Из Анкеты Людмилы Елизаровой:

«6.00 Звонит будильник. Я встаю, иду в ванную. Быстро принимаю душ, умываюсь, накидываю старенький домашний халат. Начинаю варить кашу детям на завтрак, когда они проснутся, я уже уйду. Буду трястись в общественном транспорте рядом с такими же бедолагами, как и я.

Пока каша на плите, выпиваю растворимый кофе и съедаю бутерброд с сыром. Делаю легкий макияж, собираю волосы в пучок, одеваю рабочую одежду. Это, как всегда: серые брюки и блузка цвета слоновой кости. Каша готова, целую спящих дочерей, накидываю черную кожаную куртку и выхожу. На часах ровно 7.

Через два часа я буду на работе. Сначала электричка, потом толкучка в метро и пешком до офиса мимо спешащих куда-то мрачных людей. В 9 я включу компьютер и просижу перед ним 9 долгих часов, прерываясь на кофе и быстрый обед. Счета, договора, звонки клиентам, звонки от клиентов, мимолетные разговоры с коллегами и нотации от босса, которые, по его мнению, должны нас мотивировать. Но по факту – вызывают желание все бросить.

В 18.00 и ни минутой позже я выйду из офиса. Поеду домой. 2 часа дороги. Магазин, продукты. Плита. Ужин с семьей, уложу дочек спать, приготовлю обед на завтра. Быстрый душ. Сон.

А завтра все повторится. И послезавтра, и через месяц. Все повторяется вот уже несколько лет.

Иногда мне кажется, что жизнь идет на автопилоте. И вроде бы нужно радоваться стабильности, уверенности в завтрашнем дне. Но чувство, что я есть, но меня как бы нет, угнетает».

Аудитория Московского Университета имени Зигмунда Фрейда. Большое светлое помещение, по своему строению напоминающее амфитеатр. Многоуровневые полы, длинные полукруглые парты, исписанные нерадивыми студентами. В центре зала возвышается небольшая трибуна. Ежедневно через эту аудиторию проходят сотни студентов: будущих психологов, психотерапевтов и психиатров. А по выходным здесь собираются доктора психологических наук, теоретики, ученые и те, кто большую часть жизни отдал практической психологии.

Они собираются для того, чтобы поделиться опытом, обсудить результаты своих экспериментов и исследований, перенять друг у друга новые методы работы, презентовать новые программы.

Обычно все это проходит в спокойной дружеской обстановке за закрытыми дверями. Но в этот день в воздухе витало напряжение. А в относительно узком круге старых знакомых появились новые лица. Зал был забит.

Задние ряды заняли люди с камерами. Пока шокированные завсегдатаи этого психологического сообщества пытались найти себе место, видеооператоры расставляли и готовили оборудование. Стоял гул голосов, повсюду слышны были щелчки фотоаппаратов и шуршание бумаги.

Но всё разом затихло, когда на сцену поднялся пожилой мужчина с увесистой папкой в руках. Он оглядел зал и на его лице отразилось недоумение, граничащее с паникой. Видно было, что даже он не ожидал увидеть здесь столько народу.

На мгновение он даже замер, видимо, искал в толпе знакомые лица. Но не обнаружив иголку в стоге сена, уткнулся в документы. Он аккуратно разложил бумаги на трибуне, сделал глоток воды и несколько раз поправил галстук. Растерянность прошла, он изменился во взгляде, расправил плечи и будто бы немного помолодел.

Все, не отрывая взгляда, смотрели на него и ждали начала выступления. Но мужчина не торопился начать, он выжидал, подогревал интерес присутствующих. И только когда зал наполнился звенящей тишиной, начал свой монолог.

«Уважаемые коллеги, рад вас всех видеть на презентации моей новой, не побоюсь этого слова, революционной программы «Вглубь себя». Не уверен, что все присутствующие меня знают, поэтому представлюсь. Меня зовут Петр Федорович Францев. Я психотерапевт с тридцатилетним стажем. Специализируюсь в основном на психоанализе и гипнозе. Полный список моих регалий можно найти на сайте университета или на моем личном сайте», – мужчина записал адреса на доске позади него.

