– Прости меня за мое поведение. В честь нашего с тобой примирения, это тебе:

– Вау, Джексон, не стоило бы, но они прекрасны, а запах какой сладкий. Спасибо тебе за это невероятное чудо, – с радостью говорю я Джексону.

Джексону очень приятно, что мне понравились цветы, он улыбается, и я ему отвечаю тем же, наслаждаясь запахом этого букета.

– Значит между нами мир?

– Конечно! Так куда мы отправимся на прогулку?

– На Великое колесо Сиэтла.

– Обожаю это место, как давно мы там не были.

В детстве мы с мамой и папой ходили в этот парк на каждый мой день рождения вместе с Джексоном, запускали воздушного змея, катались на аттракционах, устраивали пикники на поляне.

– Я рад, Милана! Не могу не отметить, что ты сегодня выглядишь, как и обычно, на высшем уровне. Я чувствую, что нам без снимок не обойтись.

– Благодарю, Джексон Моррис, – с поднятой головой говорю я своему другу.

Добравшись до места, мы все это время вспоминали наши яркие моменты детства, не упоминая о вчерашнем неудачном празднике у Ритчелл. Зайдя внутрь парка, меня накрыли воспоминания, а ведь здесь ничего и не изменилось. Количество посетителей парка огромное, все-таки летние каникулы, следовательно, в очереди за покупкой билетов будем стоять долго. Но оно того стоит, ведь колесо обозрения позволяет видеть весь город на ладони. Впереди нас стоят киоски с огромным количеством сладостей. Я увидела сахарную вату и сразу, как по щелчку, вспомнила как мы с Джексоном, будучи маленькими, не могли поделить одну вату, купленную нашими родителями, вследствие чего она упала в лужу. Слез было тогда больше, чем луж в Сиэтле во время дождя. Джексон искоса увидел, как я смотрю влюбленными глазами на эту сладость, он подошел ближе к продавцу и сообщил:

– Две ваты, пожалуйста.

– Ты помнишь тот случай, когда… – меня резко прерывает Джексон, – когда мы не могли поделить вату, и она упала в лужу?

Мне очень приятно, что Джексон помнит в нашей дружбе такие моменты. Я так счастлива, что он есть в моей жизни. Иногда близкому другу легче сообщить о волнующих тебя проблемах, нежели родителям. С моим папой в последнее время мы стали реже понимать друг друга, так как он считает, что я обязана следовать тем правилам жизни, которые он для себя создал. Папа только и знает, что контролирует меня, стоит только отлучиться из дома. Он редко спрашивает о моих чувствах и переживаниях, интересах и целях, которые я для себя создала. Мама часто поддерживает его грубый тон в отношении меня либо с целью боязни оказаться на моем месте, либо она согласна с его отношением ко мне. Меня расстраивает то, что в моей семье отсутствует понимание и доверие со стороны каждого члена семьи, но я буду верить, что папа признает свои ошибки, которые совершает, опекая меня, как малого ребенка. Надежда появляется тогда, когда я вспоминаю слова, которые он мне сообщил на мой день рождения, когда мне исполнилось шестнадцать лет: «Дочь, несмотря на любую произошедшую ссору между нами помни, что я всегда буду рядом с тобой. Ты мой луч света, который освещает меня в дни невзгод и потерь, когда мне становится тоскливо на душе, я всегда вспоминаю тебя и твою маму, не забывай никогда это». Правда, я замечаю, что его слова и поступки – это две разные вещи. Но какие бы они не были родители самое дорогое, что есть в моей жизни, так как они подарили мне жизнь и возможность сейчас заниматься тем, что меня вдохновляет и дарит безграничную радость.

– Конечно, Милана, ты думаешь, что я забыл этот случай? Наши общие воспоминания никогда не исчезнут в памяти, пока мы живы с тобой. Ведь счастье в мгновении, помнишь наш девиз?

– Иногда я поражаюсь, сколько мы знаем друг о друге. Для меня такое счастье, когда ты помнишь слова «счастье в мгновении», которые я лет десять тому назад, нашла в одной из прочитанных мною детских книг, и предложила использовать как девиз Миланы и Джексона.

