– Овца тоже сдохла, – задумчиво сказал Володя.

– Ты надо мной что, смеешься? – вскипела Нина.

– Да ты что! Просто овечку жалко стало. Давай еще раз?

– Все равно сдохла уже, – пробормотала Нина, беря карандаш, – ну, и где я что перепутала?

Наконец накормили и овец. Нина захлопнула книгу:

– Все! Хватит животных мучить. Ой, Володя, как хорошо, что скоро рождественские каникулы!

***

Приближалось все Рождество. Как-то в субботу Володя зашел в лавку. Арсений Васильевич был занят:

– Володенька, ты иди к Нине, она дома…

Володя через лавку прошел в квартиру. Нина сидела на полу около большой коробки.

– Володя, здравствуй! – обрадовалась она, – а я игрушки разбираю.

– Какие?

– Елочные. У вас много?

Володя задумался. Елку обычно наряжали мама с Дуняшей, детей пускали уже к наряженной.

– Ну… много, наверное.

– А вы не делаете сами игрушки?

– Сейчас нет. Раньше да, клеили – у нас бонна была, еще на Таврической, так вот с ней клеили.

– А мы с папой каждый год клеим. Хочешь с нами?

– Хочу!

– Тогда давай начнем уже? Папа еще не скоро освободится. Сейчас будем клей варить.

– Ты умеешь?

– Конечно.

Они сварили клей, Нина достала цветную и блестящую бумагу:

– Ну, давай! Я сейчас сначала склею цепи, потом буду складывать из бумаги.

– А я что?

– Не знаю! Что хочешь.

Володя задумчиво покрутил в руках лист блестящей бумаги, потом решительно потянулся за ножницами.

Нина клеила цепи, изредка поглядывая на Володю. Наконец она не выдержала:

– Ты что делаешь?

– Потом увидишь, ладно?

– Ладно… – неохотно согласилась Нина, – какой-то аппарат?

– Потом.

Наконец, работа была готова. Нина недоверчиво рассмотрела поделку:

– И что это?

Володя улыбнулся:

– Это кинокамера. Фильму снимать.

– Кинокамера? – протянула Нина, – ну… а разве можно кинокамерами елку украшать?

– А почему нет?

– Ну не знаю.

Володя вспыхнул:

– А почему нельзя? Нет, ты скажи! Разные цепи, или вон – что это – рубашка какая-то – можно на елку вешать, а кинокамеру нельзя?

Нина удивленно посмотрела на него:

– Ты что? Что ты сердишься? Клей что хочешь.

– Ничего не хочу. Я домой пойду.

– Кто тут домой собрался? Что у вас сделалось? – спросил вошедший Арсений Васильевич.

Володя опустил голову.

– Ну, что такое?

Нина досадливо пожала плечами:

– Он кинокамеру склеил, а я никогда не видела, чтобы кинокамеры на елку вешали, и удивилась. А он обиделся!

– Володя! – укоризненно сказал Арсений Васильевич.

Володя встал.

– Я пойду все-таки.

– И кинокамеру свою возьми! – тоже рассердилась Нина.

Володя схватил бумажную кинокамеру и вышел. Арсений Васильевич вышел за ним – проводить. В прихожей мальчик оделся и повернулся:

– До свидания.

Арсений Васильевич пожал плечами:

– До свидания.

Володя медленно спустился по лестнице и вышел на улицу. В руках он держал ненужную кинокамеру.

В самом деле, кто вешает кинокамеру на елку? Если принести ее домой, то мама посмеется, пожалуй – на елку вешают шары, цепи, красивые игрушки, но уж никак – не кинокамеры…

Он бросил камеру в снег и побрел к своему дому.

– Володя!

Мальчик обернулся. Нина, в меховой шубке и шапочке, махала ему от лавки, Володя нерешительно пошел к ней. Нина схватила его за руку:

– Пойдем обратно. Я тебя обидеть не хотела, и кинокамера на елке – очень даже хорошо. Моя рубашка куда хуже!

У Володи защипало в глазах.

– А где кинокамера?

– Выкинул…

– Зачем? Вот глупый! Она такая красивая! Куда ты кинул? Пойдем искать?

– Вот сюда – в снег.

Нина села на корточки:

– А, вот она! Только размокла почти… ну ты глупый, Володя, вот правда! Испортил хорошую такую… я уж хотела было ее попросить у тебя – себе на елку повесить. Склеишь еще?

