Чувствуя, как заполошно колотится сердце, юноша как можно безразличнее проскользил взглядом дальше по витрине и на дорогу. Ровно дышать было тяжело, хотелось с криком броситься прочь, наплевав на все. Но нельзя. Нельзя. Нельзя, чтобы монстр понял, что Вик его заметил. Иначе вся жизнь рухнет в пропасть.

– Ты побледнел. Все хорошо?

– Абсолютно. – Голос прозвучал весело и ровно, но улыбка не удалась.

У Виктора было ощущение, что его мышцы превратились в пластилин и не слушались. Пальцы дрожали. Заметил его тот монстр или нет?..

И если заметил…

“Нет! – твердо сказал себе парень. – Все хорошо!”

Юноша посмотрел вниз и столкнулся взглядом с молодым мужчиной. Отросшие русые волосы спускались до скул, а загорелые руки покрывали шрамы. Наверняка и плечи тоже, но их скрывала черная футболка. Мужчина нахмурился, словно что-то в Викторе привлекло его внимание, но он не мог понять что. Незнакомец посмотрел на витрину, а потом снова на Вика, прищурился.

Больше Виктор играть с ним в гляделки не захотел. Достаточно было и того, что уже случилось. Чувствуя, как противно холодеет под ложечкой, Вик понял, что если его не видел монстр, то видел этот.

Оба варианта могли привести к катастрофе. Особенно, если мужик из Указателей…

Утро у Жени не задалось: она проспала, забыла зонт и попала под дождь, не взяла с собой перекус в универ и теперь сидела голодная. Пара тянулась бесконечной ириской, и девушке было скучно. Лектором систем искусственного интеллекта оказалась бабушка-одуванчик. Она блеяла что-то с кафедры тонким голоском, а Скворцова с трудом сдерживала зевоту и уже не пыталась следить за лекцией.

Куда интереснее было смотреть в окно: закатный час расцветил небо пурпурным и розовым, облил золотым макушки берез.

На одной из них как раз замерла худенькая мальчишеская фигурка. Женя нахмурилась, гадая, как же подросток туда забрался, и почему никто его не остановил. Она хотела было привлечь внимание к опасной ситуации, но разглядела одежду ловкача. Старомодные брюки, белая рубашка, распахнутый на груди жилет… Упади он с этой березы, ему ничего не сделается!

Словно заметив, что за ним наблюдают, мальчишка поднял руку и помахал. Скворцова в ответ усмехнулась и перевела взгляд на часы: до конца пары оставалось полчаса. Одна радость – это было последнее занятие на сегодня. После него Женя собиралась максимально быстро добраться до дома и наконец-то поесть! В ответ на ее мысли желудок издал протяжный и тоскливый: “Урррр”. С парты впереди тут же послышались смешки.

– Хочешь, я убью их? – шеи Жени коснулось теплое, почти невесомое дыхание, и руки тотчас покрылись мурашками. Когда-то давно девушка вздрагивала, когда он так делал, но потом привыкла.

Скворцова едва заметно качнула головой, отказываясь от столь щедрого, но жестокого предложения.

– Точно?

Женя кивнула, тут же притворившись, что она словам лектора в такт. Выглядело это довольно нелепо, и в аудитории зазвенел искренний смех. Другие студенты его не слышали, но ей было все равно, первокурсница улыбнулась и чуть развернулась так, чтобы видеть своего друга.

Единственного. Самого близкого и дорогого. И плевать, что мертвого!

Она знала его с шести лет. С того самого момента, как свалилась в подвал полуразрушенного особняка. Скворцова не помнила, зачем она вообще пришла к зданию, над забитой входной дверью которого висели две таблички. Первая – “Осторожно, аварийное состояние! Опасно для жизни!”, а вторая – “Внимание! Объект архитектурно-исторического наследия”. Но зато помнила, что после того, как не увидела ничего в замочную скважину, она пошла искать другой вход. И нашла.

Залезла в какую-то дыру, царапая руки о холодный камень, и оказалась в полуподвальном помещении. Больше всего оно напоминало кухню: по центру – покрытая пылью дореволюционная плита, железный камин поодаль, какие-то банки и кадки. И прогнившая крышка погреба, на которую Женя и наступила.

