– Все хорошо.
Она соскальзывает со своего стула и идет к двери.
– Ты можешь войти, если хочешь.
Ее голос звучит так застенчиво и нерешительно. Это должно быть для нее так же неловко, как и для меня.
Это ее личный уголок, но думаю, что можно откинуть все церемонии после того, что было между нами вчера. Сейди отступает и взмахивает рукой.
Запахи масляной краски и растворителя щекочут мне ноздри, когда я захожу в студию. На заднем плане мягко играет классическая музыка. Так тихо, что я не смог ее расслышать из-за закрытой двери. Вдоль задней стены расположены стеллажи для просушки холстов, в другом углу расположена стопка подрамников. И все вокруг наполнено яркими красками, она плещется с холстов, застыл цветной каплей на полу, стекает с ее мольберта и кисти. Несмотря на то, что сама Сейди обычно носит более мягкие приглушенные тона, она рисует большими яркими и смелыми мазками.
– Ты хотел бы посмотреть несколько моих работ? Я как раз заканчиваю одну из заказанных картин.
Она указывает на мольберт, перед которым до этого сидела. Там изображен портрет потрясающей рыжеволосой женщины с массивным сапфировым ожерельем. Я шагаю ближе, разглядывая мельчайшие детали, срисованные Сейди с фотографии, с которой она пишет: игра света на драгоценных камнях, тонкие серебристые пряди волос, вплетенные в рыжину густой шевелюры, и даже крошечная родинка над ключицей.
– Это потрясающе, Сейди. Очень. Я даже и не подозревал, что ты настолько хороша, – признаюсь ей.
Ее лицо розовеет.
– Спасибо. Ты бы хотел посмотреть что-нибудь еще? Что-то, что я писала не по заказам? Мои работы отличаются.
Она подходит к прикрытой простыней кучи холстов под окном. Сейди снимает ее и начинает перебирать работы. Серый пейзаж с фиолетовым небом, молодая девушка под деревом, абстрактные картины с яркими брызгами разных цветов. А потом обнаженные тела. Молодые мужчины, изображенные на холстах, члены, покоящиеся между мускулистых бедер, глаза, приглашающие совершить вещи, о которых я даже не хочу думать.
Мои брови приподнимаются вверх, когда я смотрю на Сейди. Дэйл знает об этом? Она рисовала их с фотографий или это настоящие модели?
Сейди очевидно обращает внимание на мое выражение лица.
– Это наброски, из класса обучения в колледже, обнаженные натурщики. Моделями обычно становятся студенты колледжа, пытающиеся заработать несколько лишних долларов.
Она снова прикрывает работы простыней и идет к мольберту, снимая портрет рыжеволосой женщины и осторожно размещая его на сушильной стойке.
– Знаешь, – говорит она, – ты мог бы стать отличной моделью.
Она вытирает руки о тряпку, не смотря на меня.
Я не могу больше сдерживаться и взрываюсь смехом.
– Ты просто хочешь увидеть меня голым.
Сейди фыркает.
– Я уже видела тебя голым, Картер, и даже замужем на версии тебя, – нахально возражает она, – кроме того, очевидно, у меня нет недостатка в обнаженной мужской натуре. Но, по правде, ты бы был великолепен. В твоем теле много линий, большие размеры.
Я ухмыляюсь ей.
– Это не то, что ты подумал, – смеется Сейди и бросает в меня полотенце.
Ее глаза сияют. Она ведет себя по-другому сегодня, как будто наш секс стер формальность в отношениях. Полагаю, это было неизбежно. Нет смысла церемониться, когда вы потеете друг под другом. У меня такое чувство, словно вижу своими собственными глазами ту девушку, на которой женился мой брат, а не ту версию, которую она была готова показать своему деверю.
– Просто у тебя такие линии тела, которые художники обычно ищут в модели. Позволь мне нарисовать тебя. У меня есть картина Дэйла. Хочешь посмотреть ее?
– Как-то не очень, – шучу я. – Вряд ли я увижу что-то такое, что не видел раньше.
Сейди качает головой.
– Ты на самом деле хочешь нарисовать меня?
– Как одну из моих французских девушек9, – шутит она.
Я хохочу, и она улыбается, словно счастлива от того, что заставила меня улыбаться.
– Ты уверена? – переспрашиваю я.