– Склею, конечно. Нина, не обижайся на меня?

– И ты на меня. Я правда думаю, что кинокамера – это очень хорошо.

Они вернулись в квартиру. Арсений Васильевич сосредоточенно резал бумагу. Володя неловко подошел и постоял рядом, потом нерешительно спросил:

– А вы что делаете?

– Птичку… – рассеянно ответил лавочник, – не могу понять, какой бы ей хвост сделать…

– А какая птичка?

– Да… какая? Не знаю. Просто – птичка.

– Можно хвост большой и из другой бумаги.

– Можно. Из какой?

– Птичка синяя, можно хвост желтый сделать – будет красиво.

– Ну давай… Как вырезать-то?

Володя взял ножницы:

– Можно сделать ей пушистый, не из одного листочка, а из трех.

– А как соединить?

– Вот так вложить – и приклеить.

Нина сосредоточенно складывала штаны из бумаги. Арсений Васильевич поднял голову от готовой птички:

– Ниночка, а разве штаны на елку вешают?

– Вешают, – решительно сказала Нина, – у нас такая будет елка, что все вешают.

– Вот и хорошо, – одобрил Арсений Васильевич, – ладно, ребята, все на сегодня. Давайте чаю попьем – и по домам.

– А Володя камеру не склеил!

– Завтра склеит – время есть еще. Он мне зато с птичкой помог. Смотрите, какая красивая!

Нине птичка понравилась:

– Хвост пушистый.

После чая Володя собрался домой. Арсений Васильевич оделся тоже:

– Пойду тебя до дома провожу – поздно уже.

На улице было морозно, ярко сияли звезды. Арсений Васильевич остановился:

– Как хорошо-то! А, Володя?

– Да…

– Завтра клеить придешь?

– Приду.

– Тогда – до завтра!

Володя постоял, глядя ему вслед.

Какой хороший был вечер!

А если бы Нина не побежала за ним?

Бродил бы по улицам, мерз, может, плакал бы…

Что на него нашло?

– Владимир?

Володя вздрогнул:

– Папа!

– Ты почему на улице так поздно?

– Я от Нины иду. Остановился на минутку – небо посмотреть.

Яков Моисеевич рассеянно поднял голову:

– Да, небо. Пойдем домой.

– Папа, а пойдем погуляем? Ну, хоть немного?

– Погуляем? – удивился отец, – ну пойдем. Куда ты хочешь?

– Давай дойдем до собора со звездами?

– До Троицкого? Далеко.

– Тогда до Забалканского.

– Пойдем.

Володя взял отца за руку.

– Как дела? – помолчав, спросил тот.

– Хорошо. Папа, мы с Ниной игрушки клеили на елку. А почему говорят, что наряжать елку – непатриотично?

– Кто такую глупость сказал?

– В гимназии слышал.

– Я вот и подумал, что Нина твоя вряд ли такое сказать могла. Говорят так почему? Потому что это – немецкий обычай, а у нас с Германией война.

– А у нас будет елка? Дома?

– Будет, конечно.

– Я сам сделаю несколько игрушек?

– Сделай.

– Папа, а кинокамеры ведь можно повесить на елку?

– Кинокамеры?

– Ну да. Я склею и повешу, хорошо?

– Хорошо. Почему нет?

– Эля, наверное, смеяться будет.

Отец покосился на него:

– Не будет. А если и будет – ничего. Расскажи мне лучше, как в гимназии? Какие отметки принесешь?

– Все хорошо, кажется. Только чистописание… я стараюсь, но все равно не очень выходит.

– Придется позаниматься в каникулы.

Володя вздохнул. От отца это не ускользнуло.

– Впрочем, да. Мы же не о гимназии говорим. О ней потом… и что вы клеили с Ниной?

– Она цепи, а еще она складывала штаны и рубашки. Тоже на елку повесит. Они решили, что у них будет необычная елка, и я им склею кинокамеру – ее тоже повесят. А Арсений Васильевич клеил птичек.

– И он клеил?

– И он. Папа, послушай! А давай мы с тобой тоже склеим – вместе? Машину? Паровоз? Давай?

– Ну давай, – озадаченно согласился инженер, – только когда?

– Сейчас! Придем домой, поужинаем и будем клеить!

– Я поработать хотел. Хотя полчаса можно.

Поужинали они в спешке, и Володя побежал доставать бумагу и заваривать клей. Дуняша смотрела, как он сыплет муку: