– Мы были на охоте, – безразлично ответил он.

Я встала и подошла к нему, рассматривая его в упор.

– Охота на кого была?

Он промолчал.

– Я так и думала.

Презрительно хмыкнув я развернулась и хотела было уйти, но он схватил меня за руку и резко притянул к себе, тихо прошептав при этом:

– Не задавайте лишних вопросов, Алиса. Не летите на огонь, а то сгорите.

– Как скажете, – только и ответила я, едва уняв дрожь в теле.

Высвободившись из его рук, я развернулась и пошла прочь. Виктория в это время уже сидела внизу и ждала меня.

– Пойдем гулять, Алиса.

– Конечно пойдем. У вас случайно нет ракеток? Поиграли бы с тобой.

– Да, есть. Мама любила играть. Я сейчас принесу, я быстро, – девочка радостно побежала за ракетками, а я стала у окна и задумчиво смотрела на улицу. Вдруг я почувствовала на моей шее теплое дыхание. Повернувшись я увидела Филиппа, который тихо подошел ко мне сзади и стоял почти вплотную.

– Граф де Вилль, вы меня напугали. Снова.

– Я не думаю, что вас можно напугать.

– Можно.

– Тогда я прошу прощения.

– Я принимаю.

Он наклонился ко мне, явно желая меня поцеловать, но в этот момент на лестнице послышались тяжелые шаги. К нам спускался Тайлер. Вот тут-то у меня внутри все и похолодело. Если двоих других я не видела в том обличье, которое стояло у меня перед глазами до сих пор, то этого дьявола я очень хорошо запомнила.

– Филипп, тебя ищет Джастин, поднимись к нему. И выезжаем мы через час. Будь готов.

Де Вилль досадно окинул меня взглядом, поцеловал руку и оставил нас.

– Давайте прогуляемся, Алиса, – обратился ко мне Тайлер.

– Я не хочу с вами гулять, – отшатнувшись от него я хотела было уйти, но он мягким движением руки остановил меня.

– Я ничего вам не сделаю, не бойтесь. Прошу, давайте выйдем в сад.

Недоверчиво на него посмотрев я отошла на пол метра от него, и мы вышли в сад. Подойдя к пруду, мы остановились. Я стояла и нервно перебирала прядь своих волос.

– Я почуял вас вчера. Вы все видели, не так ли?

– Что значит почуяли? – дрожащим голосом спросила я.

– То и значит.

– Тайлер, я ничего не видела.

– Вы видели меня.

Я судорожно пыталась сообразить, как же вести себя теперь. Что это или кто это был передо мной я не понимала. Что можно было говорить, чего нет? Повернувшись к нему, я проговорила:

– Хорошо, я видела вас. Но ничего не поняла.

– Это не имеет значения. Достаточно того, что вы знаете.

– Кто вы такие?

– Я не буду вам пока отвечать. До следующей луны есть месяц. Я должен подумать. Реставрируйте картину, а через месяц мы вернемся к разговору. Вы хороший человек, Алиса. Если я найду выход, то все будет хорошо.

– Да что вы все вокруг загадками разговариваете? Кто вы, Тайлер?

– Я человек, и Филипп, и Джастин.

– Но что тогда я видела вчера? И утром сегодня.

– Проклятье, Алиса, вы видели проклятье.

– Какое еще проклятье?

Но Тайлер не ответил, он поцеловал мне руку и строго сказал:

– Молчите. То, о чем мы говорили, Джастин не должен знать. Если будет выход – уедете по окончанию работы. И все.

– Но вы же одинаковые, почему мне нельзя у него ничего спросить?

– Он доминанта. Он никогда не отпустит вас, если будет знать, что вы видели. Ведите себя осторожно с ним. Он хороший человек, но не всегда может совладать со своей темной стороной. Ему досталась самая тяжелая ноша. Я пытаюсь найти выход, но пока тщетно. Обещайте мне держаться от него на дистанции.

– Хорошо, я поняла. Спасибо вам.

Мужчина кивнул и пошел прочь, а в этот момент ко мне из дома по тропинке счастливо улыбаясь вприпрыжку бежала Виктория с ракетками в руках. Я смотрела на нее и была немного удивлена переменой в ней. Девочка оживала. Жизнь словно возвращалась к ней. Даже на щеках заиграл румянец.

