Три стрелы

Десятки племён раскинулись по этой земле. Жили одни годами, кочевали, разрабатывали землю. Воевали, делились, захватывали друг друга и объединялись. Старейшины превращались в князей, передавали власть от отца к сыну, вели своих людей к процветанию, к славе и богатству. Лучшие имели самое лучшее: тёплые хоромы, лучших мужей и жён, оружие и плодородные поля. Худшие – жили на отшибе и работали на лучших. И так поколение за поколением.

Пировать эти вольные люди любили под небом, перед общим костром, кидая в него всё, чем были богаты. Когда побеждали – зарезали барана, свинью или корову, когда проигрывали – проливали вино на землю и обещали отомстить за смерть брата. И были у них нравы простые. За воровство и предательство не прощали. За преданность – награждали. Порицали за ложь, за правду любили и уважали.

Каждый мужчина рос воином храбрым, с младенчества учился сидеть на лошади и пахать землю, чинить, строить хоромы. Самый умный шёл в мастерские да в ремесленные. Самый уважаемый руководил племенем, что разрасталось в большой город. А самый мудрый, посвящённый в таинство природы и обрядов, грамоты и врачевание знающий, руководил почестями для богов и богинь совершаемых. Не забывал про духов лесных да небес, земли, подземелья и всего простора этого мира.

Эх, хорошо было времечко, простое, воинствующее. Бабки любили рассказывать, как они леших, ведьм встречали, как обходили болота, чтобы не разгневать водяных и болотных существ, знакомили молодняк с тем, что им скоро предстояло узнать и принять глубоко в сердце.

Мир огромен, разнообразен, един. И каждая его часть важна. И каждое существо важно. И к каждому нужно иметь уважение. Всему этому учили бабки да деды. О, прекрасное время!

И не было безземелья на этих просторах, реки не высыхали, пожары не сжигали леса, плодоносила почва. И всё было так, пока человек был един с природой, любил её и чтил.

Время идёт. Нравы меняются. Жизнь усложняется. Самому уважаемому недостаточно просто уважение, с помощью страха, силы и власти он стремиться подчинить более сильных, пускаясь на всякие хитрости. Начинает делить людей на своих и чужих, прибирает всё к своим рукам. Города растут. Люди размножаются. Племена борются за богов, богинь и духов, начиная забывать о единстве этого мира. И начинаются распри, чужие и свои.

Скачут по полям, мимо озёр и рек, холмов волнистых, под ярким солнышком, подгоняемые ветром, бравые воины. Торопятся домой. Лучшие воины везут с собою пленных, красивых женщин и молодняк, тележки с данью, со шкурами и зерном, медовухой да изделиями из кожи, стекла, металла, злата и серебра. Возвращаются они с победой. Поднимают выше знамя, чтобы сторожевые с башен их увидали да порадовались. Воинствующее войско, окроплённое кровью собратьев по Земле, возглавляло три княжеских сына. Первого звали Боримир.

Ох, славный был мужчина, справный, высокий, здоровьем не жаловался. Мог завалить одними руками медведя, был вынослив, задорен. Своею силой славился, как и вспыльчивым, огненным характером, также боевым духом, щедростью к своим людям, за что и был любим частью воинов. Однако огненность и желание славы, что было у него велико, взрастили тайно жестокость к людям и неуступчивость, поэтому и заросли его брови, скрыли светло-серые глаза, оставив только тёмную полоску, через которую в сердце не заглянешь. Это спасало от волнений и ужаса. Старший сын княжеский готовился засесть в Славграде и объединить все племена под одно имя.

Среднего сына назвали Горисветом. Этот воин был похуже старшего, более мягкий, продавленный авторитетом старшего. Его не сильно волновали государственные дела, больше любил звать гостей, пировать, да на охоту ездить. Он имел хорошее здоровье, мог побороться с Боримиром, а его более мягкие черты сглаживали суровость Боримира, чей гнев мог погубить много жизней. Он был высок, но сутулился. Был широкоплеч, но сжимался, словно его сдавливали со всех сторон. Его любили те, кто ничего не мог добиться сам, ибо сжатый человек, неуверенный в себе и выбирающий друга лишь для веселья, был подвержен чужому мнению. Его внутренняя слабость порождала внешнюю, оттого и большая часть бояр, те, что верой и не верой, правдой и ложью служившие Великому князю, выбрала его в наследники Славградского княжества.

