– Давай помедленнее, брат, – осаждаю я. – Только то, что я согласился, не означает, что Сейди тоже согласится.

– Ты действительно ей понравился, и она очень сильно хочет иметь ребенка. Я думаю, она хорошо к этому отнесется. Как может быть по-другому? Это означает завести ребенка, который будет выглядеть, как я.

– За исключением того, что он будет еще большим красавчиком, – подкалываю я его.

– Да, да, – усмехается Дэйл, – я не могу в это поверить. Ребенок. У нас будет ребенок, у нас троих. Я должен пойти и рассказать все Сейди. Мне нужно с ней об этом поговорить.

– Это может быть хорошей идеей.

Когда брат уходит, чтобы разбудить Сейди этой странной и чудесной новостью, я смотрю на их ухоженный двор. Солнце наконец-то зашло, и тьма накрыла окрестность. Я уже могу себе представить маленького малыша, плещущегося во дворе в бассейне, Сейди в платье, подтянутом над ее коленями, стоящая по лодыжки в воде с маленькой девочкой с ярко-голубыми глазами. Глубоко тянущее чувство рождается в моей груди. Чувство, которое я раньше не испытывал, думая о семье. Мой ребенок.

Но я могу быть только дядей. Это будет семья Дэйла, и я всегда оказываюсь за бортом.

Это то, что мне придется принять.

Речь идет о Дэйле и помощи ему, чтобы сделать его жизнь цельной.

И хотя я знаю, что принимаю правильное решение, где-то глубоко внутри меня остается ноющее чувство, что уже ничто не будет так, как прежде.

ГЛАВА 7

Сейди

«Я действительно все правильно расслышала?»

Я сижу на кровати, лицом к лицу к моему мужу, рассказывающего мне о его планах, как сделать мне ребенка. Или вернее, Картер сделает мне ребенка. Я впиваюсь ногтями себе в ладонь, чтобы убедится, что я не сплю. Нет, я не сплю.

– Ну, что ты об этом думаешь, детка? – спрашивает меня Дэйл, его взгляд серьезен, а глаза горят, как никогда прежде.

Я моргаю. Он действительно все говорит на полном серьезе?

– Я думаю… мне нужно… я не знаю… – заикаюсь я.

Дэйл ложится на кровать рядом со мной и нежно обхватывает меня за плечо, притягивая к себе.

– Я знаю, что это слишком много, чтобы принять. Я это понимаю, Сейди, но это даст нам то, что мы хотим. Что ты хочешь. Только подумай об этом, Сейди, ребенок, у которого будет моя ДНК. Он даже может выглядеть, как я.

– Или она, – бормочу я.

– Или она, конечно. Мы говорили об усыновлении, но разве это не лучше? Донор, которого мы знаем и доверяем, кто делит с нами историю наших жизней. И после всего он согласился. Быть дядюшкой, который выручит в любой момент.

Дэйл улыбается мне, в его голосе чувствуется, что он хочет, чтобы я согласилась ни их безумную идею. Они всерьез об этом говорили. О Картере, находящемся рядом, чтобы поменять подгузники или повести ребенка в школу! О, мой Бог.

– Я не знаю, Дэйл. У меня до сих пор такое ощущение, словно я сплю. Я на самом деле не могу это принять.

– Я знаю… я чувствовал то же самое сначала, когда только думал об этом, и Картер не мог понять, о чем я его прошу по началу.

Я представляю, как Картер хмурился и то, о чем он, должно быть, думал. Представлял ли он сам процесс? Думал ли он о своей сперме между моих ног, как я это делаю сейчас?

Моя киска сжимается, и я чувствую слабость у себя в животе. Я не должна думать о Картере в таком ключе. Дэйл не должен выдумывать такие безумные идеи, которые размывают границы между нами. Как он при этом может чувствовать себя нормально? Я его жена, и он не будет против, если я забеременею от его брата? Это неправильно. Если бы у меня была сестра и могла изменить эту ситуацию, я бы точно не чувствовала себя хорошо.

Я прикусываю губу, теребя кожицу на ней. Это сумасшествие, но моя рука опускается к животу, к колыбели, где я представляю, как шевелится и растет наш ребенок. Усыновление – невероятная вещь, но разве я смогу почувствовать весь спектр ощущений от того, как ребенок растет? Я не уверена.