В зале раздалось шуршание страниц и стук клавиш. Немного выждав, Францев продолжил:

«Я и моя команда хотим представить вам совершенно новую методику психологической помощи. Ее уникальность в том, что при помощи специально разработанных техник, мы заставляем клиента излечиться или скорректировать определенные черты личности самостоятельно. Повторюсь, самостоятельно! Без участия психотерапевта».

После этих слов зал взорвался. Кто-то кричал, что это невозможно, кто-то аплодировал и утверждал, что это гениально. Многие повскакивали с мест и начали выкрикивать вопросы. Петр Федорович молча поднял руку вверх, призывая всех успокоиться. И не начал свой рассказ, пока все не замолчали.

«Мы даем установку подсознанию на самодиагностику и последующее самоисцеление. Программа находится на самом первом этапе тестирования. Сейчас мы планируем отобрать всего пять испытуемых. Это будут психически здоровые люди, но пребывающие в негативном эмоциональном состоянии, депрессии, апатии, те люди, которые находятся в тяжелой жизненной ситуации, страдают легкими неврозами, испытывают трудности в эмоциональном плане. То есть живут так, как большинство наших соотечественников. Да и в целом большинство людей» – Францев замолчал, оценивая реакцию зала.

– А как будет проходить работа? Сколько времени будет длиться терапия? —выкрикнул кто-то из толпы.

– Так как программа не имеет аналогов, процесс проведения такого сеанса будет корректироваться по мере тестирования. Мы будем внимательно следить за состоянием наших испытуемых и на основе полученных результатов, будем строить прогнозы. И дорабатывать методику, при необходимости. Но…. Если в общих чертах, то испытания будут проводиться индивидуально, объекты не будут общаться между собой, при этом не будут изолироваться от внешнего мира. Они будут продолжать жить своею жизнью. Это делается для того, чтобы мы сразу могли оценить эффективность программы.

– А как будет проходить сеанс? – спросила женщина, сидящая в первом ряду. —Гипноз?

– Что касается самой техники проведения сеансов. Все испытуемые будут вводиться в транс при помощи гипноза. Для этого будет использоваться музыкальная дорожка с так называемым белым шумом. Психотерапевт будет лишь наблюдателем этого процесса. Также рядом с испытуемым будет всегда находиться медицинский работник, который будет отслеживать жизненные показатели объекта, – Петр Федорович сделал паузу. – Пока даже мне, разработчику программы, сложно предугадать, что и как пойдет. Для этого и будем проводить тестирование. Если так можно выразиться, мы пока не знаем «как», но точно знаем «чего» хотим достичь. Мы обязательно будем вести аудиозаписи сеансов и после предоставим не только результаты тестирований, но и аудиофайлы.

Послышались аплодисменты.

– Если у кого-то еще есть вопросы, с радостью отвечу! – мужчина закрыл папку и снова оглядел зал.

– Петр Федорович, – спросил журналист из самого дальнего уголка аудитории, – а правда, что Вы уже не в первый раз запускаете такую программу?

Францев замешкался. Снял и снова надел очки. Поправил галстук. Затем крепко ухватился за деревянную трибуну перед ним, словно земля начала уходить из-под его ног.

– Да, это так. В молодости я уже создавал нечто подобное, – нервно ответил он, – Откуда у вас такая информация?

– И, по словам нашего анонимного источника, это закончилось для испытуемой плачевно, – журналист произносил слова четко и громко, при этом его лицо было плохо видно за спинами коллег. – По словам нашего анонимного источника, она сошла с ума. И…. в итоге погибла при странных обстоятельствах.

– Вы ошибаетесь, – резко выпалил терапевт, – гибель испытуемой никак не связана с программой. Это был изначально нездоровый человек, с отклонениями. Программа просто не смогла ей помочь.

– А правда ли, что это была ваша первая жена?

Последняя фраза журналиста окончательно выбила Францева из равновесия. Он побледнел и положил руку в область сердца. Из толпы выбежал молодой человек, бережно взял его под руки и увел со сцены.