Анекдот только для умных, для тех, кто догадывается, что на самом деле имелось в виду.

Анатабель начала смеяться. Сначала тихо, стараясь контролировать смех, потом расслабилась, и захохотала от души. Я тоже не удержалась. Мы смеялись вдвоем как сумасшедшие.

– Лануф, – пролепетала Анатабель писклявым голоском, и мы одновременно прыснули со смеху. Затем, смахивая слезы, она продолжила: – Я больше блох ненавижу клыс. Они такие… – она развела руками, не в силах удержаться от смеха, – облешлые… ха… ха…ха… на них никогда не бывает блох!

Кажется, она имела в виду голых крыс со светящимися ушами – результат лабораторных экспериментов.

Ответить ей у меня язык не поворачивался, я лишь кивала головой на манер игрушки – болванчика, и смеялась до слез, размышляя, зачем я так много съела Нейзы?

– У меня такой голос… – удивилась Анатабель, продолжая хохотать. Затем попросила: – Скаши, и ты шо-нибудь.

–Щей-щаз, – пропищала я, и не удержалась, захохотала.

Своим смехом, мы почти сотрясали стены отсека. Терпеть такое Антич была не в силах.

– Прекратите! – вне себя от гнева прокричала она.

И мы прекратили ровно на пару секунд. Этого времени нам хватило, чтобы удивленно переглянуться между собой, решив, что смешнее приказа мы еще в своей жизни не слышали, и захохотать пуще прежнего.

Антич вскочила и размашистой походкой направилась к нам.

– Вы что спятили?

От мысли, что она сейчас вынет из-под полы халата меч, и поотрубает нам головы, я едва не задохнулась от смеха. Фантазерам и особо чувствительным людям надо запретить есть плоды Нейзы. Это до добра тех, кто их не ел, не доводит. Чужой смех отчего-то раздражает.

Отрубать нам головы Антич не стала. А то уж я представила, как эти головы катаются по полу от смеха. Антич быстро поняла, в чем причина нашего неудержимого смеха.

– Уга-щай- зя, – предложила я ей пакетик Нейзы.

– Смех пое- зен для здо-овя, – детским голоском молвила Анатабель.

– Идиотки!

Антич вырвала пакетик из моей руки, и отшвырнула его подальше от себя. Затем схватила корзинку с продуктами, стоящую около меня на полу, и под аккомпанемент нашего несмолкаемого смеха, вынесла ее в коридор.

Затем вернулась с твердым намерением избавить Анатабель от ее корзинки. Подружка обалдела от такой наглости. Позволить ограбить себя средь бела дня? Ну уж нет!

Прежде, чем Антич успела сцепить на корзинке пальцы с острыми, окрашенными в черный цвет ногтями, Анатабель вскочила и рванула ее к себе.

– Хватит жрать всякую гадость! – заорала на нее Антич. Свои руки она все-таки успела сцепить на корзинке.

– Она мо-я- я, – запищала Анатабель. – Не от – там! Ла-нуф, по-мо-ги!

Началась сцена: тянем, потянем, а отнять не можем. Это была настоящая борьба. Ни Антич, ни Анатабель сдавать позиций не собирались. Анатабель даже смеяться перестала. А я, глядя на них, страдала от колик в животе. Нет, так смеяться нельзя!

– Отдай! – выкрикнула яростно Антич. И внезапно освободив одну руку, с силой толкнула Анатабель в плечо. Подружка рухнула в кресло, но рук не отцепила. От неожиданного нападения, она преисполнилась гнева, резко вскочила, толкнув корзинку в противника. Все содержимое корзинки разлетелось по сторонам. Антич ударилась спиной о стол и стала пропускать удары Анатабель, которые последовали сразу же после яростного толчка.

Анатабель вошла в азарт. Она так страстно молотила кулаками по голове несчастной, что та, упав на пол, вскоре перестала сопротивляться.

– Так, тебе, так! – пискнула Анатабель, остановившись передохнуть. – Эй, – она хихикнула, – хватит пъетвоятся…

Анатабель тряхнула ее за плечо, и удивленно отошла в сторону. Антич сползла на пол.

– Лануф, хи… хи… Она уме – ла? Да? – подружка зашлась в смехе.

– Не сме-ши, – проговорила я, сгибаясь от колик.

– Она не шевелися… Посмой-ти…

Я поднялась с кресла и, согнувшись пополам, приблизилась к неподвижной Антич. В согнутом состоянии было легче дотронуться до нее, а затем перевернуть лицом вверх. Та не подавала признаков жизни. Я расплылась в улыбке, подняв глаза на хихикающую подружку.

