Чарли попытался прикинуть, на что бы хватило этих денег. Можно было оплатить проживание в этом доме на несколько месяцев вперед, съездить домой к матери и вернуться обратно, и это еще не все. Он смотрел на свои руки, полные денег, и думал об одном – лишь бы она никого не убила и ничего не украла. Случись такое, парень бы все равно не поверил, хотя знал – от Ребекки можно было ожидать чего угодно.

Он смотрел в потолок, и ему в голову пришла мысль – а что если это проверка. И если бы стоял выбор: оставить деньги или вернуться к Ребекке, он бы не сомневался в своем решении ни на минуту, и уже вечером они бы гуляли по знакомой набережной. Чарли бы надел черный пиджак, а она – легкое ситцевое платье. Ребекка любила, когда он выглядел серьезно, и парень подошел к ее желанию со всей ответственностью, добавив в гардероб два строгих костюма. Пусть ненадолго, но это ее заземляло и возвращало к реальности. Это было вчера, а сейчас Чарли сам утопает в фантазиях, пытаясь хоть как-то приблизить девушку к себе. Она прислала деньги в качестве доказательства, что кто-то смог по достоинству ее оценить, а он ей не верил. То есть верил, верил всегда, но не хотел отпускать.

Складывая купюры обратно, на одной из них он заметил обратный адрес, а снизу приписку – «Пиши сюда. Ребекка». Если она оставила адрес, значит, не собирается возвращаться, но если решилась на это, значит, дождется ответа.

Он не знал, как ее дела, чем она занимается и в каком пребывает настроении – ему было страшно узнать ответы на эти вопросы. Он не представлял, о чем писать, чтобы получить ответ, но все равно достал ручку с высокого шкафа и неторопливо вывел несколько строк.

Дорогая Ребекка!

Я рад, что ты дала о себе знать и прислала мне это письмо. Надеюсь, у тебя все хорошо. Я сохраню деньги в конверте, а когда ты вернешься – мы отправимся в путешествие. Пока я буду работать, и, может, мне даже удастся привести себя в форму, чтобы стать для тебя хорошим защитником, как ты и хотела. Пиши, но деньги больше не присылай. С любовью. Забыл написать – твоя бабуля чувствует себя хорошо».

В конверт он вложил две последние открытки от бабушки Ребекки, надеясь, что они пробудят в ней теплые чувства и она вспомнит о доме.

В первый раз он соврал. Он так и не нашел работу, не считая ежедневной монотонной работы над собой, которая не приносила никаких результатов. Но его все равно впервые за долгое время охватила радость. Теперь он точно знал, что не вернется в родительский дом.

*****

Улицу окутал густой туман, в воздухе царила прохлада. Дворник укладывал мусор в контейнер. На часах шесть утра, а значит, пора вставать.

Утренние сборы проходили спокойно и без эмоций. Даниэль вставал по будильнику, умывался и готовил завтрак – этому он научился, когда был совсем маленьким. Отец часто проводил ночи в мастерской и там же засыпал за работой, если удавалось закрыть на минуту глаза.

Путь от дома до школы проходил через парк, осенью он был особенно красив. Миллер любил приходить туда и читать книги, пока Даниэль был в школе. Книги в их доме занимали особенное и важное место. За годы у Миллера накопилось много литературы. В основном это были старые издания, оставшиеся от предыдущих хозяев, небольшую часть книг он обменял у соседей. До последнего переезда коллекция была больше, часть из них пришлось оставить.

Миллер приходил в парк всякий раз, как было свободное время. Там он находил безлюдное место среди деревьев, стелил старое покрывало и читал книги. Это помогало ему отвлечься от своей жизни и насладиться чужой. Ему не хватало эмоций, а сближаться с кем-то было опасно.

Угадать, когда он туда пойдет, было невозможно, но Люси пыталась. Она всегда открывала окна, а входная дверь в дом Миллера громко скрипела. Люси решила: если скрипит дверь, значит, он куда-то уходит. Понять куда несложно – если в его руках была книга и покрывало, значит, он идет в парк, а если зонт и портфель – по делам. По делам он ходил нечасто, только в день, когда его ботинки блестели, но Люси не обращала на это внимания. Это была загадка для Даниэля.

