– Ответишь мне толково, и я награжу тебя, – важно сказал Анна, поднимаясь из кресла.

– Осторожно, господин, – попытался удержать его, старик, приведший Иисуса.– Он может иметь спрятанный нож.

– Господь Небесный оградит своего раба, верно служившего ему.

Прозвучало это излишне высокомерно. Старик, привыкший к такому, лишь поклонился.

Иисус же даже не шелохнулся, словно не замечая ничего вокруг себя. Он спокойно и равнодушно смотрел на первосвященника.

– Кто ты, юноша, и откуда родом?

– Я Иисус, сын Иосифа из Назарета, что в Галилеи, – ответил он бестрепетно.

– Что ж, ты можешь отвечать. Тогда спросим еще. Давно ли ты служишь Иисусу Египтянину?

– С того времени, когда спеет виноград, с месяца севана, господин.

– Я вижу, что ты учился. Кто твой учитель?

– Рабби Азор.

– Фарисей. Что ж, видно, ты стал знатный книжник. Отвечай и дальше так же складно, и награда твоя найдет тебя.

Чем дальше говорил он, тем выше становился в своих глазах и в глазах присутствующих тут, а Иисус при этом становился все мельче и незначительнее. Он уже готов был превратиться в мошку или земляного червя, когда опомнился и, взяв себя в руки, глубоко вздохнул.

– Меня прислал к тебе мой учитель, и наградить меня может только он, – ответил ему Иисус, стараясь говорить вежливо. – Спрашивай дальше, господин, я отвечу тебе так, как на моем месте ответил бы тебе он.

Анна вспыхнул и быстрыми шагами вернулся к своему креслу. Он не ожидал такой дерзости от мальчишки, у которого едва пробивается борода.

– Язык у тебя длиннее твоего пояса, смотри, как бы это не довело тебя до беды. Знаешь, как поступают с юнцами, у которых слишком бойкая речь? Их забивают камнями.

– Нет, господин. По Закону камнями забивают за грех перед Всевышним и людьми, я же не сказал ничего грешного.

– Хорошо же. Речешь ты гладко, – первосвященник сел и собрал в кулак свою бороду, чтобы успокоиться. – Если же ты так же гладко будешь отвечать на мои вопросы, твоя жизнь в дальнейшем будет более счастливой. Чего от нас хочет равви Азор?

– Не понимаю.

– Равви Азор желает вернуться в Синедрион, или хочет чего-то большего?

– Я думаю, он хочет вернуть Царство Божие Израилю.

– Мальчишка! Ты сам не знаешь, что говоришь. Зваться мессией и не являться потомком Давида – это преступление по Закону. Тут даже и тайного сыска не надо. Он сам себя обвиняет, – Анна весь подался в кресле, словно готовясь вскочить. – Мне сказали, что ты ездил в Вифлеем к матери Египтянина. Верно ли, что ты там видел царский пояс Давида, даренный ему священником Ахимелехом в Номве, городе священников?

– Да, видел.

– Клянешься ли ты страшной клятвой в этом?

– Да, клянусь.

– И имя Божие вышито на нем золотыми нитками?

– Да.

– А если это поддельный пояс? – уже другим тоном, мягко и задумчиво спросил Анна словно бы Иисуса, и словно – самого себя.

– Никто не посмеет вышить святые буквы впустую, господин, – ответил Иисус, и Анна кивал в такт его словам.

– Верно. Но верно и другое, – Анна больше думал вслух, чем обращался к присутствующим.– Что ж, попробуем проверить это. Юноша, ты умен и пытлив. Силен ли ты в грамоте так же, как в пререкании со мной?

– Прости, господин, не желал тебя прогневить.

– Сможешь ли ты написать то, что чел на поясе в Вифлееме, в доме вдовы Ребекки?

– Да, господин.

– Принесите доску и уголь! – хлопнул в ладоши Анна, возвращаясь к повелительному тону.

