— Чёрт, звонок. Ладно, до скорого.

— Ага. Дастин, погоди. Ты не нашёл случайно лишней рации? Помнишь…

— А ты ещё не доросла до холодильника? Ахахаха, прости, Макс. — Засмеялся Лукас.

— Подъёб засчитан. Ну? — Девчонка вскинула бровь.

— Завтра попытаюсь выкрасть у тётки в магазине.

— Окей. — Макс улыбнулась. В голове уже был готовый план, а в сердце теплилась надежда.

Прошло двенадцать дней после побега Мэйфилд, шестнадцать суток после исчезновения Эл, неделя после пропажи (похищения) Уилла Байерса и около десяти суток после ухода Майка из школы.

Уилера отчислили за «необоснованные» пропуски. Письмо пришло родителям, а те не смогли сделать совершенно ничего. Потому что на руках есть ещё младший ребёнок, а шеф Хоукинсой полиции отсутствует. Кстати, вместе с их сыном.

Макс почти полмесяца вела себя образцово-показательно. Школа–дом–домашка–школа–дом. Вот примерно в такой петле она и жила. Билли чуть-чуть оттаял и наконец смог спокойно спать, не проверяя каждые два часа по ночам нахождение Мэйфилд в постели. На вторую неделю «ареста» Макс, Билли проверял её каждые четыре с половиной часа. Сначала Мэйфилд думала, что после её двухнедельного ХОРОШЕГО ПОВЕДЕНИЯ Билли сам отпустит рычаг Тотального Заебательного Контроля и она наконец сможет взять в руки скейт, рацию и убежать в лес с мальчишками. Но… Билли же сказал «до конца учебного года», значит до конца учебного года. Однако это же Максин Мэйфилд, это же маленькая стерва и дрянь в одном флаконе. Если ей что-то нужно, она это выбьет любым способом. Сначала по-хорошему, потом по-плохому. В общем, Мэйфилд и Харгроув друг друга стоят. Оба раскалённые, будто металл.

И вот в один прекрасный понедельник Макс Мэйфилд приступила к задуманному.

Ой, что сейчас начнётся…

— Макс, ты почему не завтракаешь? Я тебе в няньки не записывался. Давай быстрее ешь. Мне сегодня нужно к девяти на работу. — Билли включил радио.

Макс сидела за столом и молча смотрела на тарелку с хлопьями.

— Мэйфилд, ты оглохла?! — Харгроув подошёл ближе к сестре, положив тяжёлую руку на её худое плечо. Парень начинал злиться. Девчонка по-прежнему не реагировала, хотя от прикосновения Билли у неё побежали мурашки по шее.

Девчонка медленно взяла со стола бумажную салфетку и карандашом написала простое английское слово.

Г О Л О Д О В К А.

Билли сначала пять секунд неотрывно пялился на салфетку, а потом на рыжую макушку.

А после психанул.

— Мне тебя насильно кормить?! Засранка мелкая. Макс! Живо прекращай свои игры. У меня нет времени на эту хуйню. — Макс сидела, не шелохнувшись.

— Не хочешь жрать — не жри. Пожалуйста. Голодовка, бойкот, что там у тебя ещё?! Думаешь, ты меня этим сломаешь? Хуй тебе, Мэйфилд. — Билли схватил тарелку и вылил содержимое в раковину. — Я чётко сказал тебе о своём решении на тему всей этой херни. И это решение неизменно. Иди, собирайся в школу! Мне к девяти на работу, блять. — Харгроув был зол. Сильно. В голове смешались мысли от «педагогических» методов воспитания трудного подростка до своих, классических. На данный момент нутро Билли тянуло к классике.

И речь не о музыке, к сожалению.

Вторник.

Под глазами серовато-голубые круги. Голова кружится. Макс со вчерашнего дня ничего не ела и почти не пила воды. И не разговаривала с любимым братцем. Признаки бойкота уже дали о себе знать, но назад пути нет. Внутри Мэйфилд помимо благородных порывов помощи друзьям, жужжало ещё кое-что.

Обида. Такая яростная и девичья.

Билли смотрит на неё исподтишка. Спокойствию пришёл конец ещё со вчерашнего вечера. Он специально приготовил любимый луковый суп Макс. Самый вкусный. И специально ушёл к себе, оставив «приманку» на кухне.

Она к нему даже не притронулась.

Билли специально включил на полную громкость музыку в машине по дороге в школу.

Никакой реакции.

Макс сидела на заднем сидении и тупо смотрела в окно. Даже на попсовую песню Мадонны, которую они оба терпеть не могут, Мэйфилд и бровью не повела.