Иногда Миллер был искренне рад видеть Люси. Ароматный пирог – одно из его самых любимых блюд, а горячий чай она заваривала бесподобно. Все это приходились как нельзя кстати, и в такие моменты он думал о том, почему женщина, ставшая такой родной, по-прежнему не становилась близкой. Внутри был барьер пустоты, и чем ближе она приближалась, тем сильнее нарастала тревога.

В мастерской накопилось много работы, но красота осени манила, и пролетающие мимо листья приглашали погреться в лучах теплого солнца.

– Я принесла ваш любимый пирог.

– С курицей?

– Да, как вы любите.

– Спасибо, Люси. Вы, как всегда, знаете, что мне нужно.

– Я случайно заметила, как вы уходили, когда меняла занавески. – Она улыбнулась. – Что вы сейчас читаете?

– Готовлюсь провести вечер с Даниэлем – ищу то, что может стать ему интересным. В последнее время он увлекся автомобилями. – Мужчина перелистывал страницы. – А еще я заметил, что он любит гонять мяч. Может, ему и не нужны эти книги. Я вижу, как быстро он растет и меняется, вместе с ним меняюсь и я, только изменения эти происходят со мной куда более медленно. Не знаю, успеваю ли я за ним.

– Меняетесь? И каким же вы становитесь?

– Сейчас я вижу, как скоротечно время. Это меня пугает, и беспокойство внутри от этого возрастает. Мне кажется, будто я двигаюсь в обратном от других направлении. В детстве я рос серьезным – мне никто не был нужен, и я никого не хотел видеть рядом. Мне потребовалось много времени, чтобы начать в ком-то нуждаться. Слишком много времени, чтобы это осознать, и слишком мало времени, чтобы это найти. Я любил свободу, и удерживать кого-то казалось мне неправильным и недопустимым. Тогда это было моей правдой, моим лозунгом и девизом.

– С возрастом люди меняются, вы правы. Я поддержу любые ваши изменения. – Люси положила руку ему на плечо.

– Спасибо. Мне странно это говорить, и вы удивитесь, но мне не нужна поддержка – мне нужна уверенность, и гарантировать ее могу только я сам.

– Но вы же только что сказали, что вам нужен кто-то близкий – кто-то, кто позволит раскрыться и быть собой.

– Быть с кем-то и зависеть от кого-то – это разные состояния, вы понимаете, о чем я? Это как перепутать преступника с заложником.

– О чем вы? Преступник позволяет любить, а заложник любит? – задумчиво спросила Люси. В ее голубых глазах отражалось непонимание.

– Когда мне удастся найти ответы на эти вопросы, я сразу же соберу вещи и уйду отсюда.

– Значит, вы приходите сюда, чтобы найти ответы на свои вопросы, и занятия с Даниэлем здесь совсем не при чем.

– Я прихожу сюда, чтобы разобраться в своей жизни, а Даниэль – важная ее часть, – мужчина старался сдерживать раздражение.

– Прошу прощения, я просто пытаюсь понять. – Люси опустила взгляд и отвернулась.

Это их первый серьезный разговор, и почему он случился тогда, было неясно, но после него хотелось уйти и скрыться от посторонних глаз. Ее глаза он видел часто, но они все еще оставались чужими, и он не мог изменить это, как ни пытался.

– Вам не за что извиняться.

– Занятия Даниэля скоро закончатся, не хочу его стеснять. В этом парке он любит гулять после школы. В детстве мне не нравилось, когда родители появлялись в самый неподходящий момент.

– Он растет самостоятельным мальчиком.

Миллер воспитывал Даниэля с оглядкой на свое детство. В общении с родителями было много недомолвок, благодаря чему он вырос полной их противоположностью, задушив в себе нежность и оставив только холодный тон. Меняться было сродни прыжку на лошадь, бегущую с бешеной скоростью.

– Спасибо, Люси, мне пора.

Он свернул плед, засунул книгу в карман и, отряхнувшись, направился в сторону дома. Под ногами хрустели листья.

*****

До стоянки в порту осталось немного времени.

– Уже завтра! Мы так и не придумали, чем займемся, – сказал Люк, будто никогда прежде не был на суше.