Я не знаю, куда это меня приведет, но не похоже, что у меня есть интересная альтернатива на сегодня, а идея провести большую часть времени в одиночестве не так уж привлекательна. Я никогда не думал, что буду скучать по тем временам, когда ты окружен толпой шумных парней, но мне трудно переносить тишину. Мой разум наполняется звуками, которые я не хотел больше слышать.
– Абсолютно, мне нравятся рисовать новые объекты.
Она подходит к небольшому дивану и начинает убирать с него тряпки и чистые холсты.
– Ты можешь сесть здесь.
Сейди смахивает невидимую пыль с дивана и возвращается к мольберту, фиксируя поверх большой лист бумаги для рисования, и возится с подносами с карандашами.
Я обхожу диван и смотрю на него. У меня до этого никогда не было женщины, которая попросила бы нарисовать меня.
– Что я должен делать?
– Просто снимай то, без чего тебе будет удобно и располагайся, – отвечает она, не поднимая головы.
Я пожимаю плечами и стягиваю футболку, затем сразу же джинсы. Складываю их, расположив на соседнем стуле, и сажусь на диван. Он бархатистый на ощупь, и слегка щекочет заднюю часть моих ног. Я устраиваюсь поудобней, и обивка трется о бедра.
– Давай приступим, – с придыханием предлагает Сейди, смотря на меня поверх мольберта.
Она прочищает горло.
– Хм, просто откинься немного назад, перебрось руку через спинку дивана. Да, вот так. И, эм, приподними ногу… другую не надо. Небрежная сексуальность – это то, что нужно.
– Вот так?
Я откидываюсь назад и сверкаю насмешливой, кривоватой улыбкой, похожей на ту, что Сейди изображала на лицах тех парней.
Она качает головой, усмехаясь.
– Поумерь пыл, пожалуйста. Просто будь собой.
– Все, как вы пожелаете, мадам.
Я сижу неподвижно, слушая, как ее угольные карандаши царапают холст. Сейди продолжает всматриваться в изображение, блуждая глазами по моему телу.
Я смотрю на ее голые ноги, опирающиеся в перекладину табурета, поднимая взгляд вверх по ногам, где юбка сбилась в кучу выше колен Сейди. Я помню каково это, когда ее ноги обхватывают меня. Я помню, каково это, быть похороненным глубоко внутри нее. Мой член оживает, не совсем то, что нужно, когда ты позируешь для картины.
Не знаю, замечает ли это она. Студия погружена в тишину, единственные звуки, нарушающие тишину – звук царапающего бумагу карандаша и шум нашего дыхания. Я прикрываю глаза и стараюсь подавить воспоминания о прошлой ночи. В конце концов, мы сделали это один раз. Просто, чтобы Сейди забеременела. Несмотря на то, что это было раньше обычным делить с братом девушку, сейчас совсем другое дело. Сейди не просто девушка, с которой мы зависаем. Она – жена моего брата.
А я изгой.
Наконец, звук, издаваемый рисующей Сейди, прекратился.
– Я закончила, – сказала она, затаив дыхание.
– Отлично, – бормочу я и встаю, быстро натягивая одежду.
Я мог бы хоть отчасти попробовать то, что было между Сейди и Дейлом, но делаю лишь одно. Находиться здесь, пока брат на работе, вдруг ощущается таким неправильным.
Я не хочу чувствовать, будто предаю его. Все, что я делаю – на благо Дэйла и Сейди, но сейчас это не так. Происходящее нечто совершенно другое.
– Картер, – окликает она, когда я уже подошел к двери.
Я слегка поворачиваю голову, чтобы она знала, что я слышу ее, но этого недостаточно, чтобы рассмотреть ее в полной мере.
– Спасибо, что позировал для меня. Ты был великолепен.
Я киваю и покидаю комнату, тихонько прикрывая дверь за собой.
Чтобы не случилось дальше, я должен убедиться, что в моей голове четко проведена граница, или что мои чувства кристально понятны, иначе все станет действительно очень опасным.
ГЛАВА 13
Сейди
Когда дверь закрылась за Картером, я позволила себе длинный глубокий выдох. Наблюдать за моим деверем не должно быть трудно, но это так. С каждым днем и каждой фразой, которой мы перебрасываемся, мои чувства к нему все возрастают.