Если я хочу забеременеть, мне остается единственный вариант – принять донорскую сперму. Будет ли сперма постороннего мужчины менее неправильной, чем Картера? Я имею в виду, они однояйцевые близнецы – одна и та же ДНК, одна плоть и кровь – но они абсолютно разные люди.

Я очень сильно хочу ребенка.

Одни только мысли об этом заставляют глаза гореть от непролитых слез.

И это не значит, что я буду спать с Картером. Ему даже не нужно прикасаться ко мне. Мне нужно просто выкинуть все из головы. Закрыть глаза и представить, что это Дэйл погружается в меня.

Дэйл молчит. Думаю, что он, должно быть, чувствует, как я обдумываю эту мысль. Он такой хороший. Чутко улавливает мое настроение и мои поступки.

Я поворачиваюсь к Дэйлу и беру его за руку, рассматривая его выражение лица, выискивая любой малейший знак того, что он этого не хочет, что это только ради меня, из-за моего желания иметь ребенка он готов позволить семени брата пустить свои ростки. Но все, что я вижу – это любовь и огромное желание сделать меня счастливой. Надежду. Волнение.

Он на самом деле хочет этого. Я знаю своего мужа.

Да, он делает все ради меня, но это что-то значит и для него.

Это безумие. Достаточно безумно, чтобы сказать то, что мы собираемся сделать невозможно, но достаточно безумно, чтобы это сработало. Возможно. Будем надеяться.

Поэтому я киваю. Да. Да, я пойду на это, но даже если я согласилась, какой-то неприятный осадок остался.

Каждый шаг, совершаемый по дороге нашей жизни, дает направление для дальнейшего путешествия. До сих пор каждый из таких моих шагов приводил к лучшей жизни. Я только надеюсь, что то, на что я согласилась и во что вкладываю так много надежд, не разрушит все то, что я люблю.

***

Я не видела Картера до следующего дня. Он встал поздно, и Дэйл уже ушел на работу.

Боже, как это неловко.

– Утречко, – говорит он, оглядываясь вокруг.

На столе уже лежит все, что необходимо для завтрака, садится на стул и насыпает себе гранолу⁸.

– Утречко.

Я съеживаюсь. Он знает, что я знаю. И я знаю, что он знает. И кто же разобьет этот лед, который образовался между нами?

– Ты хорошо спал?

Это его первая ночь на родной земле, поэтому я надеюсь, что в матрасе не было комков или неприятных складок на постельном белье.

– Думаю, так хорошо, как только мог ожидать. Я все еще напрягаю свой слух, прислушиваясь к посторонним звукам. Ночью был какой-то хлопок, и вскочил на ноги за секунду. Думаю, нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что меня больше не подстерегает опасность на каждом шагу.

– Черт, Картер, – говорю я.

Мне больно представить, как он паникует и бредит. В одиночестве.

Дэйл – первый человек, к которому я обращаюсь, когда мне плохо, как и я для него. А есть ли такой человек у Картера?

– Ничего страшного.

Он отмахивается от моего сочувствия, словно это его раздражает и не нужно, но я не думаю, что Картер действительно имеет это в виду. У меня сложилось впечатление, что он грубый снаружи, но и вполовину не так груб внутри. У меня такое чувство, что он будет мурлыкать в руках правильной женщины.

Я сомневаюсь, мои пальцы сжимают кофейник с такой силой, что костяшки белеют.

– Дэйл рассказал мне, – говорю я, повернувшись лицом к окну, поэтому мне не нужно видеть его реакцию. Я слышу, что он перестает жевать, ожидая, что я скажу дальше.

– Даа, – тянет он, подталкивая меня к продолжению.

– Ты уверен… насчет того, что он мне предложил?

Это очень серьезная вещь, и я должна знать, что он согласен на это не из-за того, что чувствует давление. Это должно быть от чистого сердца. Он должен быть уверен.

– Сейди, ты можешь смотреть на меня во время разговора?

Я поднимаю голову, даже если не хочу это делать. Мои щеки горят, и я чувствую, что готова вспыхнуть в любую секунду.

– Я уверен. Хотя поначалу не был. Я подумал, что мой брат сошел с ума, просто предложив такое, – Картер рассматривает меня, нервничая. – Но я сделаю все что угодно ради моего брата, Сейди. Это не так уж и трудно. Это легко. Но мне нужно знать, что ты не против. Я не хочу, чтобы это повлияло на отношения между нами.