Это происходит совершенно инстинктивно, когда я наклоняю свое лицо и оставляю легкий поцелуй на ее макушке, чувствуя, что, возможно, переступаю черту. Сейди пахнет, словно летний жасмин, и я его вдыхаю этот аромат. Прошло очень много времени с тех пор, как я держал в своих объятьях женщину, и меня бьет осознание, сколько всего я пропустил в своей жизни. Сейди так прекрасно ощущается в моих руках, но в глубине души я чувствую, что это не самый правильный поступок.

– Я чувствую себя такой неудачницей, – шепчет она. – Почему я не могу это сделать, Картер?

– Эй, не говори так, Сейди. Это произойдет. Просто требуется больше времени.

Новые всхлипывания вырываются из ее груди, когда Сейди сжимает мою рубашку.

– Я не думаю, что смогу это продолжить. НЕ думаю, что смогу выдержать еще одно разочарование.

Я нежно обхватываю ее лицо и приподнимаю, чтобы можно было видеть ее глаза.

– Ты сможешь это сделать, Сейди. Ты и Дэйл. Тебе просто нужно набраться терпения.

Она качает головой.

– А как насчет тебя? Ты не захочешь торчать здесь бесконечно.

Она вглядывается мое лицо. Это то, о чем она переживает? Что время моего предложения истекло.

– Я буду здесь столько, сколько потребуется, Сейди. Тебе не стоит об этом беспокоиться.

Сейди моргает и начинает отклоняться, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Она делает глубокий вдох и выдох, как будто пытается взять себя в руки.

– Ты не думаешь, что это безумие, Картер? То, что мы делаем? Это так неправильно, не так ли?

Я немного ошеломлен, не подозревая, что у Сейди имелись сомнения, особенно сейчас после целого месяца попыток.

– То, что я понял в этой жизни, Сейди, это то, что ничто в мире не является простым. Будучи маленькими детьми, мы представляем идеальную жизнь, наполненную всем тем, о чем только может мечтать наше маленькое сердце. Затем мы вступаем во взрослый мир, и все оказывается абсолютно не так.

Она кивает, но внутри нее все еще чувствует конфликт.

– И думаю, пусть все и кажется сущим сумасшествием, но почему бы выполнить задуманного? Потому что общественность говорит нам, что существует только черное и белое, и любой оттенок серого – это неправильно? Потому что ты не сможешь объяснить это в магазине, не будучи осужденной? Почему ты должна беспокоиться о мнении этих людей? Ты хочешь прожить свою жизнь ради них? Ты хочешь отказаться от своей мечты в угоду им?

Сейди отрицательно качает головой.

– Поэтому пусть наша жизнь будет немного сумасшедшей. И в конце концов ты получишь то, что так страстно желаешь.

Она снова вытирает лицо манжетой своего кардигана и смотрит на меня грустными глазами.

– А как насчет тебя, Картер? Что получишь ты?

Я пожимаю плечами.

– Я увижу вас счастливыми, ребята.

– И что будет с тобой? Твой ребенок будет расти здесь, с нами, и все закончится тем, что ты будешь жить где-то в другом месте, с кем-то еще, с другим ребенком. Я не знаю… чем больше я думаю о будущем, тем более неправильным оно мне кажется.

Я не очень-то эмоциональный парень, но у меня прямо в горле застревает противный комок. Сейди разрывается на части из-за того, что беспокоится обо мне. Что я буду чувствовать себя отрезанным и не смогу общаться со своим ребенком, как на самом деле должен был бы. Дэйл решил образовать семью с этой женщиной, но я не знаю, что ей сказать. Я сделаю все что угодно для своего брата, но то, что описывает Сейди, так же не кажется мне правильным.

То, что мы делаем, кажется сумасшествием, но что насчет других вариантов? Усыновление? Это может быть чище. Найти ребенка, которому нужен дом, и дать его ему. Донорская сперма? Мне это не нравится. Я даже не могу себе представить, каково это не знать своего настоящего отца. Каждый раз, когда ты будешь смотреть в зеркало и рассматривать свое лицо, ты не будешь знать, что ты от него унаследовал. Нет. Лучше знать, кто твой отец.

Лучше, если бы они знали, что я их дядя, а Дэйл – отец.

