Едва оказавшись внутри, Фердинант ощутил облегчение. Для него в этот миг подошло к концу нечто сложное и опасное, непривычное. Склеп, таким образом, представлялся Фердинанту убежищем. Для Баста все было иначе: для него Склеп был лишь этапом, перевалочным пунктом. Баст знал, куда шел, чего не знал старый слуга, хотя догадывался и отказывался принимать подобный исход. Теперь он видел, что капитан, не желая оставаться в Склепе дольше необходимого, направлялся к спуску в катакомбы, куда простым смертным ходу не было, - видел и, внутренне протестуя, все же следовал за ним. Для слуги это был вопрос уже решенный: идти за Бастом, или отступиться? В делах, где замешаны власть имущие, он не знал иного подхода, кроме покорности, даже если она противоречила здравому смыслу и таила в себе для него угрозу.

  На другом конце спуска начинался Нижний город, - город мертвых. Там не было места жизни в любой ее форме, там лабиринты коридоров, а по ним в кромешной тьме бродят потерянные - блеклые тени, призраки некогда живших людей. В недрах земли обитают демоны, почти никогда не способные навредить, но всегда слушающие стены и выжидающие момент. Даже среди неупокоенных на спуск в ту обитель заблудших решаются единицы, наиболее отчаянные мертвецы, ведь ни мертвому, ни уж тем более живому, войдя, во век не сыскать пути обратно, и решившись отдаться кромешной тьме, они тем самым отрекаются от света, и от всего, что из этого следует.

  Глава VI

  Говорят, Нижний город был построен задолго до Хельмрока, потому-то и Нижний город, а не Нижний Хельмрок. Поговаривают также, что катакомбы те - по большей части захоронения дикарей, населявших Холлбрук исконно, до прихода восьмого легиона и поголовного их истребления имперцами.

  Спуск, связующий Склеп и Нижний город - не единственный в своем роде, но наиболее известный. Он начинается полноценным коридором, с полом, выстеленным мощенными камнями и потолком, укрепленным деревянными подпорками и балками, как в шахте. Ближе к середине, камень под ногами заканчивается, а на смену ему приходят неровные по высоте и ширине ступени из утрамбованной почвы. Примерно тогда же начинаются входы в кельи, где обитают те, кому ни сверху, ни снизу нету места, - обитают те, кто между. К концу тоннель мельчает и округляется, превращаясь из творения рук человека в нору гигантской землеройки, а потом, по преданиям и догадкам (ибо ни один дерзнувший спуститься туда, так и не сподобился вернуться обратно) начинается Нижний город.

  Его коридоры имеют высокие стены. Они, чем выше, тем дальше сужаются, в конечном итоге образуя треугольник. Стены те покрыты рисунками и надписями, в некотором роде посланиями и наставлениями предков дикарей своим потомкам, таинственными и непереведенными. О том известно только потому, что есть еще подобные захоронения, их-то излазили вдоль и поперек. Как правило, сначала это были расхитители гробниц, а после ученые, сетующие на разорение. Только в этом захоронении, что-то невообразимое творилось и с временем, и с пространством, и с бедолагами, угодившими в западню. Быть может, причиной тому была населенность места, а может - длительный контакт с умами живущих над ним, решение загадки едва ли будет найдено.

  По одной из версий, спуск в Нижний город - остатки исчерпавшегося прииска, той его части, что уходила в породу, а кельи тогда - ответвления от штольни. Теперь-то золото в Холлбруке не добывают, его все больше снимают с мертвых пальцев, и то не всегда получается, ибо не все мертвые - покойники, некоторые только притворяются таковыми.

  К счастью старого слуги, путь их лежал не к Нижнему городу. То, что для многих было лишь предположением о возможном происхождении спуска, для Баста, человека посвященного во многие тайны Хельмрока, - было данностью. Ранее здесь добывали золото. Еще раньше - располагалось стойбище одной из множества общин дикарей. Так получилось, что по канону их веры селиться следовало непременно вблизи курганов, строиться вокруг них, жить, помня о смерти и предках. В виду слабой изученности и до сих пор не расшифрованной письменности, метафизическая основа верований местных остается загадкой, но как и в большинстве случаев на этот счет существует масса предположений, в основном заимствованных из верований других первобытных культур, а нередко - притянутых за уши.

  В те времена золото здесь залегало совсем не глубоко, почти что на поверхности лежало, но не было востребовано местными, не ценилось ими, а может быть, даже считалось порочным за совершенную мягкость и не пригодность к хозяйским нуждам. Так или иначе, но топталось оно дикарями равно прочей грязи. Во всяком случае именно так обстояли дела на момент вторжения.

  Согласно "Хронике завоеваний севера" - одного из древнейших письменных источников в мире, и общепризнанно, - древнейшего исторического трактата времен империи, многие участники того похода озолотились непомерно. Не только центурионы, которые отвечали за дележ добычи, но и простые солдаты. Потом, конечно, большинство из счастливчиков тех легких денег лишились в силу разных причин, но сам факт того, что какие-то там варвары могут позволить себе топтать золото, в империи очень даже ценившееся, - сам этот факт поразил легионеров, как следует из "Хроники". Выходцы из низших сословий, составляющие большинство солдат, за этакое непотребство были готовы наброситься и растерзать дикарей, тотчас увидев.

  Баст остановился перед входом в одну из келий. На протяжении всего спуска он считал шаги, чтобы не пропустить вход в кромешной тьме. Фердинант же толком не слыша, чего там капитан бормочет, всерьез опасался, как бы тот не сбрендил, да и не забил его, а хоть бы и той же рукояткой револьвера, которой так ловко орудовал. Когда же Баст остановился, и старый слуга понял, о чем тот бормотал, вздох облегчения невольно сорвался с растрескавшихся губ дворецкого и, как и любой звук здесь, - распространился по тоннелю, на что где-то далеко внизу ему ответили вкрадчивые шорохи.

  Проемы разительно отличались: где-то ровнее и шире, где-то кривее и уже, некоторые ответвления заканчивались тупиком или обвалами. Всего келий было около дюжины, и половина имела хозяев по большей части не гостеприимных, или наоборот - гостеприимных, но таких, встреча с которыми вам не понравится. Нужная им келья выглядела заброшенной, а проем ее зиял до самого потолка и был в два раза шире среднего. Кроме того, он не заканчивался помещением или тупиком, но продолжался вглубь недр.

  Все это ими не виделось, но слышалось и чувствовалось по сквозняку, обдувавшему их, и по влаге, собиравшейся в капли и срывавшейся затем вниз с потолка, что сопровождалось оглушительно громким плеском - определялось по тому, как изменилась обстановка, стоило им войти в проход.

   В пределах Склепа и бобер бы не сыскал древесины, только камень да кости, кости да камень, и хоть горючее здесь было, как видно по печальному примеру Рэнди, ни сам бармен, ни один из постояльцев или гостей Склепа, которые здесь почти не менялись и редко встречались заезжие, не отважился бы спустится вниз, пока не распрощается с прежней жизнью и не отдаст все долги, иначе бы давно ушел в Нижний город, откуда нет возврата. И думать было нечего о том, чтобы зажечь чьи-то кости и использовать их в качестве факела, поэтому как досюда шли в темноте, так и сейчас, повернув в келью, продолжили движение вперед все так же наобум.