– Дэйл, – шепчет она.
– Все хорошо, детка.
Я подвожу ее к кровати Картера, где он застелил новое постельное белье. Я говорю ей лечь и тянусь следом за ней, стаскивая через голову футболку, таким образом давая Сейди понять, как все будет. Я расслабляю пояс на ее халате, под ним обычная черная ночная рубашка. Ничего особенного.
Я скольжу рукой по ее бедру, очень медленно, пока не достигаю местечка между ее ног. На ней нет трусиков, и мой член оживает. Я ее мягко поглаживаю и затягиваю в глубокий поцелуй. Я хочу, чтобы Сейди так затерялась в удовольствии, что разливалось между нами, что не заметит, когда придет Картер. Ее ноги раздвигаются, я знаю, что она расслабилась.
Картер будто получает мое мысленное сообщение, входя в это время в комнату. Я знаю, что ему будет тяжело думать о том, что будет происходить дальше. Моему члену тесно в джинсах. Кровать немного проседает, когда Картер опускается рядом с Сейди по другую сторону кровати. Я слышу звук расстегиваемого ремня, и Сейди отвлекается от нашего поцелуя, теперь ее внимание сосредоточено на Картере.
Между нами застывает время, появляется чувство, которое я не могу описать. Будто невидимые нити, что связывали меня с моей женой и с моим братом-близнецом, связали нас всех воедино. Время замедляет свой бег. Я смотрю на Сейди. Она не собирается стыдливо прикрывать себя. Она не говорит мне прекратить играть с ее клитором. Она смотрит на Картера, и он нежно берез ее за руку.
– Ты выглядишь такой красивой, – говорит он с придыханием.
Это отлично для него, что он говорит ей подобное, и я слышу ее вздох. Он стягивает свою футболку и сбрасывает штаны вместе с боксерами. Не церемонясь. Картер медленно перемещается по кровати. Он дает Сейди время передумать. Он может выглядеть как человек, способный совершить серьезное насилие, но в груди у него золотое сердце. Он становится на колени между ног Сейди, следя за моей рукой. Взгляд Сейди сосредоточен на его члене, но я не чувствую ни капли ревности. Член Картера точно такой же, как мой. Мы словно две горошины из одного стручка.
Я привлекаю ее внимание, прикоснувшись к щеке, а когда она поворачивает голову, целую ее. Рука Картера продолжает с того места, где я остановился, и я могу сказать, что она чувствует разницу между нашими прикосновениями. На какую-то секунду она застывает, но это заканчивается прежде, чем я успеваю спросить, все ли с ней в порядке. Ее руки обхватывают мои, затем шею, притягивая ближе к себе, пока мой брат прикасается к ней, чтобы подготовить ее. Кровать снова приходит в движение, в то время как Картер снова сдвигается.
– Готова? – спрашивает он.
Мой член дергается при одной только мысли, что произойдет дальше.
Сейди кивает, и мы оба смотрим на то, как Картер берет свой большой член в руку и направляет его между ног моей жены. Она приподнимает свои колени выше, желая облегчить проникновение; так же она делает и со мной. Брови Картера немного сдвинуты, когда он склоняется, устраивая свои колени под ее бедра. Я провожу рукой по груди Сейди, чувствуя острые пики ее сосков, желая продлить для нее приятный момент настолько долго, насколько смогу.
Она снова поворачивается ко мне, тянется для очередного поцелуя. Я знаю, когда Картер проникает в нее, потому что она обхватывает меня крепче. Сначала его толчки нежные, предполагаю, что он хочет сделать все нежно, но в какой-то момент Сейди снова отпускает меня. Она поднимает руку и прикасается к руке Картера, на которой он балансирует, чтобы не придавить ее своим весом. Она изгибается и касается его лица. Его глаза находят ее взгляд.
– Все хорошо, – говорит она и притягивает его вниз.
Картер прячет свое лицо в изгибе между ее шеей и плечом, его широкие плечи почти полностью закрывают Сейди. Она находит мою руку, крепко за нее ухватившись, будто Сейди хочет, чтобы я знал, что я тоже часть всего того, что сейчас происходит.
Все перед глазами размывается.
Сейди поворачивается к Картеру, проводя рукой по его коротко стриженой голове, прижимаясь ртом к его щеке.
