– Не в этот раз. Может, в следующем году. Нужно основательно укрепиться, а то я толком не занимался. Пора выигрывать зону, выходить в ФНЛ, а там и в премьерку.

Соперники закончили разминку, построились перед главным выходом. Грянул гимн Российской Федерации. Стадион поднялся, запел тысячеголосым хором. С последними аккордами игроки запрыгали, доразмялись, потянулись к центральному кругу.

– Михал Иваныч, хотите пари? – наседала журналистка. – Выиграете – навсегда от вас отстану!

Лугинин повернулся к Вере:

– На что спорим?

– На эту игру! Выбирайте, вы за кого?

– «Спартак» явно сильнее.

– Тогда, если победит «Калтыг» вы даете мне интервью, договорились?

– А если нет, вы отстанете от меня навсегда?

– По рукам! – Вера перегнулась сильнее, но без надежды дотянуться.

– Или, – поспешно прибавил миллиардер, – если в основное время будет ничья.

– Хорошо. Василий Святославович, вы – свидетель!

Два против одного – хороший расклад. Лугинин скрыл улыбку «гаваной».

Раздался стартовый свисток. Футболисты задвигались по полю. Фанаты загалдели кричалками.

– У меня тоже к тебе дельце. – Калтыгин хитро прищурился.

– Вы сговорились, что ли?! Чувствую, футбол сегодня не увижу.

– Можем в перерыве переговорить… или после матча.

– Ладно, валяй. Не отстанешь ведь. Хуже Веры!

– Ты знаешь, город живет припеваючи. Львиная доля доходов, конечно, уходит уровнями выше, но и городу кое-что остается…

– Начал издалека… – Михаил Иванович неотрывно следил за игрой.

– Вот я и говорю, городу кое-что остается. И на развитие, и на небольшой фондик… Экономим, откладываем, инвестируем. В общем, я к тебе с деловым предложением.

– Не тяни коня за хвост, может взбрыкнуть.

– За сколько продашь «Водоканал»?

Лугинин посмотрел на мэра, как на идиота.

– С чего вдруг мне его продавать? Актив неплохой, да и город должен быть доволен – пять лет тарифы не поднимаются. Несмотря на требования федералов. Если городу деньги некуда девать, поищи товар поинтересней.

– И все-таки, Михал Иваныч, за сколько отдашь?

– Зачем он тебе нужен? Что не устраивает?

– Все устраивает, но хочется большего.

– Якобы лучшее – враг точно хорошего.

– Мы хотим, вообще, упразднить тарифы.

Олигарх красноречивей глянул на мэра.

– Конечно, только для населения, – поспешил успокоить Калтыгин, – предприятия будут платить как прежде, по сегодняшним тарифам. В самом деле, Михал Иваныч, у нас рек нет, что ли? Да и морскую воду давно научились опреснять. Неужто мы не можем улучшить жизнь горожан?

– Москва с ума сойдет. Опять давить будут. Ты хочешь восстания в Сибири? Там реки – не чета нашим.

– Москва пусть думает, что хочет. Когда мы ее боялись? – Калтыгин на минуту задумался о вечном. – А у меня пока есть время, отмеренное Богом, хочется делать все больше и больше. Для народа. А нам с бабкой и пенсии хватит.

– На комплимент нарываешься? Никто не сомневается в твоей порядочности. – Лугинин задумался. – Считать надо. При таком подходе, городской бюджет может вылететь в трубу, это ж постоянное субсидирование. Может и расходы покрываться не будут.

– Мы уже все посчитали. – Василий Святославович выудил листок из внутреннего кармана пиджака. – При сегодняшних темпах роста городских предприятий, мы через год выходим на безубыток, расходы равны доходам.

– Осталось решить задачку: как, не поднимая тарифы, добиться роста доходов.

– Во-первых, мы можем позволить себе, как ты говоришь, субсидировать. Во-вторых, этого и не нужно, экономисты посчитали – рост обеспечится за счет развития бизнесов и автоматизации «Водоканала».

– Он и так переавтоматизирован. Одних программ накупили на миллионы.

– Жизнь не стоит на месте, наши спецы нашли более мощные средства оптимизации. Взгляни сюда. – Мэр выудил еще один листок.

Лугинин оттолкнул.

– Что ты в меня записочками тычешь?! Даже разбираться не хочу… Но идея нормальная. С этим тебя точно переизберут.

– Да не в этом дело…

– Знаю-знаю.

