Он погладил ожерелье, затрагивая чувствительную кожу шеи, пообещав:

– Позже мы продолжим. А теперь иди к столу. Видишь письменные принадлежности? У тебя пять минут. Напиши своим родным, что с тобой все в порядке. Ты влюбилась и убежала с… магом… Ну, скажем, в Арьянел… да! так хорошо будет. Постарайся быть убедительной, так чтобы они поверили.

 Забрав письмо, Касс  быстро просмотрел его и сказал:

– Молодец, .. я уйду, подброшу письмо и скоро вернусь.Ты из комнаты не выходи и ни с кем не разговаривай, все остальное, – он взмахнул рукой,– в твоем распоряжении.

........

В крохотном окошке под потолком забрезжил рассвет. С палубы доносились топот и крики пиратов. Когда совсем рассвело, Лисса от нечего делать стала рассматривать соседок. Две из них, юные темноволосые человеческие девы, державшиеся рядом, в обнимку, судя по изредко бросаемым фразам, были из Виринеи. Прилично одетые, скорее всего торгового сословия. Еще две светлорусые, совсем юные, возможно неофитки, похоже будущие магички из Арьянела, подумала она, глядя на их замызганные платья, еще сохранившие яркость цвета и покрой присущий моде этой страны. Они сидели каждая в своем углу, настороженно поглядывая на остальных обитательниц этой тесной конуры, больше подходившей в качестве кладовой, чем жилья для пятерых дев.

В коридоре послышались шаги. Все девы замерли, напряженно глядя на вход. Послышался скрежет ключа в замке и в распахнувшуюся дверь по хозяйски вошел главарь шайки, встав посреди комнаты, широко расставив ноги, удерживая равновесие на качающейся палубе и приценивающе оглядывая своих лучших пленниц, одну за другой. Те съеживались под его взглядом, с ненавистью бросая взгляды исподтишка, но не пытаясь протестовать или что-то просить. В душе Лиссы, точнее Василики, жительницы современного цивилизованного мира, возникло противоречивое чувство: она гордо вскинула подбородок, в упор, прищурившись, глядя на него, и в тоже время мысленно призывала себя к благоразумию, напоминая себе, что против лома нет приема и сейчас необходимо быть незаметной и не вызывающей внимание этих отморозков.

– Меня зовут господин Колинз, если кто еще не знает, – начал он, посверливая взглядом Лиссу, – забудте вашу прошлую жизнь, ваши претензии, ваши прошлые семьи и прочее.. – он помолчал, давая им осознать сказанное, – теперь я ваш хозяин, я буду решать где и как вам жить или сдохнуть, если от вас не будет пользы.. в лучшем случае за бортом. Что вряд ли будет быстро: даже самая непокорная бестолковая дева может сначала ублажить моих молодцев, чтоб добру даром не пропадать.. а потом, что останется уже пойдет на корм селахий… вон их сколько за нами тащится.. утром дохлых из трюма скинули – так они еще ждут добавки.

Он окинул взглядом замерших побелевших девчонок, ухмыльнулся, глядя на дрожавшую немую оборотницу, сжавшую кулаки и неспускавшую с него взгляд. Отчего она трясется: от злости или от страха, он предпочел не выяснять, а просто добавил:

– Скиньте одежки, вас осмотрит лекарь, потом вам дадут пожрать и ведро занесут на полчаса. Да побыстрее! Кто хочет свой характер показать – давайте! – он снова глянул на Лиссу, – нет?.. ну ладно, парни, – обернулся он в сторону коридора, – вам не светит.. сегодня – уж больно покорные девы попались, – он ухмыльнулся, глядя как вздрогнули девы, испуганно глядя на дверь из-за которой послышался разочарованный рокот мужских голосов, – у вас полчаса.

Он вышел, на смену ему вошел Арман.

– Раздевайтесь и по одной подходите, – он посмотрел на мнущихся дев, – давайте побыстрее, мне не хочется смотреть, как эти троли ворвуться сюда пораньше, чем обещали и застанут вас раздетыми, или вообще не выполнившими распоряжение вашего хозяина; они только и ждут, лишь бы иметь повод вас наказать.

