– А ты не обманешь? – наконец произнесла она. – Мы отнесем ей цветы?
– Не обману, обещаю.
Малышка обняла меня за плечи, я легко подняла ее и взяла на руки. Она была такая худенькая! Почти невесомая! Она так крепко обнимала меня за шею, будто бы боялась, что я исчезну. В этот момент в детскую вбежала женщина лет сорока пяти в строгом платье, с гладко зачесанными волосами, собранными в пучок на затылке. Женщина испуганно смотрела то на меня, то на отца девочки.
– Где вы ходите, Генриетта? Девочка чуть было не выпала в окно!
– Я только на секунду отлучилась. Она попросила принести ее мишку, которого мы забыли в столовой.
– Еще одна такая оплошность, и вы вылетите с работы в два счета, – жестко проговорил мужчина. – Возьмите девочку и займитесь ею. А вы следуйте за мной, – обратился он ко мне.
– Алиса, ты же обещала! – заплакала девочка, когда ее забирала нянька.
– Если я обещала, значит сдержу слово. Я сейчас переговорю с твоим папой, и мы пойдем с тобой на озеро.
– Не забудь только.
– Не забуду, одевайся и жди.
Отпустив девочку, я проследовала за мужчиной в кабинет.
– Присаживайтесь, – кивнул мужчина на стоящее кресло напротив его рабочего стола.
Я села и наконец-то смогла хорошо рассмотреть хозяина этого дома и отца Виктории. Передо мной сидел красивый молодой мужчина с тонкими аристократическими чертами лица. Легкая седина на висках выдавала следы непростой жизни. Волевой подбородок и чувственные губы с легким оттенком презрения в усмешке, дерзко приподнятая бровь и надменный взгляд говорили о том, что человек передо мной сидит властный, гордый и достаточно высокомерный. Небесно-голубые глаза обрамляли длинные ресницы. Взгляд же этих глаз был настолько холодным, что было не по себе, когда он поднимал на меня свой взор.
– Начну с того, что только что произошедшее в детской больше повториться не должно. Никакого озера, никаких цветов якобы для матери, никакого потакания ее выдумкам. Иначе вы здесь не работаете. Вы меня поняли?
Я сидела и просто молчала.
– Почему молчите? – спросил раздраженно он.
– Соображаю, мне расплакаться от вашей речи и виновато склонить голову, или же встать, сказать вам до свидания, и покинуть этот прекрасный дом с таким негостеприимным хозяином.
Мужчина явно опешил от такой речи и угрожающе сузил свои глаза.
– Вы не поняли, что я сказал?
– Нет, отчего же, я все поняла. Трудно было бы не понять настолько располагающую речь. А теперь скажу я. Я приехала в этот дом реставрировать картину и первое, что я увидела, это еще более ужасную картину, чем ту, над которой мне предстоит работать. Бедная малышка и бесчувственный жесткий отец. Зрелище не из приятных. Поэтому, мое условие, если я остаюсь возвращать к жизни вашу картину, то с девочкой я буду общаться. Это первое. Второе – я не позволю вам говорить со мной в таком тоне. Если вы думаете, что платите огромные деньги и таким образом покупаете покорность, то это не про меня. Уважение и еще раз уважение и только тогда я буду работать с вами.
– Не слишком ли много вы на себя берете? – презрительно проговорил мужчина.
– А вы? – в тон ему ответила я.
– Вы мне не подходите, – проговорил он испытывающе глядя на меня.
Я ничего не ответила, только встала, взяла свою накидку и проронив небрежное «задаток я вам верну» направилась к выходу. У двери я наткнулась на Генриха, что-то оживленно обсуждающего с дворецким.
– Отвезите меня в город, в гостиницу, пожалуйста.
– Что случилось, Алиса?
– Я работать здесь не буду.
– Черт, – выругался Генрих, схватил мой чемодан, и мы пошли к экипажу.
Усевшись в него мы пару минут ехали молча, затем Генрих сказал:
– Не нужно вам было вмешиваться в его отношения с девочкой. Я же вам сказал, что он непростой человек. С ним нужно помягче, вы же барышня.
– Он просто невыносимый богатый хам, который думает, что за деньги можно купить все.
– Алиса, ради таких денег, которые он заплатил бы вам за работу, можно было бы и потерпеть.