– Я могу с этим жить, Сейди. А ты?

Она переступает с ноги на ногу, будто лишь одна такая мысль доставляет физический дискомфорт.

– Я не знаю, Картер. Не хочу лгать своему ребенку. Не хочу, чтобы за счастьем скрывался какой-то неприятный секрет.

Я понимаю. Ложь имеет свойство гнить и поднимать свою уродливую голову, чтобы сделать жизнь в миллион раз сложнее, чем озвученная неприглядна правда.

– Тогда мы не будем лгать. Мы расскажем правду.

– Но что, если он захочет узнать тебя получше? Что если он захочет расти рядом с тобой?

Я тру лицо рукой. Когда я думал подняться наверх, чтобы проверить Сейди, то не рассчитывал на такой серьезный и содержательный разговор. Я беспокоился только о том, что мне придется иметь дело со слезами. Теперь же слезы кажутся таким сущим пустяком.

– Думаю, что мы решим это, когда все произойдет.

Сейди рассматривает мое лицо, смаргивая новые слезы, которые снова появляются в ее глазах. Печаль Сейди проникает в мое сердце, ощущение, к которому я не привык. Там, откуда я вернулся, это чувство может быть опасным для жизни. Я привык держать свои эмоции под крепким замком, но не могу так вести себя здесь. Сейди нужно надежное твердое плечо, чтобы выплакаться, и я обещал Дэйлу, что присмотрю за ней.

– Тебе пока нужно сосредоточиться на себе, Сейди. Ты должна думать о сохранении своего здоровья и позитивного настроя, так чтобы у нас был наилучший шанс зачать ребенка.

У нее розовеют щеки, и она отводит взгляд в сторону. Черт. Я не хотел ее смущать.

– Мы попробуем снова, как только ты будешь готова, сладкая.

Сейди ничего не говорит и не предпринимает, а время идет. Я не знаю, что она хочет сказать. Она может и желает иметь ребенка, но достаточно ли сильно она его хочет, чтобы продолжить, несмотря на все обстоятельства.

Мягкая прядь волос падает Сейди на лоб, и она смахивает ее. В конце концов, она просто кивает. Мы смотрим друг на друга в течение нескольких секунд. Может быть, она ожидает, что я что-то скажу, но мне нечего добавить. В моем мозгу рисуется картинка того, как Сейди лежит на спине на кровати, наполненная моим семенем. Я пытаюсь об этом не думать. Я стараюсь не думать о том, что происходит после того, как я передаю Дэйлу стеклянную банку, но это с каждым разом становится все труднее.

Я бы никогда не причинил боль своему брату, но кажется, я не настолько контролирую свои мысли, как свои действия.

Я делаю шаг назад, нуждаясь в физической дистанции между нами, чтобы я смог мыслить яснее. Сейди, должно быть, принимает это за окончание разговора, поскольку укутывается в кардиган плотнее и возвращается в их супружескую спальню, медленно прикрывая за собой дверь.

ГЛАВА 10

Сейди

Прошло уже три месяца. Три месяца и до сих пор на моем тесте для беременных отрицательный результат. Все эти три месяца Дэйл был самым жизнерадостным мужем в мире. Три месяца Картер отдавал нам банку с теплой спермой, словно это шоколад, а не что-то способствующее зачатию.

С каждой последующей неделей, я начинаю терять надежду.

Я провела достаточно времени в гугле, уточняя показатели успеха искусственного оплодотворения в домашних условиях. Я знаю, что каждая минута между эякуляцией Картера и тем моментом, когда семя попадает в меня, это время, когда сперматозоиды погибают. Картеру не нужно много времени, чтобы принести Дэйлу сперму, но при каждом шаге, что он делает по лестнице, я чувствую, как мои шансы уменьшаются.

Я подумываю о том, чтобы попросить у Дэйла, может ли Картер заняться этим в нашей ванной, чтобы сократить время, затрачиваемое на передачу, но я не знаю, чтобы он на это сказал. В моей голове также рождаются и другие мысли, в самые темные моменты. Мысли, которые бы я не озвучила ни одной живой душе. Мысли, заставляющие меня чувствовать себя предательницей по отношению к мужу, только за одно их существование.