Ягод было много, и я начала быстро пересчитывать красные. Когда время закончилось, я, довольная собой, назвала правильный ответ:

– Их 15!

– Правильно! 15 волчих ягод. А сколько черники?

– Черники?

– Да, синие ягоды. Вот же они перед тобой!

– Я их не считала, ты же не говорил их считать…

– Да, не говорил. Я такое правило тебе в книгу не записывал. Я записал считать красные, – он посмотрел на меня таким внимательным и выжидающим взглядом, что я почувствовала себя обязанной понять его метафору. Чтобы только не огорчить его.

Рассуждения вслух мне помогли.

– Итак. Ты записал красные ягоды – я искала красные. Елена Степановна записала сволочи -…. Я, кажется, поняла! Я искала именно таких мужчин.

– Верно!

– Это многое объясняет.

– Это все объясняет! Тебя постоянно окружают и хорошие вещи, и плохие. Но ты видишь лишь то, что ищешь. Взять, к примеру, твоего мужа и эту установку. Объективно, в нем присутствуют и хорошие, и плохие черты. Как и в тебе, кстати. Но ты ищешь плохие. Ведь в книге записано именно это. Ты ищешь во всем подтверждение своих убеждений. А если их не находишь, начинаешь додумывать или провоцировать его на проявление тех, качеств, которые тебе «нужны».

Он был прав. Как бы стыдно мне ни было, это признать. Я начала вспоминать другие главы и правила из книги. Что там про деньги было?

– И с деньгами также, – рассуждала я, – Я буду искать и находить тяжелую работу и зарабатывать деньги кровью и потом. И буду избегать этих самых денег, ведь от них одни проблемы. Это в книге написано. «Нет денег, нет проблем».

– И так по всем пунктам. Абсолютно по всем.

– Но я так и не поняла, почему нельзя просто вычеркнуть эти правила?

– Потому что ты не можешь не думать о деньгах. Ты же не в каменном веке живешь? Не можешь ты не думать и о работе, и о муже тоже. Ты же в монастырь не собираешься?

– Нет, не собираюсь, – засмеялась я.

– Это радует! А если будут мысли, будут и правила. Только вопрос: твои ли они будут или нет? Навязанные обществом, заложенные родителями или услышанные где-то еще. А даже если они будут твои, не факт, что это будут нужные тебе, полезные для тебя установки.

– Значит, их нужно переписать?

– Верно. Переписать, осознанно!

Я почувствовала прилив сил, желание свернуть горы, переписать все эти дурацкие правила Елены Степановны.

– Как их переписать? – рвалась я в бой

– Руками! Взять листок, ручку и переписать. Проговорить. Прочувствовать то, что пишешь. Поверить в это!

– Это просто. Я думала нужна магия, обряды, пляски с бубнами.

– А это и есть магия. Наши руки, которые пишут. Наши глаза, которые видят текст. Наши уши, которые слышат свой собственный голос. Все это связано, все это создает новые нейронные связи в нашем мозгу. Именно их ты и видела в книге.

– А что будет потом? После того как я напишу новые правила, создам новые нейронные связи.

– А после этого все изменится, ты начнешь видеть, то что хочешь. Жизнь сама начнет подкидывать тебе доказательства твоих новых правил.

Я оглянулась. В зале стало значительно светлее. Люди, сидевшие на дальних рядах, пересели поближе и оживились. У меня появилась возможность разглядеть их всех. Мой таинственный спутник рассказал про каждого из них.

Первыми, о ком он поведал, были две женщины, очень похожие внешне. Как сестры. На вид им было лет по 30, но одна из них выглядела значительно лучше другой. Она широко улыбалась и смеялась, наблюдая за играющей рядом Бусинкой. Лицо второй было напряженным, было ощущение, что она изрядно подустала. Волосы, собранные в пучок, небрежно топорщились, а под глазами залегли темные круги.

– Она мама, – будто услышав мои мысли, произнес мужчина – они обе – мамы. Точнее, они отвечают за материнство.

– Вдвоем?

– Да, только подход у них разный.

В этот момент Бусинка решила показать акробатический номер. Не знаю, что должно было получиться, колесо или мостик, но получилось эпическое падение. Женщины вскочили со своих мест, и я тоже на автомате бросились к ребенку.

– Бусинка! – женщина с уставшими глазами схватилась за сердце, – ты же так разобьешься. Больно? Где болит? Давай подую! Бедненькая моя!

