На середину вновь вышел Грешэм, провозгласил:

– Торги закончены. Просьба расходиться.

Рикардо остановил почтенного джентльмена.

– И много сегодня поднял Натан?

– По моему скромному мнению. – Томас Грешэм заложил палец за ворот сюртука и величественно закрыл глаза. – Барон Ротшильд сегодня заработал порядка сорока миллионов фунтов.

У Джорджа глаза вылезли на лоб.

– На эти деньги можно купить… половину Англии!

Грешэм отвесил почтительный поклон и удалился.

– Бросьте убиваться, Джордж, судьба милостива к изобретателям. А мне надо уединиться, дабы переосмыслить сегодняшний день и, наконец-то, дописать «Начала политэкономии и налогообложения».

– Неужто вы пересмотрите свою теорию? И согласитесь на государственное регулирование, хотя бы для наказания таких, как Ротшильд? Уверен, это именно он заварил сегодняшний пунш!

– Да перестаньте вы, Натану просто повезло. Он, конечно, прекрасный финансист, но… не гений! Полагаю, ему поспешили сообщить, что Наполеон вспомнил о гвардии и войскам коалиции – конец. А на деле, все решили пруссаки Блюхера… Человека и паровоза! Если не ошибаюсь, вы ведь в честь него назвали свой первый локомотив. К тому же… если бы все, как стадо баранов, не стали скупать бумаги по любой цене, Ротшильд бы, а не мы, ушел отсюда нищим.

– Мистер Стефенсон? – К Джорджу подошел усатый джентльмен.

– Чем могу служить?

– Меня просил вас разыскать промышленник Эдвард Пиз. Он получил полномочия от парламента на строительство железной дороги Стоктон-Дарлингтон. Его очень интересуют ваши паровозы.

– Я же говорил. – Рикардо толкнул Джорджа в плечо. – Судьба вам благоволит. А на нынешней бирже, похоже, везет только Ротшильдам… – Дэвид глянул на слюнявого лорда Сейнсбери, веером развернувшего заработанные фунты. – И дуракам.

Ротшильд потоптался у колонны с всегдашне-мрачным выражением лица. Встретился взглядом с Рикардо, приподнял шляпу. Дэвид кисло улыбнулся.

Натан что-то шепнул окружающим агентам, повернулся, вытащил руки из карманов. На пол спикировала записка. Не заметив пропажи, барон в сопровождении поверенных направился к выходу.

Не сговариваясь, наши герои метнулись к записке. Джордж первым схватил смятый клочок, развернул трясущимися руками.

«Наполеон разбит! Срочно покупайте!!!»

ГЛАВА IX

Давос

Старик резко встал, приблизился к колонне. После доклада лицо постаревшей лягушки заволокло грозовыми тучами, потупились глаза. Короткий взмах руки – шатен заспешил на выход, исчез, как тень в полдень. Будто по команде, засобирались к выходу впереди- и сзадисидящие. Камеры отвернулись от Михаила Ивановича.

Джентльмен отклеился от колонны, дошагал дрожащей походкой до русского миллиардера, присел на место старика:

– Хай, Майкл!

– Хэллоу, Натан. – Взгляд олигарха вернулся на сцену. – Или мне следует называть тебя Натаниэль Чарльз Джейкоб Ротшильд? Пра-пра-правнук Натана Майера Ротшильда. Биржевого гения, нагревшего руки на Ватерлоо, революциях и много чём еще.

– Как там у вас говорят – ты меня хоть кием назови, только почаще смазывай?

– Что-то типа того.

Ротшильд помолчал, почесал лоб, поизучал точку на полу.

– Почему ты упорствуешь, Майкл? Ведь мы когда-то умели договариваться.

– Ты меня путаешь с другими. Мы не договорились много лет назад, не договоримся и сейчас.

– Ты всегда был не в тренде. Может, пришла пора меняться? Ты можешь войти в Клуб…

– Что дают деньги? – перебил Лугинин. – Независимость. Я сделал выбор в пользу независимости, когда вы собрали новых русских и предложили стать своими эмиссарами. Какой смысл сейчас отказываться от свободы?

– Ты бы мог выбрать небольшую зависимость и еще большие деньги.

– Чтобы как ты управлять миром? Во-первых, не поделишься. Корми обещаниями других. Во-вторых, мне это не нужно.