Слушай, Билли. Если тебе так хочется.

Вот же сучка.

Среда.

Круги под голубыми глазами стали чуть темнее и уже слегка синее. Лицо чуть осунулось. Едва показались скулы. Рацион Макс по-прежнему одна вода и половинка ломтика белого хлеба в сутки.

Билли казалось, что он сходит с ума. Макс сидит рядом, а он хотя бы каких-нибудь звуков её голоса не слышит совсем.

— Я разобью его о стену, если ты не пойдёшь и сейчас же не поешь. — Билли стоял весь красный и запыхавшийся. Он нашёл-таки в гараже скейт Макс, который она предусмотрительно спрятала до лучших времён.

Макс сидела в своей комнате и безучастно делала домашнее задание по алгебре. Мэйфилд, взглянув на Билли, который ворвался к ней, внутри почувствовала как что-то вновь кольнуло. Нет, она сейчас даже не задумывалась о родительских переживаниях Харгроува, ей же только шестнадцать недавно исполнилось. Внутри Макс скреблась жалость к любимому скейту и шальная мысль о том, что может стоит бросить «План», ведь, зная Билли..... Нет. Она пойдёт до конца.

Макс ни слова не ответила, только ладошкой подпёрла острую скулу и продолжила писать конспект.

В этот же момент Билли кинул скейт в стенку и через мгновенье послышался хруст. Харгроув разломал его в щепки. Макс сцепила зубы и уставилась в одну единственную точку перед собой, из впавших глаз покатились слёзы. Но девчонка не издала ни звука.

— Блять, когда ты сдохнешь от анорексии я даже на твою вонючую могилу ходить не буду. Сука!

Грохот двери. Всхлип.

Четверг.

Билли для себя уже решил, что если Макс и сегодня будет продолжать этот цирк, то он просто отвезёт её в больницу, но точно не к психологу. Потому что долбоёбы.

Бледная кожа, выступающие скулы и вены, впавшие тёмно-серые глаза и чуть выпавший живот. Так выглядит Макс на четвёртый день своей диеты под названием «Я доведу Харгроува до ручки».

Кстати, у неё неплохо получается.

Билли уже задумывался сразу повести после школы Мэйфилд в больницу. Но судьба распорядилась чуть иначе.

— Мистер Харгроув? — На том конце провода женский голос.

Билли возился со старой развалюхой под названием «Форд», руки были все в машинном масле, футболка в поте, в голове.....Максин. А сегодня ещё до хрена заказов и клиентов в автосалоне.

— Ээ… Нет, мэм. Я сейчас его позову. — Ответил Сэм, коллега Билли, младший автомеханик. –Билли, тебя к телефону, какая-то женщина из школы, кажется… — Медсестра висевшая на линии, услышала на заднем фоне маты.

Ну естественно, если ему звонят на рабочий телефон из школы, то это по части Макс.

— Слушаю. — Билли параллельно снимал резиновые перчатки. — Что случилось?!.. Что?! ЧТО С МОИМ РЕБЁНКОМ?! Я СПОКОЕН!.. Где она сейчас?! — Харгроув сжал зубы и зажмурил глаза. — Да, я сейчас приеду. Хорошо. — Билли положил трубку. — Сэм, подмени меня сегодня. Я… Короче, там ситуация…

— Проблемы с младшенькой? — Парень усмехнулся.

— Ах, если бы… Это пиздецомы, а не проблемы… — Билли схватил ключи от камаро и уже через двадцать минут был в медчасти средней школы Хокуинса.

Голодный обморок. Вполне себе стандартная ситуация.

— Мистер Харгроув, если у Максин были раньше проблемы с пищей и РПП, то… — Медсестра заполняла бумаги, а Макс лежала на кушетке. Девчонку успели привести в чувство ещё до приезда братца. Сладкий чай и хлеб с маслом подняли сахар в крови.

— У неё всегда были проблемы с башкой и совестью. — Процедил Билли, держа запястье Макс, прощупывая большим пальцем равномерный пульс.

— Я выписала ей освобождение на два дня. И сходите в больницу, лучше провериться. — Женщина протянула жёлтый листочек с зелёной печатью.

— Спасибо. — Билли засунул бумажку в передний карман джинсовки. — Лежи, не дёргайся. — Прошипел Билли, поднимая на руки эту лисицу, направляясь к припаркованной машине.

Макс посадили на привычное заднее сиденье, но когда правая дверь открылась, девчонка удивилась.