Питер заметил капну черных волос над собой. Словно вымазанные в мазуте, они неряшливо свисали на тяжелую женскую грудь. Серую кожу на животе тормошили трупные черви. Менее удачные из них вываливались, наружу образуя под ногами живую горку. Питер поднял голову. Прямо из темноты на него смотрела женщина. Свирепо раскрыв рот, она безмолвно изображала крик. Питер Уилкшер сжал в кулак мокрую землю. Его легкие были заполнены пылью, сердце с чудовищной силой качало кровь в венах. Не в силах больше сдерживать себя, он выпустил наружу свой страх. Дикий вопль подобный вою раненого животного прокатился эхом по чаще.

Сон, преследовавший с самого детства, вновь напомнил о себе. Максим потянулся к стакану на столике. Рядом вместе с приложенными фотографиями тела лежал отчет о нераскрытом убийстве. Особого внимания фотографа были удостоены обрубленные кисти рук и вырванная челюсть. Ставшая уже классикой, практика сокрытия личности. Свет упал на предплечье и осветил татуировку – ворон с неправдоподобно длинным клювом, да еще и в шляпе. Он подошел к окну, за которым на пожарной лестнице за ним наблюдали. Как только окно поднялось, кот с перевязанным хвостом прыгнул на подоконник. Проведя мордочкой вдоль руки, он нырнул на стол и свернувшись в комочек улегся в уголке. Максим повернул старый кран и открыл потоку холодной воды возможность наполнить стакан. Его темные густые волосы блестели от пота. На недельной щетине вырисовывалась ранняя для тридцати двух лет седина.

Гул сирен скорой перемешивался с привычными звуками Нью-Йорка. На первом этаже здания, персонал бара намывал пол, для этих ребят рабочий день, наконец то, подходил к концу. Один из официантов заметил силуэт в окне и кивнул. Максим ответил улыбкой. По перекрестку с жутким грохотом промчался грузовик, собирающий черные мусорные пакеты, следом одна за другой неспешно проплыли две желтые машины такси. Максим попытался вспомнить на каком моменте оборвался его сон, но так и не смог собрать воедино все осколки воспоминаний. Убрав непослушные волосы назад, он забрался на подоконник, куда за ним последовал и черный кот. Холостяцкая студия начинала наполняться светом. Медленно надвигающаяся предрассветная полоса вплотную приблизилась к, валявшейся на диване, коробке пиццы. Завибрировал мобильный. Короткий рапорт дежурного о найденном теле. Максим аккуратно убрал в сторону успевшего уснуть питомца. Перед выходом он оставил у дверей доверху наполненную чашу с молоком.

Детектив Хансен арендовал тесную квартиру на пятом этаже старого дома на углу тридцать четвертой улицы. Совсем рядом располагался всем известный центральный парк и театр. Логично, что некоторые называли эту часть города театральном районом, хотя большинство горожан ассоциировали эти несколько кварталов только как «адская кухня».

Всему виной история, случившаяся в конце девятнадцатого века. Общеизвестно, что Нью-Йорк тогда был центром глобальной иммиграции. Люди со всех уголков мира стекались сюда в поисках лучшей жизни. Не исключением были и выходцы из Ирландии, гонимые на родине англичанами, они пытались найти себе место в этом враждебном для них городе. Заселяя в основном среднюю часть острова Манхеттен, они зимовали в холодных полуразрушенных лачугах. В результате, около трети ирландских мигрантов погибло от голода и болезней. Набиравший силу скандал долго оставался без ответа, пока тогдашний мэр города неожиданно заявил, что своими глазами видел, как иммигранты готовили на улице мясо и суп. После этого за районом и закрепилось прозвище – «Адская кухня».

В прислонившихся к стене дома коробках спал бездомный. Дверь резко открылась и ударила о торчавшие кроссовки. Выругавшись из-под коробки, показались чумазая голова, увешанная афро-косичками. Желтые глаза со злобой посмотрели в сторону улицы и спустились обратно на дно коробки. Дойдя до угла, Максим поприветствовал уличного продавца фруктов. Он бережно раскладывал свой товар подсказывая сыну азы их ремесла. Широкие шаги пересекли пустую улицу, а следом и проезжую часть. Высокая фигура детектива устремились к припаркованной у обочины машине.