– Так за сколько отдашь?

– За сколько возьмешь?

– Экономисты, опять же, прикинули… Сейчас «Водоканал» оценивается в двести миллионов долларов, покупать надо с премией…

– Соображают.

– В общем, готовы потратить в два раза больше.

Градоначальник с хитрым прищуром изучал реакцию собеседника – не переборщил ли с щедростью? Не обидел ли смехотворностью?

– Интересное предложение. Но ты же знаешь, деньги мне давно не нужны.

– Знаю, но что тебя тогда может заинтересовать?

Лугинин рассеянно смотрел на поле, погрузившись в мысли:

– Наверное, только одно… как ты говоришь: «улучшение жизни горожан»? Вот «оно».

– Так я ж это и предлагаю, – возбудился Калтыгин.

Лугинин внимательно посмотрел на собеседника:

– Поэтому и согласен. Забирай за… рубль! А сэкономленные миллионы бюджету еще пригодятся.

– Шутишь?! – Мэр пытался сквозь глаза досмотреться до души миллиардера, но не обнаружил подвох. – Вот это подарок! Михал Иваныч, Калтыг тебе памятник поставит. Со временем, конечно.

– Я еще пожить хочу. Все? Теперь я могу посмотреть футбол?

«Калтыг» сгорел от собственного первоминутного «напалма», «Спартак» уверенно отбился и перешел к планомерной осаде. Голкипер курортной команды брал «мертвые» мячи. Свисток на перерыв спас хозяев от неминуемого гола. Второй тайм «Калтыг» лишь отбивался, ища удачу в редких контратаках.

Пошло добавленное время. «Спартак» всей командой осадил ворота соперника. В центре поля одинокой фигурой маячил бразилец Паоло Жорже – непроходимый маршал столичной обороны. Запертые в собственной штрафной, калтыжане стеной вставали на пути атакующих, самоотверженно ложились под мяч. Нападающей Берто вошел в штрафную и упал от тени Никонорова. Раздирающий душу свисток. Судья указал на одиннадцать метров. Стадион зашелся негодованием, мыльными эскападами. Футболисты облепили судью, как мухи. Арбитр неумолим, желтые карточки разошлись направо-налево. У Никонорова – вторая, автоматически превратившаяся в красную, защитник понуро побрел в раздевалку. Симулянт Берто утрамбовал газон, ласково установил мяч. Злорадная улыбка заиграла на загорелом лице. Свисток. Разбег. Удар! Вратарь выудил мяч в нижнем углу, навалился сверху, вжимая в газон. Стадион взорвался овацией. Берто схватился за голову, упал на колени, с укоризной воздел руки к небу. Шокированные москвичи застыли на месте. Голкипер «Калтыга» подскочил и вбросил влево к середине поля на забытого Савченко. Прокинув мяч вперед, Юрий устремился к спартаковским воротам. Пауло Жорже из последних сил мчал наперерез, но не успевал. Рандеву нападающего с голкипером. Мяч взмыл вверх и легким «парашютом» перелетел через кипера. Стадион затаил дыхание. Слышались дуновения морского бриза, тиканье наручных часов. Мяч мягко спикировал в сетку. Бешеный рев разорвал тишину – болельщики забились в припадке, VIP-ложа в истерике. Лугинин вскочил и заорал подобно пароходному гудку, трость безжизненно свалилась в ноги. Василий Святославович, трясясь от счастья, полез обниматься с Константином Петровичем. Всегда хладнокровный телохранитель мягко отстранил.

Финальный свисток. В следующий раунд Кубка России прошел «Калтыг».

– Михал Иваныч! – Мэр пытался отдышаться, держась за грудь. – Не забудь на радостях – мы договорились!

– Забирай все!

– В следующий раз… город захочет… вернуть себе … футбольную команду.

Смачный кукиш стал ответом. Калтыгин расхохотался. Лугинин двигался к выходу под поздравительные выкрики. Присоединившиеся к Константину Петровичу охранники, расчищали путь. В коридоре, в позе Венеры Милосской с целыми руками, скрещенными на груди, ждала Вера Гольц.

– Михал Иваныч, я готова.

ГЛАВА III

Казань

Стас спрыгнул с подножки поезда, заприметил татарчонка с надписью «Нагнетатель» синим фломастером на ободранном ватмане. Колобок личика вертелся на тростниковой шейке, глазки-шарики бегали по периметру прямоугольных очков, высматривая приезжего.