– Акрам, отдай нам бабу! – Я не успеваю заметить, кто это сказал.

– Мы её чуток поучим… – рыжий расстёгивает ширинку.

– Вечером. – Акрам ухмыляется, – это будет вечерняя школа. Уберите к остальным. – Кладёт руки на плечи Лены. – Женщина, упрямые долго не живут. Они больно умирают. Посмотри на мужа и подумай.

– Чтоб ты сдох. – Лена встаёт из-за стола.

– Ты убьёшь?

– Вирус, если не побрезгует. – Наверное, Лена понимает, что сказала глупость, но установиться уже не может,– хотя на такое говно …

– Мужика тащите. – Акрам присаживается на место Лены. Лену под руки волокут в балок. Тот, что на улице. Серёгу за ноги тащат к столу. Его голова бьётся о тротуарную плитку садовой дорожки. И каждый удар отдаётся болью в моём мозгу. Я не сразу понимаю, что это мой собственный пульс.

– Серёга был прав. Там люди. – Я понимаю, что в балке держат не только Лену. В нём заложники. Наверное, не один.

– Что? – не понимает Сашка.

– Потом. – Я боюсь пропустить что-то важное из разговора за столом. Что-то, что может подсказать правильное направление всех наших следующих действий.

– Что теперь? – Костяшки на Сашкиных пальцах, сжимающих трубу, побелели. Кажется, ещё мгновенье и металл сморщится, как фольга от шоколадки. – Батя, дай пистолет!

– Потерпи. – Я не понимаю: чего, кроме покорности, Аркам добивается от Лены. Ну, не на перевоспитание же он её взял? В чем цель этого урода? Зачем он здесь и чего ему от нас нужно?

– Там твоих друзей убивают, а ты спрашиваешь «зачем»? – во взгляде сына ещё нет презрения, но уже есть злость.

– Ну, слышал, дорогой? – Акрам закуривает сигарету, – у твоей жены время до вечера, а ты нам вечером уже не нужен.

Стол заслоняет Серёгу и я его не вижу. Акраму тоже неудобно смотреть и он распоряжается: «Посадите гостя за стол».

Серёгу водружают на стул, на почётное место во главе стола. Он избит так, что не может удержаться, и падает лицом на столешницу.

– Поднимите. Пусть меня видит. – Двое, что волокли Серёгу молча исполняют приказ.

– Скажи, как вышел из дома? – Акрам выпускает колечки дыма, и весенний ветерок гонит их к лицу Сергея.

«Скажи», – мысленно уговариваю друга.

– Скажи, – шёпотом повторяет Сашка.

Мы оба понимаем: нам признание ничем не грозит. А вот если хотя бы часть банды отправится по подземному ходу в дом, у нас появится шанс вытащить и Сергея и Лену и тех, кто ещё в балке.

Но Сергей не знает, что мы в безопасности.

– Через балкон. – Старательно выговаривает он разбитыми губами.

– Балкон? Зачем врёшь? – Акрам стряхивает пепел с сигареты и декламирует:

«Но что за блеск я вижу на балконе?

Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!

Стань у окна, убей луну соседством;»

Это театр. А в жизни ни тебя ни Джульетты на балконе не было. Мы всю ночь сторожили. Как из дома вышли?

– Будешь удивлён – ногами. Шекспир хренов.

– Он дядю Серёжу убьёт. – Сашка смотрит на меня, будто ожидая, что я могу взять и остановить происходящее. Просто нажать на кнопку и выключить весь этот кошмар. И снова повторяет, – Батя, дай оружие. Они – как мишени!

– А ты Вильгельм Телль?

Я смотрю, как Ленин конвой возвращается за стол.

– Пошли, – прихватываю Сашку за руку и бегу к калитке. Серая «таблетка» стоит там же, где была ночью. Заглядываю в кабину. Ключ зажигания в замке. Значит, пинком заводить не нужно. Дёргаю дверку. Она легко поддаётся. У меня большое желание забраться в эту развалюху нажать на газ и со всей возможной скоростью умчаться из посёлка. Но это спасение только для меня и сына. Мне же с детства внушали: сам погибай, а товарища выручай. И именно это сейчас у меня во дворе делает Серёга. И мне страшно. Страшно остаться здесь и делать то, что я задумал, но ещё страшнее убежать, а потом объяснять: почему я струсил.

– Залазь в машину и не светись, – подпихиваю Сашку к кабине,– увидишь мою руку над забором, там, где мы сейчас стояли, заводи и гони.

– Я на таком не ездил. Бать, давай вместе.

– Я зря оплачивал водительские курсы? Гони до города, не останавливаясь. Там сразу в полицию.

– А ты?

– Они за тобой кинутся, а я постараюсь дядю Серёжу вытащить. И вот ещё что. Если эта лайба не заведётся – сразу беги на остановку. Спрячься в кустах. Дождись автобуса и в город. Возьми оружие,– сую ему пистолет, – так, на всякий случай.

– Не вариант. Они остановку сторожат. Там постоянно двое. Я уже смотрел.

– Значит, лесом до следующей. Всё. Я пошёл.

Спустя минуту, чуть отдышавшись, поднимаю руку. Слышу как с треском и скрипом срабатывает стартер. Мотор схватывает сразу. «Господи, не заглохни». – молю я, – «Сашку на автомате учили, а здесь самая дубовая механика».

Сашка со скрежетом включает скорость. Я вижу, как УАЗик рывком вылетает на асфальт проезда и, то дёргаясь, то припадая к земле, катит к выезду из посёлка.

Во дворе немая сцена, переходящая в переполох. Банда вылетает из-за стола, катит тесным комом к калитке. Мешая друг другу, пытаются все одновременно пропихнуться сквозь узкую горловину в заборе. Спустя десять секунд двор пуст. Только связанный Серёга за столом и Акрам у калитки.

Он никуда не торопится. Он отдаёт распоряжения по мобильной рации. Теперь понятно, как бандиты поддерживают связь.

– Удавка, перекрой выезд из посёлка. Перехвати нашу «таблетку».

– Только что выехала,

– Выехала? Б..ть! Рыжему скажи чтобы шли назад…

Пока Акрам командует, оббегаю забор и переползаю его со стороны сугроба. Того, где лежат тела. Лицо у Маши спокойное. С таким она спит. На виске маленькая, коричневая точка и короткий, ещё алый подтёк в растрёпанные русые волосы. Снег под головой мерцает красными кристаллами под висящим над нами солнцем.

За десятые доли секунды ко мне приходит понимание того, что я не мог осмыслить половину дня. Маша мертва.

– Кордон, я Мастер.

– Кордон на связи.

– Бери пару машин, отправь пацанов к посёлкам. Пусть примут нашу «таблетку».. Водителя – в яму.

– Понял.

Несусь к калитке. Вижу спокойный, чуть удивлённый взгляд карих, узко посаженных глаз и изо всех сил бью по чёрным кудрям головы. Ноги Акрама подгибаются, тело медленно оседает, но я продолжаю молотить обрезком трубы по голове, по шее, по плечам, до тех пор, пока враг не падает лицом в серый узор мозаики садовой дорожки.