– Нет таких денег, за которые я буду терпеть неуважение к себе. У вас здесь, возможно, так и принято. Но меня отец учил тому, что, если человек позволяет себе высказывать к тебе неуважение, не следует иметь никаких дел с ним. Ни за какие деньги.
– Гордая, молодая барышня. Глупо.
– Может и глупо, но я по-другому не могу. Просто не умею.
– Следующий корабль теперь только через три дня. Я вам сниму здесь номер в небольшой гостинице. Хозяйка – моя хорошая знакомая.
– Спасибо. За три дня я смогу посмотреть окрестности. Место здесь очень красивое. Я в любом случае рада этой поездке. Любой опыт он ценен. А задаток я верну вам по приезду
Подъехав к двухэтажному небольшому зданию, увитому плющом, мы вышли из экипажа и направились внутрь. Навстречу нам выбежала невысокого роста пухленькая женщина с смешными ямочками на щеках.
– Эльза, познакомься, это мадмуазель Алиса. Она остановится у тебя на три дня, пока не прибудет ее корабль. Пожалуйста, проследи, чтоб все было идеально, – проговорил Генрих обращаясь к ней.
– Конечно, Генрих, все как ты скажешь! – женщина подошла и поцеловала мужчину в щеку.
«Любовники» – подумала я и улыбнулась. Мне всегда нравилось наблюдать за влюбленными парами. От них исходила такая энергетика, что я невольно представляла, каким же будет мой первый опыт. Душа требовала любви, но у господа бога были свои планы на этот счет. «Возможно, мне так и не посчастливится полюбить», – грустно подумала я и направилась в свою комнату. Раздевшись я упала на кровать и разревелась. Я так надеялась на эту работу, но мой непокорный характер не позволил мне идти против своих взглядов уже в который раз. Прорыдав около часа, я заснула крепким сном. Проснулась я уже ближе к вечеру, когда заходящее солнце окрасило горизонт в кроваво-красный цвет. Спустившись на первый этаж, я нашла хозяйку в небольшой уютной столовой.
– Мадмуазель Алиса! Вы проснулись! Я сейчас накормлю вас своим фирменным блюдом и сварю вам чай из трав, которые растут только в наших краях.
– Спасибо, Эльза. Я очень голодна. С утра не было ни крошки во рту.
Женщина ушла на кухню и вернулась минут через пятнадцать, неся перед собой поднос с дымящимся мясом и рисом с какими-то неизвестными мне приправами. Поставив тарелки передо мной, она налила себе и мне в чашки ароматный чай и подсела за стол.
– Вы не против, если я вам компанию составлю? – спросила она.
– Нет, конечно! Мне приятно будет пообщаться с вами.
– Вы не здешняя. У вас акцент такой необычный.
– Я из России.
– Вот это да! Это далеко. А к нам какими судьбами?
– Я художница. Генрих предложил мне работу у графа Беверли. Но я не прошла собеседование, так сказать.
Женщина задумчиво смотрела на меня минуты две, затем проговорила:
– Вы не много потеряли. Разве что в деньгах.
– Почему вы так говорите?
– Граф тяжелый человек. Нет, он не плохой, боже упаси! Я так не могу про него сказать. Он помогает всем и всегда. Город процветает благодаря ему. Все дети из нашего города, у которых есть способности и желание, закончив школу, отправляются учиться в лучшие заведения страны. Он все оплачивает из своего кармана. Здесь практически нет нищих и нуждающихся. Все сыты и при работе. Судостроительная компания, которой он владеет – одна из самых известных. Работники получают высокое жалование.
– А что же тогда такое?
– У него просто очень тяжелый характер. Его отец был таким же, – уклончиво ответила женщина.
– Да то, что тяжелый, это я и так уже поняла. Но раз он так всем помогает, значит он хороший человек.
– Хороший. Но для вас лучше, что так сложилось. Работать в его доме – не самая лучшая идея.
– Вы говорите загадками.
– Наша жизнь здесь – одна сплошная загадка, – ответила Эльза.
– Вы меня заинтриговали. А жена графа, что с ней случилось?
– Она утонула, – сухо кинула мне в ответ общеизвестный факт женщина. – Она была очень хорошая, я знала ее. Граф никогда не посещает праздники в городе. А она любила приходить сюда. Всегда дарила подарки всем, смеялась, танцевала. Дети ее очень любили. Но потом забеременела и изменилась очень. Все реже покидала дом, затем и вовсе перестала появляться на людях. После рождения дочери спустя три года она пропала.
