– Уже март наступил, ведь только начался восемнадцатый год! – Олька наглаживала Тимура, приговаривая, – Боже, как быстро летит время.

– Это потому что ты вся в делах. – Отвечал глазами Ти ди Мур. – У тебя не остаётся даже минутки, чтобы побыть со мной, поиграть.

– Да, – поддакнула девочка, как будто читала мысли уже повзрослевшего кота, – у меня нет даже минуточки, чтобы погладить тебя. Но ты простишь меня, мой рыцарь? – Олька приблизила свой носик к мордочке кота.

– Это ты меня прости, моя принцесса. У тебя столько нагрузок. Мне давно надо было подумать об этом, – замурлыкал кот, зародив мысль в своей голове.

– Пойду бабушке массаж делать, – внучка подошла к Марии Алексеевне.

– Бабуль, давай я тебе потру ногу и ручки.

– Оля, оставь, я и сама растираю постоянно. Отдохни, или позанимайся уроками.

– Бабушка, у меня и так получается один раз всего в день делать тебе массаж. А нужно минимум два раза. Ну-ка поворачивайся на живот, – скомандовала девочка, смазывая руки детским кремом.

Мария Алексеевна подчинилась. Естественно, ей было жалко внучку, столько выпало на её девчоночьи плечи, но в душе была очень ей благодарна. Дело в том, что пожилая женщина не могла понять, насколько лучше она чувствовала себя после Олькиных сеансов-прикосновений! Больная просто молодела, весна цвела в душе, тело наливалось силой и желанием быстрее встать, работать, жить, радоваться. Однажды, после массажа, она взяла зеркальце, чтобы поправить заколки на волосах, и обмерла – половина морщин исчезла с её лица!

– Что за чудеса? – изумления Марии Алексеевны не было предела. Она тут же сказала об этом внучке.

– Бабушка, – рассудительным тоном ответила Оля, – ты не видишь, весна наступила – это раз, а во-вторых, у тебя любовь-морковь с дедушкой! Вот и молодеешь на глазах.

– И то верно, внуча, скорей бы поправиться, встать на ноги, ведь скоро дача!

Рано поумневшая и повзрослевшая девочка давно уже начала догадываться, что-то происходит с её энергополем. После своих полётов, она ничему не удивлялась. Оля чувствовала, как идёт мощный поток, просто электрический разряд через руки. Дотронься она до бабушки без крема, то ту точно дёрнуло бы током. А тут на днях, к ней в школе снова прицепилась рыжая «дуэнья» серой мышки. Схватила её за локоть и давай шипеть:

– Ну что, бросил тебя Димка, шелупонь каратистская?! То-то же. Смотри, не приближайся к нему, мы следим за тобой!

– А у вас больше дел нет, как слежкой заниматься, – спокойно ответила Ольга. – Марплы тоже нашлись с Агатами Кристи.

– Что ты понимаешь в жизни, сиротка, нищебродка?! Да мы тебя засветим во всех соцсетях. Будет у тебя аватарчик, как мы захотим, – продолжала злобно шипеть старшеклассница. Тогда Оля крепко схватила её руку, чтобы «отодрать» от своей. Рыжая вскрикнула, но не унималась:

– Казённый дом тебе светит, детка, приют для несовершеннолетних! Сама побежишь туда от нас прятаться.

Пока рыжая шипела, Олька увидела, что на её запястье, за которое она

ухватилась, появились раны, как от ожогов.

– Боже, что это? Что за наваждение? – быстро прокручивала мысли девочка и поспешила ретироваться от атакующей девчонки. – Естественно, она увидит! А что подумает? – продолжала лихорадочно соображать Олька. Прозвенел звонок, она быстро забежала в класс, успокаивая мысли:

– Если и для меня это необъяснимое явление, по-другому не назовёшь, то она тем более не поймёт ничего. Точно. – Оля начала догадываться о происхождении ожогов, но всё же, еле дождалась конца уроков, чтобы разведать это явление в инете. А к кому ещё могла обратиться девочка? К бабушке? Нет, не стоит лишний раз волновать её. К крёстной? Всё-таки, они были не настолько близки и никогда не затрагивали таких тем. А тема наисложнейшая, непонятная и, скорее всего, не объяснимая. Верно только, если бы была жива мамочка, то она всё выложила ей, как на духу, а может быть и папе.

Олька начала «гуглить», но информации было так мало. Боже, и что же она увидела? Скорее всего, у рыжей Ленки странное заболевание – аллодиния. У людей с такой болезнью кожа болит, как при ожоге. Это бывает, когда прикосновение вызывает настоящую физическую боль, даже от соприкосновения с одеждой.

