— Да не важно. Там любительское шоу. Больше арт, чем мода. Наоборот приветствуются самые обыкновенные модели. Ну? Платье классное, с лампочками, как у феи. Согласна? В понедельник крайний срок, чтобы моделей заявить, а у дизайнера никого нет. Платье пропадёт! И… Ну, платить, конечно, ничего не платят, но это прекрасная возможность бесплатно арт-шоу посмотреть. И да, они кормят… То есть там до ночи всё это. Ну?

— Я даже не знаю…

Я действительно не знала, хочу ли, чтобы на меня смотрели сотни глаз, но Бьянка не отступала, и я согласилась за секунду до того, как перед скамейкой выросла Аманда.

— Какая ты классная!

Только комплимент не заставил меня улыбнуться. Я больше напряглась, потому что ещё не видела себя в зеркало, и, кажется, Бьянка не собиралась мне его протягивать, она уже закрыла ларчик.

— Жаль, что до среды макияж не продержится.

— А что в среду? — оживилась Бьянка. — Если надо, могу сделать. Мне не трудно.

Я задрожала даже в кофте, боясь следующей фразы Аманды.

— Да так, ничего… — как-то слишком неуклюже замяла Аманда брошенную некстати фразу. — Вы не хотите на «Питера Пена»? Может, билеты остались?

— Нет, — ответил Логан слишком быстро, видно испугавшись возможного согласия Бьянки. — Мы сфотографировались в Лондоне в парке подле его статуи, достаточно.

— Мы ещё и с Робин Гудом сфотографировались, настоящим, — совсем гордо заявила Бьянка. — Он экскурсии в Ноттингаме водит. Классный дядька. Говорит, что будь Робин Губ американским национальным героем, то мы бы давно растиражировали его на кружки и значки, а у них только дуб тысячелетний в Шервудском лесу и он сам. А по мне Питер Пен лучше.

— Пошли! — не выдержал Логан, и мы распрощались.

В театре оказалось много взрослых, пришедших без детей, а я боялась, что мы будем единственными самостоятельными великовозрастными зрителями, но сказка живёт и в сердцах взрослых. Маленькую сцену задекорировали под детскую — и спектакль оказался построенным на перевоплощениях. Всего три актёра — Венди с братьями решила скоротать время и сочинить историю. Они то и дело вытаскивали из сундука новые костюмы, чтобы изображать очередного героя — от собственных родителей до капитана Крюка. Питера вывели вымышленным другом, и это чуть меня разочаровало — хотелось верить, что где-то действительно живёт такой мальчик. Я повернулась к Аманде и замерла — по её лицу текли слёзы, и она стирала их, забыв про косметику.

— Ты чего? — шепнула я, но Аманда осталась немой и не отвела взгляда от сцены.

Потом уже, когда я потащила её к туалету, она сказала, что только сейчас поняла, какие жестокие дети и как им плевать на родителей.

Я протянула Аманде смоченные водой бумажные полотенца.

— Чёрт, как лицо дерут!

Ещё бы! Хотя всё-таки это слёзы оставили под глазами красные пятна. Я попыталась не развивать родительскую тему и рассказала про предложение Бьянки.

— Здорово! — неожиданно положительно приняла известие Аманда и окончательно смазала с губ помаду. — Хоть какое-то для тебя развлечение. А я голову сломаю, ища занятие на эти два месяца.

— Ты же собиралась заняться акварелью.

— Да я больше трёх часов не смогу рисовать. Надоест.

— Будем ходить вместе на лекции. В чём проблема?!

— Потребуют оформление вольнослушателем, а я не хочу заикаться матери про деньги. Даже такие небольшие.

— Да ладно, все тебя знают, никто не выгонит…

Почему любой разговор у нас скатывается к теме денег! Почему?

— О, по Скайпу больше со своими ученицами будешь разговаривать, ну? И деньги, и не скучно.

— А мне уже разонравилось чужие ошибки исправлять.