Лисса встала напротив мужчины. В маленьком пространстве каюты негде было особо спрятаться. Она не стала стыдливо отворачиваться, как остальные девы, которые помогая друг другу со шнуровками и крючками, пытались прятаться друг за друга. Напротив, "..помирать так с музыкой..", подбадривала она себя, глядя в лицо Арману, и стягивая одну за другой детали мужского костюма каракала. Тот тоже не мог оторвать взгляд от все больше обнажавшегося девичьего тела, от ее прямого взгляда и презрительно сжатых губ. Кровь медленно заливала его лицо, он судорожно вздохнул, только сейчас заметив, что давно уже не дышит, не в силах отвернуться от грахтовой оборотницы и забыв о том, что должен делать. Она некоторое время постояла перед целителем, абсолютно обнаженная, без злости, с непонятным интересом глядя на него, потом шагнула вперед и взяла его за руку. Вернее попыталась. Маг дернулся в сторону, вызвав тихие смешки остальных дев, еще больше покраснел и попытался сосредоточиться на осмотре и диагностике. Теперь они довольно смело подходили к нему, пряча улыбки на пылающих лицах под рассыпавшимися волосами.

Быстро осмотрев каждую, он сосредоточенно и собранно провел безконтактную диагностику каждой из дев магическими лучами, идущими из своих ладоней, задавая попутно вопросы о здоровье и самочувствии. Несколько замялся, расспрашивая Лиссу, потом быстро нашелся и поставил вопросы так, что ей достаточно было кивать головой или отрицательно мотать, отвечая ему. Наконец, закончив, он подождал, пока девы оденутся, искоса пглядывая на них и придерживая дергавшуюся все сильнее дверь, потом вышел прочь, уступая место двум пиратам, которые принесли еду, питье и оставили пустое ведро в углу комнатки. Заметив на их лицах жадное любопытство, сменившееся разочарованием от того, что девы уже были практически одеты, он задержался, ожидая, пока те выйдут, сам закрыл каюту, забрал ключ и пошел отчитаться хозяину о здоровье пленниц.

.......

Последующие три недели, или как тут считали, две декады, были достаточно однообразны и угнетающи: тревожное забытьё заменяло сон; кормёжки утром и вечером – по другому сложно было назвать те чашки блёклого безвкусного месива, которое им давали для поддержания в них жизни; замкнутое пространство каюты на пятерых; томительное ожидание предстоящего.

Лекарь появился только раз за всё время, когда у одной из арьянелок вдруг начался жар. Тогда он достал пузырек со снадобьем и попросил её соотечественницу поить деву несколько раз в день, на что та боязливо мотала головой:

– Нет, нет! А вдруг это заразно! Я не могу.. я не хочу заболеть тоже!

Орман обвел взглядом дев, они опускали глаза и прятались друг за друга. Лисса молча протянула руку.

– Ты поняла, что делать? – обрадовано спросил он.

Она кивнула.

Через три дня магичка очнулась, а еще спустя неделю, устроившись как-то вечером, как обычно, поближе к своей няньке, тихо произнесла:

– Альвия.

Лисса внимательно посмотрела на подопечную.

– Меня зовут Альвия Марнел. Я из Арьянела, жила рядом с Римьеной, в поместье Жубравник. Если когда-нибудь сможешь выбраться из этого кошмара.. дай весточку моей матери.. обо мне..

Она тоскливо посмотрела на оконце под потолком, привычно покрутила на руках амагичные браслеты – не снимаются! – и горячо добавила:

– А я может о тебе передам, если получится. Ведь ты из Виринеи? Напиши, откуда, – она улыбнулась в ответ на ее удивленный взгляд, – просто медленно води пальцем, как будто пишешь. Я пойму. Ты умеешь писать ?

Больше никаких особых событий не происходило. Так что, когда к концу месяца корабль пристал в каком-то порту, девы были почти рады, точнее нервно взвинченны скорыми переменами в судьбе.

– Выходите, быстро, идите на палубу за мной, – в проёме стоял верзила, жадно оглядывая суетящихся дев.

"Ну вот закрутилось, – подумала Лисса рассматривая прищуренными от слепящего солнца глазами верхнюю палубу, соседние суда и причал с гомонящим народом.

В порту кипела своя жизнь: что-то загружали или разгружали, продавали прямо с лодок пришвартованных между кораблей рыбу и морепродукты, кричали вездесущие чайки и торговцы мелким товаром – едой, питьем, и прочим.