Во внутренней двери показался слуга, поклонился, и вскоре доска и уголь уже были доставлены к подножию кресла первосвященника.

– Возьми же уголь, сынок, – необыкновенно ласково проговорил Анна.– И напиши все, что ты прочел на поясе в доме вдовы Ребекки и как ты запомнил это.

Иисус кивнул и, мало не сомневаясь в своей правоте, взял уголь и быстро написал четыре буквы:

I

– Вот, отче, и все.

Анна наблюдал, весь напрягшись. Ни движения, ни выражения глаз Иисуса не ускользнули от него. И только когда Иисус отложил уголь на полочку и вытер пальцы о полу одежды своей, отступив; откинулся Анна в своем кресле на спинку и прикрыл глаза рукой, размышляя.

– Сможешь ли ты прочитать сие вслух? – спросил он, по-прежнему не глядя перед собой.

– Да, господин.

– Не спеши, – Анна убрал руку и пристально вгляделся в лицо Иисуса. – Знаешь о каре за произнесения имени божьего всуе?

– Я не согрешу, господин.

– Грешен в гордыне! – прогремел Анна, порывисто вскочив.

Иисус неожиданно даже для себя попятился.

– Клянись клятвою страшной и именем Вседержителя запечатай клятву сию, что ты, человече, истинно видел в руках вдовы Ребекки из Вифлеема пояс святой.

– Клянусь небом и землей, огнем и водой и призываю Бога отцов наших Ийао в свидетели клятвы сей, – без запинки произнес Иисус, стоя в четырех шагах от первосвященника.

– На колени! – прогремел тот, хватая посох, приставленный к креслу и с силой ударяя им в мозаичный пол.

Иисус быстро, почти упав, встал на колени.

– Повтори снова святое имя Господа нашего и помни – не избежать тебе кары небесной, если солжешь.

– Клянусь отцом Ийао, – закричал Иисус. – Пояс держала в руках вдова Ребекка и шитое имя на нем горело огнем.

– Встань, – тихим голосом проговорил Анна. – Подойди ближе. Так. Стой. Опустись на колени, сниму с тебя грех произнесения имени тайны.

Конец посоха коснулся коленопреклоненного юноши: сначала плеча, потом головы.

– Прощаю тебе грех произнесения, грех знания и все остальные грехи вкупе. Поднимайся. А вы идите вон. Я хочу остаться наедине с этим юношей.

Дождавшись, когда за последним служителем закроется дверь, Анна отставил посох и стал просто усталым человеком. Он спустился с настила на каменный пол и обнял Иисуса.

– Ты верно думаешь плохо, сынок, обо мне и о всех потомках Аарона? Думаешь, мы служим римлянам? Предаем святыни на поругание? Молимся на идолов? Нет. Но мы вынуждены делать много мерзостей. Ибо только мы и никто больше, поставлены пасти стадо Израилево, только мы поддерживаем мир и порядок на этой несчастной земле, мы спасаем несчастную дочь Израилеву от разрушения и поругания, а грешный народ сей – от изгнания и рассеяния. Мы пастыри и стражи. Но как тяжела наша ноша. Если бы грешный народ Божий только согласился разделить с нами тяготы нашего бремени, он бы согнулся в две погибели, до самых колен бы спустилась его шея.

Иисус молчал, глядя на первосвященника ясным и чистым взглядом.

Анна вздохнул, удивляясь его поведению в который раз.

– Что ж, иди. Уже светлеет небо. Я должен отдохнуть. Мирро тебе дадут в превратной. Да, стой. Какой награды ты ждешь за нашу беседу?

– Я ее уже получил. Я в Израиле, со своим учителем и царем.

Анна усмехнулся.

– Иди, – жестко сказал он, возвращаясь к креслу.

Иисус быстро пошел к двери, но на полпути обернулся.

– Господин!

– Что тебе, дерзкий мальчишка?

– Господин, – Иисус шагнул вперед. – Позволь еще раз однажды прийти к тебе.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.