Мы вернулись к машине, включили музыку для перерыва в общении и отправились в магазин. К счастью, сегодня я могла спокойно тягать бутылки с водой! Когда я уже направилась с тележкой к магазину, чтобы вернуть пустую на место, Аманда остановила меня:

— Может, в строительный зайдём? Полиэтилен купим. Нам же наматрасник всё равно на диван не натянуть…

Ванда поделилась с нами практической находкой. Раз воды обычно отходят ночью и выливаются горным потоком, который напрочь испортит матрас, его надо обезопасить. И самое верное средство — строительный полиэтилен. Именно такой я использовала для валяния шарфиков, но остатка не хватило, чтобы укрыть весь диван. Решили купить новый.

— Надеюсь, мы не будем стелить его прямо сейчас, — с надеждой спросила я, когда дома Аманда швырнула рулон на диван. — У нас ещё февраль точно в запасе!

Аманда молча прошла с рулоном на кухню и положила в кладовке на полку, куда я перенесла уже всю воду. Я поднималась по лестнице, будто с двумя гантелями, и после пятого подъёма чувствовала себя так же паршиво, как и после пробежки.

— Кейти, — голос Аманды не предвещал ничего хорошего. Я выпрямилась и потёрла поясницу. — Сделай мне массаж.

Я вытерла вспотевшие руки о джинсы и кивнула:

— Ага, неси крем.

— Ты не поняла, — Аманда даже отступила на шаг. — Не тот массаж. Другой.

Она опустила глаза, я тоже, как и тогда в зале, когда Ванда вновь напомнила, про расслабление мышц влагалища.

— У меня самой не получается. Это как, знаешь… Ну…

— Хорошо, — ответила я и не узнала собственный голос. — Но у меня может и не получиться…

Я вообще с трудом понимала, что должно произойти. Я просто села на диван, потому что коленки дрожали, как и руки. Хотелось списать всё на тяжёлые бутылки.

— Зачем ты выключила свет? — спросила я испуганным детским голосом, когда Аманда повернула колёсико на торшере.

— А на что ты смотреть собралась? — в её голосе звучала дрожь. — Там трогать надо. На вот, руки помой.

Из темноты она ткнула мне в ладонь пимпочкой санитайзера. Холод растёкся по рукам. Язык стал неприятно горьким. К счастью, глаза попривыкли к сумраку, и не пришлось тыкаться в пустоту.

— Там выделений только очень много. Ну, ты знаешь, я говорила…

Слова доносились издалека, будто Аманда стояла у двери, а здесь на диване лежало только её тело. Да, именно так я и должна воспринимать происходящее — просто тело, ничем не отличающееся от предлагаемого Вандой пупса. Футболка прилипла к подмышкам. Я попыталась проглотить заполнившую рот горькую слюну и теперь мечтала открыть одну из купленных бутылок и радовалась, что темно и руки мои под одеялом. Стеснительностью Аманда не отличалась, а сейчас и подавно спешила после аквайоги стянуть мокрый купальник, и потому я прекрасно представляла себе то, что сейчас трогала, но лишь по синюшному цвету — на ощупь губы оказались большими и каменными — неестественно большими, словно хлопающие уши слона. Именно на них находились складки, грозящие разрывами, если верить Ванде. Если я вообще что-то понимаю…

— Ты что-нибудь чувствуешь? — попыталась я отыскать поддержку своим действиям у самой Аманды, но та лишь зло процедила, отрывая голову от подушки:

— А что я должна почувствовать?

Именно такого вопроса я и боялась, именно потому и открещивалась от массажа… Изначально мне не было противно касаться её, мне было страшно, что меня снова не так поймут. Я обрадовалась, что темно, и новая палитра на щеках осталась незамеченной. Жар лица передался в руки, и даже пальцы потеплели.

— Что ты расслабилась, — постаралась я выдохнуть ответ как можно ровнее.

— А я не могу расслабиться, неужто не понимаешь?

Я тут же убрала руку, и Аманда подтянула ноги к животу.

— Больше тогда не буду делать, — будто в оправдание прошептала я, чувствуя, как воздух вокруг лица пропитался женским запахом, от которого стало противно — теперь я могла согласиться с давним сравнением Аманды — запах свежей рыбы. Хотелось перебить его мылом, но я не двигалась с места, боясь показаться брезгливой.

— Нет, делай, только не спрашивай, что я чувствую, — уже в голос протараторила Аманда. — Я же рассказывала тебе про руку. Ты же понимаешь, чем у других этот массаж заканчивается…

Опять пауза. Надо быстрее её убрать.