Третий, младший и последний сын князя от жены его второй, имел худшее здоровье для воина, защитника своих земель. Для каждого мужчины того времени нужно было ездить верхом, сражаться, руководить войском, знать тактики, хорошо стрелять и переговариваться, но из-за здоровья многие надежды на этого сына не возлагали. Где-то поучили, кое-что показали, да и пустили с миром ездить по княжеству с его немногочисленными сторонниками. Был гораздо трусливей чем Горисвет, тоньше и белей, чем Боримир, того тело было всё украшено шрамами, которыми он гордился, а третий был светел, чист, зато пел хорошо, любил волю вольную, улыбаться и хохотать. Часто он болтал со знахарями, волхвами, за что получил прозвище Тёмный. Пока братья бились, расширяли территории, распространяли славу о княжестве, он слушал предания от бабок, пугался рассказов тех, кто общался с таинственными обитателями мира. Пригожий юноша, со светлыми глазами и чистыми руками, был не любим старшим братом, сам не любил среднего, поэтому с трудом держался в военном походе, чтобы не сбежать с войны и не посрамить своего отца, ждущего хоть какого-нибудь успеха у младшего. Звали этого сына Творимир. Многие из бояр, видя, каким растёт младший сын Великого князя, смеялись над значением имени «создающий мир», травили им Тёмного и никак не могли понять, что нашёл в нём старый волхв, лишь раз кинув взгляд на младенца. Да и кто поймёт колдуна Гневомира, говорящего на мёртвых языках, лечащего словами и травами и призывающего не гневить духов? Такие люди сами себе на уме.

Боримир, Горисвет и Творимир вошли в Славград с пением, со звуками труб и женскими радостными возгласами. Живых встречали, вели к Великому князю, зовущего на вечернюю тризну, затем с них снимали кольчугу, шлемы, вели в бани и начинали смывать грязь, пот, кровь. До самого заката солнца считали пришедшее, оплакивали мёртвых, зажигали волхвы костры по тем, кто не вернётся никогда на землю родную, кто к матери и отцу не поклонится, баяны слагали новые песни, а знахари лечили раны.

Девки молодые наряжались, отглаживали свои лучшие наряды, вили венки из цветов, тёрли щёки, чтобы порозовели они, готовились к гуляньям, песням и танцам, к прыжкам через костры. Им же помогали мамки, няньки, чесали им косы, наставляли на путь истинный.

Отгремел сбор урожая, наступала пора праздновать конец посевного года. Крестьяне могли выдохнуть и больше не ходить с плугом по полям, не подгибаться к земле, горожане же могли отложить ремёсла.

Славград наполнился шумом. Потащили к месту тризны столы да лавки, настелили на них полотенца да понесли кушанья со всех дворов. А пока шумели люди, Великий князь награждал отличившихся, ругал провинившихся, разговаривал с сыновьями своими. После разговоров долгих пошли они на тризну – оплакивать ушедших и пировать за вернувшихся. И длился пир три дня и три ночи. Видели люди князя хмурость на его лице, как он смотрел на сыновей одиноких и вольных, смотрел на забавы и танцы девок. И ни одна не завлекла его сынка, отчего хмурость полностью завладела его ликом.

– Мои сынки, годы всё идут и идут, а вы всё в войне да на пирах, – говорил старый князь, собрав сыновей после тризны, – но жизнь – не только военные сборы да тризны и обряды, не только сбор налогов, и охота. Пора вам остепениться, семью завести да детей воспитать.

– О, отче, ты опять за своё? – недовольно перебил Боримир, глядя на седеющего старика, чей трон захотелось прибрать поскорей.

– Не перебивай. Жизнь имеет конец, чтобы её продолжить. Не только слава нужна, но и дети. Подайте мне стрелы, – приказ Великий князь и ему в руки подали три стрелы. Первая имела ленточку красную, вторая – белую, третья – синюю. – Каждый из вас возьмёт по стреле и завтра на заре выйдет на холм и пустит её в небеса. В чей двор она попадёт, та дочь и выйдет за вас замуж. Это моя воля.