– Вот это номер! – подумала Олька, наглаживая Тимура. – А я-то думала, что это я виновата. Значит, Ленка больна. Бедная. – Девочка искренне жалела её, даже слёзы появились на глазах. – Тимурчик, ну скажи, откуда взялись эти новомодные заболевания? Из космического будущего или из древнего прошлого? Почему люди болеют уже с рождения? Нет, это точно, не я виновата, – рассуждала дальше девочка, – вот, глажу кота, ему же ничего? Ничего. Бабушке делаю массаж, она что, покрылась волдырями? Нет. Бедная, бедная Лена.

Дальше Олька начала смотреть причины этого заболевания, их было множество: и обыкновенный дерматит, и аллергия, невралгия и диабет, недостаток витаминов и хроническая усталость.

– Боже, и что я так разозлилась на неё? Зачем? Может, она хорохорится, а живёт в условиях намного худших, чем мои? Может, не доедает, а может её бьют дома? Эх, Тимур, Тимур, почему так плохо живётся детям? Почему они бесправны? Потому что миром правит сила? А маленькие недостаточны сильны, чтобы постоять за себя?!

– Правильно говоришь, принцесса, миром правит жестокая сила. Мне об этом мама говорила. Я вот уже вышел из детского возраста, но прошёл через него. Спасибо вам, что всё детство провёл в вашем доме. Неизвестно, что было бы со мной, окажись я на улице.

– Конечно, большинство детей живут в семьях, в заботе и уюте, – продолжала вслух свои мысли Олька, – но выйди ты на улицу, окажись в неприятной ситуации, и ты – никто. А как много стран третьего мира, где дети-то и людьми не считаются.

– Мы будем бороться за счастье детей, принцесса Олома! Обещаю и клянусь! – Тимур подтвердил свои слова закрыванием глаз три раза.

Кто бы это слышал со стороны! Насколько гармоничным и текущим в одном русле был их односторонний диалог.

– Ох, мой Рыцарь, я бы точно отдала свою жизнь, чтобы на земле был порядок и справедливость. И я буду защищать всех бесправных, особенно детей. Это я знаю точно!

Итак, Олька легла спать с мыслями о том, что неведомые болезни замучили людей, а дети начинают болеть чуть ли не в утробе матери. Вот и у Ленки неведомое заболевание. Как жалко её!

Но на следующий день рыжая сама подскочила на второй перемене к Ольге. Цапнула, как в прошлый раз её за руку:

– Ну, ты, дочка собаки, ты чё, кислоту в руках носишь что ли?! – она наехала на неё с вытаращенными глазами, – или ты борщевика объелась? Смотри, что у меня! – девчонка задрала рукав блузки. Там были волдыри от Олькиной пятерни.

– А… у тебя разве не…? – Оля осеклась.

– Что не? Что разве? Ты у меня ответишь ещё за это, чародейка!

Тут прозвенел звонок, и девочки разбежались по классам. Мысли опять молоточками стучали в голове у Ольки.

– Но, что это могло быть? Неужели она причинила такую боль и нанесла ожоги? Верно. Ведь, я подумала об этом сразу, но так не хотела считать это правдой, поэтому и начала рыться в инете, – домысливала Ольга.

– Савина! Опять ворон считаешь? – услышала она, как во сне, строгий голос учительницы. – К доске!

Олька резко дёрнула голову, как в приёмах каратэ. Голос преподавательницы был настолько агрессивным, что она услышала: «К стенке!»

– Да, скорее надо расти, – подумала девочка и пошагала смело к доске. Никакими вопросами не завалит её педагогиня. Все учебники она проштудировала ещё прошлым летом.

Время на «подумать» у девочки оставалось только вечером, на ночь глядя. Хотя это она также старалась долго не делать и не углубляться в анализ прожитого дня, а берегла свой сон для восстановления сил, для будущего утра. Но, сегодня Оля опять начала вспоминать эпизоды из своей жизни, где она оказывалась свидетельницей проявления своих сверхспособностей. Такое было с ней на тренировке по каратэ, когда она поднялась метра на полтора от пола спортзала. Это был сон, не сон – путешествие в город Лоа, это было в Филармонии. Стоп! Да, точно, она тогда ещё поняла, что такое случается с ней от переизбытка чувств. Ещё бы, они слушали «Зимние грёзы» Чайковского! Скорее всего, здесь тоже произошло от переизбытка чувств. Но каких? Никто и никогда так не обижал её, никто и никогда не говорил ей таких пошлых слов. Даже тётки из опеки, которые бросали несправедливые обвинения, обделывая свои тёмные делишки. А здесь была одна пошлятина, даже с матом. Так девочки-подростки, почти её ровесницы, играли во взрослую жизнь.