Она протянула к девочке руки для объятий. Тут вмешалась вторая «мама».

– Вот это было изящное падение, – она подмигнула, наклоняясь к Бусинке, – Попробуй еще раз! Уверена у тебя получится. Только на этот раз я тебя придержу немного. Окей?

– Окей! – Бусинка стерла слезы с щечек и улыбнулась.

Мы подошли ближе. Мне понравился подход второй женщины, и я решила подыграть ей.

– Вот это да! Почти получилось, – легонько дернув девочку за хвостик, произнесла я.

– Я буду гимнасткой, – гордо ответила девочка.

– Здорово! Я тоже мечтала быть гимнасткой.

– И стала? – девочка посмотрела на меня большими, еще блестящими от слез, но уже веселыми глазами.

– К сожалению, нет. У меня другая профессия. Но моя дочка тоже занимается гимнастикой. И у нее хорошо получается. Как и у тебя!

– И наша Алиса тоже занимается гимнастикой, – оживленно произнесла счастливая «мама». Я поняла, что она говорит о моей младшей дочери.

– Вы обе занимаетесь воспитание Евы и Алисы, правильно понимаю? – уточнила я, обращаясь к женщинам.

– Да, занимаемся, – ответила счастливая.

– Но недостаточно хорошо, к сожалению, – вмешалась уставшая, – Я Нюра, а это Аня.

– Рада знакомству! А почему недостаточно хорошо?

– Эх. На прошлой неделе Ева снова принесла четверку по письму. Снова не старается. Почерк.. как курица лапой.

– Зато по остальным предметам у нее одни пятерки, – встряла в разговор Анна, – Не надо так акцентировать внимание на почерке, Нюра. Кому он нужен? Она мечтает стать врачом. А у врачей хороших почерков не бывает! Помните нашего педиатра? Это ж просто жуть. Иногда мне кажется, что он просто ручку расписывает, а не рецепт пишет.

Мы засмеялись. Это было чистой правдой.

– А Алиса приходит с прогулки вечно чумазая, – не унималась Нюра, – Штаны в грязи, куртка в грязи…

– Она так изучает мир! Она очень любознательная девочка, – парировала Анна, отстаивая честь моей младшенькой, – на прошлой неделе Лисонька нашла воооот такую огромную гусеницу!

Женщина развела руки в сторону, показывая не гусеницу, а, как минимум, анаконду. И снова засмеялась.

– Ты все время их балуешь, – строго сказала Нюра, – из-за тебя они такие непослушные. Это не воспитание!

– Я не хочу воспитать послушных девочек, я хочу воспитать счастливых!

Анна просияла, а я даже немного прослезилась. Понимая, как часто я веду себя как Нюра. А ведь я всегда мечтала стать такой матерью, как Аня. Во время беременности я скупала книги по детской психологии. Зачитывался статьями на тему воспитания и представляла, как мы с дочкой будем делать снежного ангела зимой и плести венки из одуванчиков летом. Но на деле: я ни разу ни того, ни другого не сделала. Ведь лежать спиной в сугробе холодно и можно заболеть, а сок одуванчиков не отстирывается от одежды. Я ругалась из-за этих четверок за почерк, за грязные коленки. За то, что шумят, за то, что много говорят и выдумывают небылицы. Кем я стала?

– Аня, – я взяла ее за плечи, заглянула в ее светлые и добрые глаза, – Вы правы! Я полностью с Вами согласна. Вы замечательная мама!

Я бы так и продолжала расхваливать Анну, если бы мой гид не прервал бы поток моей речи.

– Позволь, я расскажу тебе про Нюру, – он подвел меня ближе к женщине и приобнял ее, – Нюра очень хорошо заботится о девочках. Именно она вставала к ним по ночам, боролась с коликами, меняла подгузники. Именно она не спит сутками, когда они болеют. Она варит им борщ, готовит котлетки на пару и стирает грязную одежду. Она ЗАБОТИТСЯ о них, опекает здесь и сейчас. Анна ВОСПИТЫВАЕТ осознанно, с упором на будущее, с психологическим подтекстом. Нюра же отвечает за интуитивное материнство, за инстинкты. Заботиться и оберегать, вот ее задачи! Анна хочет, чтобы они были успешными и счастливыми, когда вырастут. Но если Нюра не будет о них заботиться, они вряд ли….. доживут до взрослого возраста.