– И поэтому ты создал город-Солнце, которым управляешь? – Натан усмехнулся.

– Уже не управляю. Надеюсь, система будет работать и после моего ухода в лучший из миров.

– Напрасно надеешься. У тебя нет детей, последователей, а враги слишком сильны. Если не можешь победить, не лучше ли присоединиться?

– Только время покажет, кто из нас прав.

– Человечество это проходило миллионы раз. Результат известен наперед – империя рухнет с кончиной создателя.

У Михаила Ивановича брови сошлись на переносице, заскрипели зубы, сжались кулаки.

– Ладно, Майкл, дело твое. Но мы можем договориться в малом. Не выставляй заявку на золотой рудник в калтыжском районе…

– Ротшильдов, как всегда, интересуют вечные ценности! Но ты опоздал, мы уже подали. И судя по твоему интересу, запасы там гораздо больше заявленных.

– Еще есть время снять. Что хочешь взамен?

Лугинин почесал за ухом, покосился на опустевшие места.

– Почему бы и нет? Но вы оставите город в покое. Никаких правозащитников, демонстраций, боже упаси, терактов! Кстати, из многих состарившихся полузащитников прав человека нужно срочно делать сакральные жертвы – не ровен час, уйдут из жизни по велению миокарда. – Новый русский усмехнулся циничности совета. – И еще, нужно закрыть несколько банков, загоняющих население в кредитную ловушку, отмывающих деньги ваших карманных наркокартелей, оружейных баронов.

Михаил Иванович выудил из внутреннего кармана блокнот, следом паркер. Ручка заскользила по бумаге, хрустнул оторванный листок, сунулся к Ротшильду.

Натаниэль достал золотое пенсне, на расстоянии, как лупой, прошелся по списку.

– Это грабеж, Майкл!

– Справитесь. Вам не впервой сворачивать бизнес в России.

– Возможно, мы и пойдем тебе навстречу. По ряду пунктов. Можем ли мы тогда рассчитывать…

– Вы сделаете, что нужно мне, я – то, что вам.

– Не все банки мои, придется договариваться с Рокфеллерами, Варбургами, Морганами… Уйдет уйма времени на согласование.

– Утром – банки, вечером – рудник. Вечером – банки, утром – рудник.

– Почему бы тебе не сделать первый шаг?

Олигарх покачал головой.

– Натан, ты же не с президентом и не с министром России разговариваешь. Это их вы можете разводить, как пацанов, а я простой русский парень – меня на мякине не проведешь.

– Почему ты думаешь, что мы их разводим?

– Потому что, если относится к нашим правителям хорошо, то напрашивается вывод: они – просто доверчивые ребята. Они вам верят, а вы их постоянно кидаете. А если к ним относится плохо, значит, они пляшут под вашу дудку и работают на свое светлое будущее у вас на Западе. – Лугинин широко улыбнулся. – Я отношусь к нашим правителям хорошо.

Ротшильд оскалился золотым ртом, смахнул мифические пылинки с плеча собеседника.

– Ладно, Майкл, это твой выбор.

– И вам не хворать, – перешел на русский Михаил Иванович.

– What?

– Good luck, Nathan!

– И тебе, Майкл. Она тебе очень пригодится.

– Не больше, чем тебе.

Хозяин мира задержался.

– Что ты имеешь в виду?

– Натан, мы давно друг друга знаем. Не думай, что я буду бороться со следствием – лицами, организациями, государствами, которых вы натравите на меня. Я знаю причину. И, если что, буду бить именно по ней.

– Я тебя не понимаю.

– Конечно, мой английский слишком плох, поэтому я скажу проще: если в Калтыге произойдет какая-нибудь диверсия, то в какой-нибудь точке мира умрет один из многочисленных Ротшильдов, Рокфеллеров и так далее.

Натан нацепил пенсне на нос, всмотрелся, словно в первый раз увидел визави.

– Ты себя не переоцениваешь?

– Это правило будет действовать независимо от меня. И после меня. Соответствующие распоряжения даны. А что с людьми делают фантики, которые ты печатаешь, сам знаешь.

Ротшильд поскрёб ногтем по носу.

– Не думал, что наш разговор зайдет так далеко.

– Теперь будешь думать.

– С тобой может случиться все, что угодно, и отнюдь не по нашей вине.