– Ну и что ты тут делаешь? – открылась пассажирская дверь.

– Работаю на твою мамку. Она просила передать привет, – Томми улыбнулся рядом крупных белых зубов.

Максим, достал из кармана солнечные очки.

– Я рад, что мы начали, говорить об этом. Всегда относился к тебе по отцовский, знаешь ли, – Томми не спеша повернул ключ в замке зажигания.

Форд «Импала» медленно двинулась с места на восток в сторону Бруклинского моста. В центре Нью-Йорка в это время можно встретить разве что почтовые грузовики и такси. Классика американского автопрома резко выделялась на пустынной улице города. Спустя пол часа, высотная застройка Манхеттена плавно сменилась пятиэтажной, едва они отказались в Бруклине. Немного захватив фешенебельный район Бруклин Хайдс, Том взял курс на Квинс. Арабские кварталы преображались в еврейские, русские и доминиканские, дополняя друг друга соответствующим антуражем.

Дорога заняла не больше часа. Продвигаясь вглубь острова, температура воздуха стала заметно ниже. Опустив окно Максим, вдохнул свежий океанский воздух. В небе, тем временем, появлялись суетливые чайки, их громкое сопровождение присутствовало до тех пор, пока детективам не пришлось свернуть вглубь леса, где стояла первая патрульная машина. Азиатской внешности полицейский пил кофе из термоса, при виде подъезжающую машину он сразу же узнал водителя и поспешил надеть фуражку.

– Привет Чайнатаун, далеко еще? – спросил Томми, слегка опустив тонированное окно.

– Вам нужно около двух миль ехать прямо по этой тропинке, не запутаетесь, там одна дорога, – раздался писклявый голос патрульного.

Едва Форд успел проехать несколько футов по свежей тропе, как патрульный набрав сообщение «Они тут» вылил остатки кофе на землю. Тяжелый автомобиль осторожно пробирался в чащу. Мокрая земля раз за разом расставляла колеса прокручиваться и застревать. Проехав вдоль холма, они добрались до места, о чем сигнализировало скопление несколько полицейских автомобилей. Территория к этому времени уже была оцеплена желтой лентой и патрульными. Им компанию составляли пара тройка журналистов. Невысокий человек с залысиной подбежал к детективам первым, едва они успели захлопнуть двери:

– Эй, парни, я жду Ваших комментариев!

– Отвали, Лесли! – с ходу ответил Том.

– Не очень дружелюбно, но ничего. Так и запишем, спасибо, детектив, – не скрывая улыбки, ответил журналист. Утренняя находка явно воодушевляла его. Он уже прикинул кругленькую сумму, которую ему с радостью выложат за материал об убитой в лесу девушке.

Детективы синхронно прошмыгнули под лентой и направились к месту скопления людей в форме. Немного поодаль, оперевшись на коленки блевал полицейский. В стороне от него, в грубых и высоких ботинках, над ямой возвышалась девушка. Это была Сара Рихтер. Ее пышные рыжие волосы, раз за разом покачивались от ветра из стороны в сторону. Делая записи в блокноте, она изредка раздавала команды сотрудникам местной полиции. Увидев вновь прибывших детективов, ее лицо преобразилось:

– Наконец то! Пока вас не было, мне пришлось в одиночестве держать тут оборону от этих стервятников, – Сара укрыла руки в карманы кашемирового пальто.

– Сара, прости. Стоило мне на долю секунды потерять бдительность, как Томми тут же свернул не туда. Видимо захотел навестить родню на Апеннинах. Введи нас в курс дела, пока ты окончательно тут не закоченела, – попросил Максим.

– Смотрите под ноги, тут ужасно скользко, —указательным пальцем девушка показала в сторону ямы.

Втроем они начали спуск по стальной лестнице вглубь. По краям были предусмотрительно установлены лампы, а стены точечно, наспех обшили фанерой. Крышей служили несколько ровно скрепленных между собой тонких досок с зияющей дырой в центре. Снизу из одного угла прямо до самого потолка держалось бревно, на котором и висело тело.