– Ты ощущаешься так хорошо, – признается она.
– Черт возьми, – стонет Картер.
– Поцелуй меня, – приказывает она ему.
И я наблюдаю за тем, как Картер отталкивается своими предплечьями и смотрит на мою прекрасную жену. С мягкими волосами, рассыпанными на подушке, она выглядит словно ангел, павший с небес. Мой брат поворачивается ко мне. Он хочет знать, что ему делать, и я киваю. Сейди получит то, что она хочет.
Он прижимается своими губами к ее, и мое сердце чертовски бешено стучит.
Прямо передо мной два человека, которых я люблю больше всего на этом белом свете.
Я смотрю, как они занимаются сексом, спина моей жены изгибается, и лицо Картера напрягается. Я не был уверен, что Сейди кончит, но она достигает края, и это хорошо. Это значит, что она действительно расслабилась. Значит шансы на то, что все сработает, возрастают.
Потом кончает и Картер с достаточно громким криком, чтобы его услышали наши соседи. Он судорожно хватает ртом воздух и все еще похоронен глубоко внутри нее. Сейди выглядит ошеломленной, но дело уже сделано.
– Выходи, Картер, – шепчет она. – Мне нужно положить подушку под задницу.
Пока мой брат приходит в себя, я хватаю подушку и помогаю Сейди устроиться в том положении, которое с ее слов, может максимизировать шансы на зачатие. Картер сидит на краю кровати, его спина напряжена и вздымается в такт напряженному дыханию. Я целую Сейди, говорю ей, какая она красивая. Затем я слегка похлопываю моего брата по плечу.
– У тебя еще есть порох в пороховницах, брат, – шучу я, и именно это нам всем сейчас нужно.
Мы все взрываемся смехом, и все в порядке.
По крайней мере, я на это надеюсь.
ГЛАВА 12
Картер
Я не спал большую часть ночи. Для меня это не проблема. Я провел много бессонных ночей, пока служил заграницей. Некоторыми ночами это было невозможно из-за реактивных самолетов, пролетающими очень низко над нашими головами, и далеких звуков разрываемых ракет. Трудно закрыть глаза, думая, что одна из таких ракет попадет в твою койку в любую секунду.
Но сегодня была другая причина для бессонницы.
Вчера вечером я почти не видел Сейди или Дэйла. Я оставался в комнате до позднего вечера, и когда вышел, они уже легли спать. Я сварганил себе бутерброд и вернулся обратно. Когда сегодня утром я вышел, в доме было тихо. Я знал, что Дэйл уже ушел на работу, потому что из коридора раздался звук закрываемой ключами двери. Но я не слышал и звука присутствия Сейди. Она могла уйти, занимаясь тем, что обычно здесь делают женщины: йога, изготовление свечей или чаепитие. Черт возьми, я не знаю.
Я пересекаю гостиную и иду дальше по коридору в дальнюю часть дома. Там только одна дверь, и я знаю, что она ведет в студию Сейди. И она, и Дэйл рассказывали мне, как он перекрыл часть дома и превратил это место для Сейди, чтобы она могла проводить все свое свободное время рисуя. На самом деле я не видел ни одной картины Сейди, кроме той, что висит в гостиной.
Я останавливаюсь у двери. За ней не слышно ни единого звука. Опять же, не думаю, что занятие живописью – громкое занятие. Я оглядываю коридор, где расположена гостиная, и, наконец, кладу ладонь на ручку и поворачиваю.
– Картер.
Сейди сидит на высоком стуле, устроив ноги на перекладине, она босая, а в одной руке держит кисть. На ее пальцах следы оранжевой краски. Юбка с разводами от краски, облегающая майка, волосы собраны в пучок на макушке. Яркий свет зарождающего дня проникает сквозь открытые солнцу окна. Золотистые лучи освещают нежную кожу Сейди и глаза в утренней заре. Вчера ночью я был внутри этой женщины. От этой мысли у меня кружится голова.
– Я просто… я не хотел отвлекать тебя.
Это чушь собачья, но даже самому себе я не хочу в этом признаваться. Какого черта я здесь забыл? Я отступаю назад и начинаю закрывать дверь.