Когда она очнулась, то рядом с ней на корточках сидел мальчишка. Он был так красив, что показался девочке ангелом! Темные волосы в изящном беспорядке, большие синие глаза в обрамлении длинных ресниц, точеные скулы и бескровные губы на бледном лице.

– Ты ангел?

Мальчик удивленно моргнул.

– Ты меня не боишься? – голос его прозвучал как-то надломлено и хрипло.

Женя отрицательно покачала головой, продолжая восхищенно его рассматривать.

– А что это? – девочка указала на синяки на горле незнакомца.

Подросток отшатнулся, рука его дернулась прикрыть увечье, но тонкие музыкальные пальцы не смогли стянуть воротник рубашки.

– Я не ангел, – выдохнул он. – Я мертвец.

– А почему ты тут?

– Призраки привязаны к месту смерти.

– Глупости! – со свойственной детству категоричностью заявила Женя. – Пойдем, я уведу тебя отсюда!

И увела. С тех пор они не расставались. Но ей было семнадцать, а Григорию все так же четырнадцать. Девушка чувствовала себя виноватой за то, что могла взрослеть, могла чувствовать, а он – нет.

– Ты погрустнела, – Гриша заглянул Жене в глаза, и меж его бровей пролегла обеспокоенная складка.

Отвечать Скворцова не стала, вместо этого постучала ногтем по часам, показывая, что до конца пары осталась всего минута.

– Подожду на улице, – с этими словами призрак поднялся со свободного стула (с Женей рядом никто не хотел сидеть) и направился прочь, пройдя сквозь стену.

Виктор шел по парку, наслаждаясь его спокойствием и тихим шепотом крон. Солнце скрылось, но осенние сумерки разгонял теплый свет фонарей. Воздух был влажным после дождя, на дорожках блестели лужи. Пару раз юноша не отказал себе в удовольствии наступить в воду, разбивая дрожащее отражение деревьев и неба. Настроение оставалось прекрасным, несмотря на длинный день. Вик устал, но за сегодня он не увидел никого, кого не должно было быть среди живых. Ни одной души! Это было редкой удачей! В такие моменты парню хотелось поверить, что он вообще их не видит.

Виктор свернул на узкую дорожку – здесь даже фонари стояли реже – и сразу почувствовал, как что-то изменилось. От этого ощущения волоски на руках встали дыбом. Дернув плечами, парень упрямо пошел дальше, но каждый шаг отдавался холодком в солнечном сплетении. Вик уже собрался повернуть назад, как заметил впереди невысокую фигурку, которую он тут же узнал по розовой шевелюре. Девчонка съежилась около лавочки, закрывая голову руками, а над ней нависала…

“Нет, нет, нет!” – парень почувствовал, как по позвоночнику поднимается льдистый холод. – “Только не это!”

Рядом с первокурсницей застыла фигура в белом платье с серой растрескавшейся кожей. Даже не видя ее лица со сгнившими губами и пустыми глазницами, Виктор знал – это та самая. Вчерашняя. И она пришла забрать чью-то жизнь прямо на его глазах.

Парень сделал бесшумный шаг назад, потом второй, третий, но никак не мог отвести глаза от ужасной картины. Монстр издал шипящий стон, и склонился еще ниже. Жертва заскулила от ужаса, и Виктор увидел, как побелели ее тонкие пальчики.

Четвертый шаг.

“Только бы оно меня не заметило! Только бы оно не заметило!” – эта мысль билась вместе с пульсом все быстрее и быстрее.

Девчонка повернула голову, отворачиваясь от чудовища, и серые глаза встретились с голубыми. Виктор понял, что пятого шага не будет. Если он уйдет сейчас, то отнятая жизнь будет и на его совести. А этот взгляд полный безумной надежды будет преследовать его до смерти.

Первый шаг дался парню с трудом, второй легче, третий еще легче, а на четвертом он побежал. Побежал навстречу монстру из ночных кошмаров и своей судьбе, даже не зная, что он будет делать, когда добежит.

***

– Отец…

Оооо, этот виноватый тон! По его оттенкам становилось ясно насколько большой проступок совершил сын: разбил машину, попался с травкой, проститутка вытащила кошелек, пока он лежал в пьяном угаре. Однако такого голоса Петр Игоревич от своего первенца еще не слышал. Дрожащего, жалкого, испуганного.