Эти карие глаза смотрели, наблюдали. Следили за ней. Всегда. В школе Макс чувствовала этот «взгляд» своим затылком постоянно, но в нём не было той заботы, которая была у Майка.

Во взгляде Уилла Байерса был чистый голод.

Или, проще говоря, похоть.

— Ты же простудишься, глупенькая. –Уилл снял с себя куртку, набрасывая на слегка дрожащие плечи девчонки. Макс промолчала, но слегка отстранилась от парня.

— Ага, спасибо. — Мягко сказала Максин.

Они стояли на углу улицы. Перекресток. От дома Макс не так далеко, но уже прилично идти.

С другой стороны, к чему волноваться? Вокруг фонари светят, ходят люди и ведь, это Уилл. Так?.. Просто добрый, весёлый Байерс-младший, лучший друг её сводного брата. Да, они почти ровесники. Всё хорошо. Так к чему же это волнение?

— Ты стала грустная в последнее время. Тебя кто-нибудь обидел? — Уилл подошёл ближе, беря Макс за локоть.

Твой дружок тире мой старший братец. Вот кто.

— Нет, всё в порядке, правда. Уилл, мне кажется, что нам стоит вернуться в дом… Ты прав, тут прохладно. — По телу Макс начали ползти (именно ползти) мурашки.

— Погоди, Макс. Я тут недалеко припарковал свою машину. Это ближе, чем ваш дом. Может там посидим, погреемся? Кстати, тебя конечно уже все поздравили, но я хотел бы кое-что ещё тебе подарить, лишь от себя. — Уилл улыбнулся своей фирменной ангельской улыбкой.

Макс стало стыдно за свои негативные ощущения.

Это же Уилл.

Он такой милый, мягкий и добродушный человек. В сто раз лучше Майка, которому следовало бы брать пример с Байерса.

— Ладно, только быстро, а то Майк, блин…

— Да, знаю, ваши родители сторого наааастрого приказали с тебя глаз не спускать, У-у-у! Ахахах. — Уилл взял за руку Макс и повёл её в сторону машины.

На той стороне улицы было безлюдно.

— Хахаха, да и у моих одноклассников их родители тоже… Уилл, а как ты поведёшь, ведь… Хахах, прости, но вы же все пили, а потому…

— Пьяны любовью! — Байерс мельком коснулся носом макушки Макс.

Последняя молилась о том, что это была всего лишь случайность.

Ей просто показалось.

— Садись. — Уилл открыл Макс заднюю пассажирскую дверь.

На часах было два.

— Макс!..

Рыжеволосая вскинула подбородок. Это ей точно показалось. Чёрт, теперь голос Уилера ей мерещится повсюду.

Уилл нагнулся, чтобы застегнуть ремень безопасности на Мэйфилд. Последняя удивилась.

— Мы куда-то поедем?.. Ты же хотел просто погреться, Уилл? — Голубые глаза встретились с карими.

— Не переживай, Макс. Я трезв, а ту бутылку пива выпил четыре часа назад. — Мужские пальцы подняли острый подбородок чуть вверх. — Ты боишься меня? — Низким шёпотом спросил Байерс.

Серьёзно.

Этот вопрос был серьёзным.

— Хахах, в смысле?.. — Макс растерялась. Она не знала что ей делать, а тело просто застыло.

— Ничего, Малышка. Ты запомнишь этот день рождения. — Ласково ответил Уилл. Но в его речи было слишком много приторности и фальши.

А ещё это слово.

Малышка.

Макс совсем не понравилось, как оно звучит именно из его уст.

Слишком пошло. И грязно.

Странно. Макс стало вдруг странно. Первый предвестник страха.

Уилл обошёл машину и сел за руль. Двигатель зажегся. Чёрный джип развернулся и рванул в противоположную от дома Уилеров сторону.

Никто ничего не видел. Но в жизни не бывает случайных ситуаций. В жизни бывают люди, которые способны всё рассчитать до секунды, чтобы безнаказанно выполнить свой задуманный план. Страшный и уродливый, терпеливо вынашиваемый в течение двух лет.

****

«Семейные узы» — это довольно крутая штука, слышали? Когда человек вам отец или мать, муж или жена, вы вроде имеете на него больше прав. Наверное.

А что, если вы брат и сестра? Сводные.

Тупиковая ситуация. Потому что с одной стороны ты имеешь права на этого человека, а с другой этот самый человек может послать тебя нахуй, что вполне логично, так как вы не родственники.

