездонных золотисто карих глазах. При одном виде этого человека сердце ее замирало.

–Сиеста! Не торопи меня! – воскликнул он, обращаясь к старой знакомой.

–Они ищут тебя! – сказала она.

–Сними капюшон, я давно не видел твоего прекрасного лица.

Женщина послушно это сделала.

Она была значительно моложе его или, по крайней мере, выглядела именно так. Серые пронзительные глаза и маленький аккуратненький носик, пухлые губки, а вместе кукольное личико и впрямь делало ее моложе своих лет.

–Сиеста! Ты прекрасна как всегда! Цветешь и пахнешь! – улыбнулся он.

–Сейчас не время для шуток! У тебя очень мало времени! – обеспокоенно произнесла она.

–Я знаю, что ты пытаешься сказать. Это ведь наша последняя встреча?!– спросил он и поднялся из кресла. Подойдя к ней, он привлек женщину к себе.

–Барагор…-прошептала она, обнимая его.

–Время расставаться пришло, Сиеста Алексия! Ты ведь будешь по мне скучать?– усмехнулся он.

–Они уже совсем близко! Еще пара домов и чернокнижники будут здесь! – женщина вырвалась из объятий Барагора.

–Ты знаешь, что произойдет, но все равно переживаешь?! – удивился он.

–Нет ничего хуже, чем знать будущее и быть не в силах его изменить, – сказала она.

–Сиеста, я долгое время изучал способы обретения бессмертия, и вот меня наконец постиг успех. Когда я выпью вон то зелье, – он указал пальцем на склянку с фиолетовой жидкостью, – то смогу победить саму смерть. Я усну на долгие годы. За время сна старение моего тела полностью остановится, и я обрету вечную жизнь, вечно молодое и красивое тело. Когда я пронусь люди за окном уже не будут меня беспокоить…

–Ты в этом уверен? – недоверчиво спросила она.

–Более чем, – усмехнулся он.

В таком случае у нас мало времени.

Барагор, взяв женщину под руку, повел ее в другую комнату. Приложив некоторое усилие, он свернул ковер и под ним обнаружился погреб. Открыв крышку люка, где оказалась лестница, ведущая вниз. Он подошел к шкафу и взял оттуда подсвечник. Барагор и Сиеста проследовали вниз.

–Там, где я окажусь, не будет ни тех ищеек, ни голодающих бедняков, ни фанатиков магии.

В своей руке он держал склянку с фиолетовым зельем, которое прихватил с собой.

–Зелье, которое ты приготовил с помощью магии, усыпит тебя на несколько долгих лет и остановит старение твоего тела… Ты точно уверен, что тебе это нужно?! Ты будешь жить вечно и никогда не умрешь?!!

–Неужели ты забыла о том, кто я такой, Сиеста?!

–Нет, – она улыбулась. – Это то, что я буду помнить всегда. О том, кем ты был, кем являешься и кем станешь несколько лет спустя.

Барагор держал подсвечник в своей руки, и они продолжали спускаться по лестнице в кромешной тьме.