– Ну, що? – поинтересовалась она.

– Нокаут! Поздяв- ляю!..

– Пъявда? Я ее убила?

– Нет, ско-о ошухается.

– Явай, симем ТЕДД и свяшем ее.

– Явай!

И мы, смеясь, приступили к раздеванию Антич.

– А щем мы ее свяшем?

– Не зняю…

– А вдуг она ощнется? – Анатабель как раз закончила расстегивать пуговицы халата. На Антич было надето короткое черное платье и длинные сапоги.

– Стукем по оолове! – предложила я.

– Чуй, я пейвая! У меня уше и опыт ещ.

Хихикая и толкаясь, мы приподняли Антич и сняли халат.

– Она такая тяшолая… – заметила я.

Еще под халатом мы обнаружили два «Универса» связку атомных гранат. Отложив халат и оружие в сторону, мы, сидя перед неподвижным противником на корточках, задумались, что делать дальше.

– Нещем свяшать, – улыбаясь, сказала Анатабель, – явай, маску симем!

– Явай!

– Токо не я, – Анатабель встала и попятилась.

– Хо-ошо, я симу.

Вздохнув, я последний раз хихикнула, и коснулась маски. Ее поверхность была теплой. Осторожно с замиранием сердца я отыскала запирающее устройство, и, обнаружив его в области уха, щелкнула им. Крепление ослабло, и маска приподнялась над лицом. Я подхватила ее и сдвинула на лоб.

–Що это? – испугалась я и отпрянула в сторону.

На месте лица был белый череп с черными глазницами. Анатабель подошла ближе и ахнула.

– Мейт-вес! Это как… поимать?

Я пожала плечами, заметив:

– Но смой-ти, она же дышит?

– Нушно исбавися от нее! Ско-ее!

– Как?

И тут мы заметили, как в недрах черепа возник яркий алый блеск. Искра. Она разрасталась с каждой секундой, словно внутри вспыхнул маленький костер. Я, вспомнив, что смотреть на мертвецов мне нельзя, быстро вернула маску на место.

– Ско-ее, тащим ее в стоо-вую! Оттуда она не сбешит.

Дрожащими руками Анатабель схватила тело за ноги, а я за руки, и мы понесли Антич прочь из отсека. От пережитого шока у меня ноги подкашивались, я нервничала, и пару раз была причиной падения тела. Но с перепугу мы дотащили ее до столовой очень быстро. Лишь заперев дверь на кодовый замок, мы, облегченно вздохнув, засмеялись.

– Она покойниса, – не верила Анатабель. – Как ше я ее?..

– Тебе повешло…

– Не веися… Это ушас!

Вернуться в отсек у нас не было сил. Мы уселись посреди коридора, обмахивая лица руками. Пот с нас так и лился ручьем. При этом мы не могли спокойно смотреть друг на друга. Смех разбирал. Вот мы и смеялись, пока неожиданно стук в дверь не заставил нас замолчать.

– Эй, откройте немедленно! Я вам говорю! – гневно крикнула Антич, и забила по двери ногами.

Тут уж мы резво вскочили и дали такого стрекоча, что спринтеры подавились бы слюной от зависти. В отсек Анатабель буквально влетела, а я, споткнувшись о корзинку, выставленную Антич в коридор, грохнулась на пол, и пока кувыркалась, слышала угрозы несущиеся нам вслед.

– Я вас убью! Выпустите меня, мерзавки! Стервы! Я вас достану!!!

Под оглушительный яростный стук ее сапог по обшивке двери, я на четвереньках вползла в отсек управления. Анатабель с трудом дождалась, когда последняя моя конечность покинет коридор, и тут же стала закрывать дверь на всевозможные запоры.

А после этого мы смеялись. Мы так смеялись. Нет, чтобы я еще раз взяла в руки пакетик Нейзы. Лучше сразу в сумасшедший дом!

Немного успокоившись, Анатабель подошла к монитору. Прошлась пальцами по клавишам.

– Утихоми-илась, – облегченно проговорила она. – Она веть не смошет выйти?

Я подняла с пола халат и воинственно потрясла оружием.

– Пущ попъебует! Ее ждет го-ячий пием!

Я встала за спиной Анатабель, с любопытством заглянув в монитор.

Антич ходила по комнате разъяренная как тигрица. Но напрасно она стучала по стенам, и посылала в наш адрес проклятия. Без ТЕДДа пройти сквозь стены ей было не под силу.