Тогда возникает самый главный вопрос.

Какого, блять, хрена этим «брату и сестре» нельзя… Ну, много чего им нельзя. Встречаться, например.

Почему?

Общество сразу скажет им — табу. А инцест — это извращение средневековых людей. И будет право, потому что понятие «родственники», это не только про кровь. Это ещё и психология.

Вы живёте почти с самого детства под одной крышей, из-за данного фактора человеческая психика выстраивается под другим углом и проч и проч.

Но даже эти убеждения и правила никак не могут помочь справиться с той волной наваждения, что ли…

Потому что когда вам нравится человек (мягко говоря), вашему мозгу, сердцу, печёнке и ещё чему-нибудь будет полностью и всецело всё равно на то, кем является этот человек для вас. Вы всё чаще будете себя ловить на том, что часто останавливаетесь около комнаты вашего «родственника» или ваши глаза мельком в щёлку двери увидят его переодевающимся в ванной. Совершенно случайно… Возможно, вас это будет бесить, но только поначалу, когда мозг ещё хоть как-то работает и в состоянии оценить и присечь то ощущение, которое возникает ниже пояса. Но вскоре наступает точка невозврата.

Конец.

Вы понимаете, что ненавидите всё и всех вокруг, а в первую очередь это самое «родство» между вами. Это то же самое, когда у голодного человека есть еда, но зашит рот. У вас есть право на внимание и заботу от «объекта» вашей ревности, и в то же время вы не имеете права его ревновать.

Ха-ха-ха.

А если природа вас наградила ещё и какими-либо творческими способностями, то пиздец полный. Вы будете писать портреты, стихи, музыку, посвящая это всё тому же придурку и столу. Да, да. Всё это пойдёт в стол, а лучше в камин. И не дай Бог, хоть кто-нибудь однажды узнает ваше животное желание или платоническую привязанность. Вас сразу же назовут уродом или психом-извращенцем, и вы вовек не отмоетесь от этого позорного клейма и грязи, параллельно забрызивагая ею вашу «Болезнь».

— Макс, ты сейчас тарелку носом клюнешь, а ну просыпайся. Во сколько ты вчера легла? — Сьюзан ставила на стол кофе.

Во столько, во сколько Майк сегодня припёрся домой, пытаясь тихо подниматься по лестнице, чтобы вы, дорогие предки, не спалили его на том, что он здесь не ночевал. Снова.

Снова я засыпаю в четыре утра.

Макс сонно подняла ложку и пыталась зачерпнуть ею молоко с хлопьями. Выходило плохо.

— Не помню.

— А я вот подозреваю, что очень поздно. Тэд, а где Майк? Он будет завтракать?

После ужина не завтракают. Джейн его уже сто пудов накормила, как и он её.

Макс резко покраснела. От последней мысли.

— Майк, спускайся!

— Идууу… — Донёсся хриплый голос подростка из комнаты. — Доброе утро.

Майк сел за стол. Лохматые смольные кудри попадали в нос и глаза, под которыми были большие синяки.

Макс закусила губу. Хотелось убрать эти пряди или зарыться в них полностью пальцами.

— Дети! — Начал торжественно мистер Уилер. — Завтра два прекрасных праздника. Но мы с мамой уезжаем, билеты всё-таки получилось переоформить… В общем! Первое правило — не разгромите дом. Второе — Майк, ты за главного, Максин слушайся брата. Третье — Майк, не обижай Макс. Четвёртое — Много не пить! Вообще не пить. И не курить в доме. И пятое, самое главное— Макс, Солнце, мы приготовили тебе подарок, который Майк тебе завтра от нас подарит, да, сынок?

— Угу…– Уилер жевал хлопья, кивая в такт ценным указаниям отца.

–Не забудь!

— Так, мы пошли собираться. О, Господи, уже девять утра! ТЭД, МЫ ОПОЗДАЕМ! — Сьюзан суетно взмахнула руками и побежала в спальню за чемоданами.

— Сьюзи, мы не опаздаем, главное документы! Майк, ты моешь посуду.

— Э! Почему я?! — Уилер хмуро посмотрел вслед отцу.

— Да, Тэдди, главное документы, не забудь ты их, как в прошлый раз.

Макс наконец доела свои хлопья и молча встала, задвигая за собой стул.

— Макс, погоди. — Майк успел схватить её за руку.

— Что такое?!..