– И это мгновение наше. Так давай же уже скушаем вату и пойдем кататься на аттракционе, но чтобы запомнить этот день на все двести процентов, предлагаю сделать пару снимков на камеру смартфона.

Я начинаю позировать и одновременно смеяться, Джексон в это время фотографирует меня. Затем мы направились к кассе, Джексон приобрел нам билеты, и мы находились в ожидании нашей очереди, чтобы забраться в одно из расположений мест колеса обозрения. Я обращаю внимание, что солнце постепенно уходит в закат. Как раз у нас будет возможность увидеть незабываемый вид ночного Сиэтла. Подходит наша очередь, Джексон берет мою руку и ведет к кабинке, в которой играет музыка. Джексон садится напротив, и мы постепенно начинаем подниматься выше.

– Это нереально… Меня переполняют эмоции, я так счастлива сейчас. Джексон, посмотри, как выглядит башня Спейс- Нидл.

– Да, этот город такой же очаровательный, как и ты, – отвечает Джексон.

Я начинаю смущаться от большого количества комплиментов за день от Джексона. Наши взгляды в этот момент направлены друг на друга. Мы смотрим в глаза друг друга, и я чувствую мурашки по всему телу. Я вижу в его зеленых глазах – родной дом, нежность, свет, который зажигается внутри меня, когда мы рядом. Я счастлива находясь рядом с Джексоном.

– Ты меня вгоняешь в краску, спасибо, Джексон.

Он продолжает смотреть на меня своим поразительным взглядом. Таких взглядов на себе я еще не чувствовала.

–Милана, я …

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Прости меня, я вчера не должна была танцевать с твоим братом, я не знала, что вы так категоричны друг к другу. Поверь мне, он сам взял мою руку и повел танцевать, крепко прижимая к своему телу.

– Милан, я не…что? А он что-то говорил тебе в этот момент?

Лицо Джексона сразу же изменилось после упоминания о его брате. Зря я начала говорить про него и про вчерашний вечер. Это еще он не знает, что он позвал меня на свидание, которое должно было состояться сегодня в ботаническом саду. «Зачем я только перебила Джексона, он же хотел сказать совершено иное», – твердила я про себя.

– Он приглашал меня на свидание. Прости, я не хотела, чтобы все так вышло.

– Что? Мой брат? Питер? Тебя? На свидание? – говорит Джексон и не может поверить моим словам.

– Да, я сама не ожидала этого. Я подошла к нему с целью, чтобы узнать как у него дела.

– Не может быть,… Этот нахал… был бы он здесь сейчас, то я прочистил бы ему мозги, – злостно отвечает Джексон, добавляя, – я поговорю с ним насчет этого.

С тех пор как мы говорим про Питера мы упустили важный момент: высокая точка подъема на колесе. «Опять Питер испортил нам момент», – подумала я, понимая, что кто испортил момент, так это я, начиная говорить про него тогда, когда не следовало. В любом случае, я рассказала правду Джексону, и теперь между нами нет недомолвок.

– Джексон, давай не будем больше вспоминать это и наслаждаться этим мгновением, – говорю я, и Джексон соглашается со мной, кивая.

Мы смотрим на ночное небо, осознавая, что сейчас будет сделан полный круг, и мы снова вернемся на землю. Как же вдохновляет эта неземная красота, я бы все отдала за то, что сейчас чувствую в душе: счастье и умиротворение.

Мы выходим из кабинок. Я держу подаренные Джексоном цветы, которые благодаря легкому ветру доносят запах до моего лица.

– Предлагаю погулять по ночному городу. Может быть, зайдем в местный ресторан? – предложил Джексон.

Учитывая, что мой последний прием пищи был более трех часов назад, я с удовольствием соглашаюсь на его предложение.

Зайдя в ресторан, покушав, мы направились к тропе, приближающей нас к дому. И я все же решаю спросить у него про нахлынувшую тогда на вечеринке его смелость при сообщении приветственного слова.

– Джексон, а что тогда на тебя нашло на вечеринке? Прилив адреналина? Когда ты взял микрофон, сообщил без подготовки неплохую речь. Развиваешь в себе навыки ораторского искусства?

Джексон, громко засмеялся на всю улицу и сообщил:

– И да, и нет. Мне же нужно было спасать свою сестренку?