– Алиса. Я нашла, нашла, – она подбежала ко мне и протянула ракетку с красной рукояткой. – Это мамина, она играла ней всегда. Держи, теперь она твоя.

– Спасибо. Сейчас посмотрим, как ты справляешься с ракеткой.

Мы вышли на остриженный газон и начали играть. Виктория хоть и была малышкой, но играла на удивление очень хорошо. Она практически не пропускала шарики и давала такую подачу, что я еле поспевала ее отбивать. Вдоволь насмеявшись и набегавшись, я уселась на траву. Виктория же легла на землю и положила мне голову на колени. В этот момент я увидела, что Джастин наблюдает за нами облокотившись на статую Венеры, стоящую под большим развесистым деревом. Улыбка сползла у меня с лица, и я отвернулась.

– Папа, папа, иди сюда к нам, – позвала его Виктория и он подошел. – Ты видел, как мы играли? У меня ведь правда хорошо получается?

– Да, малышка, ты играла очень хорошо.

– Алиса все равно лучше.

– И Алиса тоже играла очень хорошо, – тепло улыбнулся мужчина, глядя на меня.

Я окинула его недоуменным взглядом и хмыкнула.

– А теперь беги, Виктория, тебя няня ищет. И не забудь все вернуть на место, – проговорил он, помогая встать с земли девочке.

Малышка схватила ракетки и чмокнув меня в щеку побежала в дом. Я встала и повернулась к нему.

– Вы возвращаете к жизни мою дочку. Я не знаю, как это у вас получается, но моей благодарности нет границ.

– Я это поняла час назад, спасибо, – сухо отчеканила я, делая намек на то, как он себя повел.

Мужчина опустил голову и скривив губы в горькой усмешке промолчал. Я только покачала головой и пошла в дом и заперлась в мастерской.

На несколько дней я с головой ушла в работу и практически ни с кем не разговаривала, кроме щебечущей Виктории, которая бегала за мной в свободное время, как собачонка. Ей каждый день становилось все лучше и лучше и в глазах Джастина я видела появляющееся стойкое выражение веры в то, что все наладится. Он явно любил дочь, хоть и не отличался особой щедростью на эмоции. Но когда он думал, что его никто не видит, то смотрел на нее с такой нежностью, что я невольно любовалась ним в эти редкие минуты. Возможно и отец смотрел так же на меня, когда никто не видел и так же любил меня, хотя и не показывал этого. Каждый ребенок заслуживает любви и ласки, жаль только, что не все родители могут дать это своим крошкам.

Как-то в один из таких дней моего непрерывного уныния ко мне в мастерскую зашел Джастин и спросил:

– Алиса, вы сама не своя в последнее время. Может поговорим?

– Нет, спасибо, я не хочу сгореть, как бабочка, летящая на огонь. Я вас прекрасно поняла тогда. Не хочу ничего теперь спрашивать у вас и ничего отвечать вам. Да и знать больше ничего не хочу. Работы осталось совсем немного, скоро доделаю и уеду.

– Я об этом тоже хотел поговорить. Я бы хотел, чтобы вы остались, хотя бы еще ненадолго. Я не знаю каким чудом, но с вашим приездом Виктория ожила. Она почти поправилась. Есть, хорошо спит, приступы прошли. Вы всего не знаете, поэтому и не понимаете, что это правда чудо. Я не могу потерять дочь, только не ее. Пожалуйста, останьтесь. Я заплачу любые деньги.

– Деньги, деньги. Что вы все заладили, деньги. Есть вещи важнее денег. Я искренне отношусь к вашей дочери, не отталкиваю ее, не смотрю на нее холодным взглядом. Она чувствует тепло и ласку, у нее появился друг в моем лице. Вот она и оживает. А что ей даете вы? Деньги? Так они ей без надобности сейчас. Ей нужна хорошая семья. Женщина, которая бы могла заменить мать, друзья нужны. Вы же ее никуда не пускаете. Даже в город. Скоро праздник летнего солнцестояния. Будет много интересного. Игры, пляски, театральные сказочные постановки. Идите с ней туда. Покажите ей, что вы можете быть ей хорошим отцом и другом. И тогда уже не так важно будет, есть я рядом или нет. Вы и сами справитесь.

– Хороший отец – это история не про меня, – с грустью ответил Джастин.

– Почему? Вы любите ее, вы многое ей даете. Осталось самое важное. Любовь и все будет у вас хорошо.