– Доброе утро, – сказал я.

– Доброго здоровья, – ответила она и стала замерять давление.

Закончив, сказала, что организм быстро восстанавливается:

– У тебя все хорошо.

– Все хорошо? Тогда я собираюсь? – спроси я.

– Да, конечно. Вот твои дружки передали тебе вещи.

Я открыл пакет, в нем были брюки, носки, трусы и новая футболка. И только сейчас я увидел, что лежу абсолютно голый. Встать было невозможно. Женщина тактично вышла, и я стал одеваться. Только когда осталось обуть кроссовки, я вспомнил о своих ногах. Они были забинтованы, и кроссовки на ноги не налезали. Посмотрев на мои безуспешные попытки, вошедшая врач сказала, что надо обувать тапочки, иначе никак. Я дальше подрезал тапочки, в которых ходил по РОВД, и вышел обуться во двор. Солнце было таким ярким, что я сразу зажмурился.

Ко мне подбежали ребята, стали расспрашивать. Каждый задавал свой вопрос, не дожидаясь ответа, задавал другой. Подошел мент.

– Пошли, тебя следователь ждет.

Идти было больно, но гораздо легче, чем раньше. Подошли к кабинету, мент постучал и, попросив разрешения, проводил меня в кабинет.

– Добрый день, присаживайтесь.

В кабинете за столом сидел капитан. По этому товарищу можно было сказать, что он очень гордился собой и, надо сказать, этот мундир был ему к лицу. В этом следователе чувствовалась его офицерская выправка.

– Простите, а где тот следователь, который меня допрашивал?

– Вам понравился наш Каримов? – удивившись, спросил следователь.

– Да, – говорю, – особенно его просаленный мундир и небритое лицо.

– Он Вас больше допрашивать не будет, он у нас по другим делам.

«Швея-тракгористка», – подумал я. А вслух сказал:

– Понятно, если надо «сшить» дело, то его приглашают.

Следователь молча укладывал бумаги и сделал вид, что меня не слышал. Закончив перебирать бумаги, он сказал:

– Приступим. Расскажите все, от Волгограда до конца.

Понятно было, что следак уже все знал, и пока я рассказывал, он печатал на клавиатуре. Дойдя до того места, где мы подошли к РОВД, я спросил:

– А как меня били, тоже рассказывать?

Следователь поднял глаза и спросил:

– Будете заявлять?

– Нет, не буду, – ответил я.

– Тогда не надо, этот пикантный момент пропустим. Пишите заявление по факту Вашего похищения и угона машины, а то выяснится, что пострадавших-то нет.

После окончания допроса я был отпущен. Добравшись до своих, я спросил у Марата, звонил ли он в гараж. Конечно, это был глупый вопрос: стал бы он сам звонить. Ребята стали готовиться к обеду. Выбрав момент, Николай спросил:

– Как ты?

– Хреново, – ответил я – все болит, сил нет.

Николай был моим шурином и поэтому обо мне знал больше других.

– Я представляю, если бы на твоем месте был бы другой нормальный человек, тот бы умер от болевого шока.

Дело в том, что я начинаю чувствовать боль чуть позже, чем обычные люди. И это отклонение здорово помогает вот в таких ситуациях.

К нам подъехал милицейский «бобик». Водитель вышел из кабины и скомандовал:

– А ну давай, ребята, в машину.

Мы все вчетвером влезли в УАЗ, и машина поехала.

– Едем в горы? – спросил я.

Водитель улыбнулся, сказав, что пока приказали везти нас в кабак. Проехав несколько улиц, машина встала напротив какого-то ресторана.

– Вас там ждут, – сказал водитель и показал на двери ресторана. Мы всей группой вошли. Подошедший официант проводил нас в зал, где мы увидели несколько человек, сидящих за одним столом. Когда мы подошли поближе, один из сидящих за столом встал. Это был начальник криминальной полиции. «Ого», – подумал я, – видать, наше дело приняло особый статус». В нашем положении было большим грехом отказываться от такого угощения, поэтому мы не заставили хозяина стола повторяться и дружно уселись на свободные места вокруг стола.

– Располагайтесь, расслабьтесь, вы дома.

Мы аккуратно сели за стол и стали смотреть меню. Я же просто облокотился на спинку стула и сидел, рассматривая сидящих за этим столом. Подошел официант, стал записывать заказ. Наши новые друзья показали ему, с кого надо было начинать. Тот подошел ко мне, я отправил его к Марату. Приняв заказ у Марата, он пошел дальше. Когда официант подошел к начальнику криминальной полиции, тот поднял голову и спроси меня, в чем дело.

– Понимаешь ли, я не знаком с кухней этого ресторана. А заказывать что попало не стоит. Учитывая Ваши знания, закажите мне то же, что себе.

Тот улыбнулся и сделал свой заказ, лишь добавив:

– По две порции.

В конце концов заказ был принят, и «вестовой» удалился. На столе уже стояли тарелки с салатом, всякие соленья – можно было приступать. Все так и сделали, пока придет официант. Понятное дело, за столом старшим был сам начальник. Он и предложил пока заняться салатом. Так, между прочим, он спросил у меня, не видел ли я у этого мерса на заднем стекле наклейку. Я пытался вспомнить его заднее стекло. Даже напряг все бицепсы, но, увы, нет.

– Прости, – говорю, – пусто в голове.

– Ладно, не переживай. Вчера я увидел такой, как ты описывал, Мерседес, все вроде, как ты говорил. Пытался догнать, он дал по газам и улетел. Я подъехал к посту ДПС, спрашиваю: «Ты видел, "мерин" только что прошел?» Гаишник сказал: «Конечно, так это сын… Когда я услышал, чей это мерс, мне стало плохо. Так у него на заднем стекле в левом верхнем углу… – продолжал начальник.

Тут меня осенило:

– Джокер на желтом фоне.

– Молодец, – похвалил меня он.

Подошел официант и стал накрывать на стол. То ли специально, то ли начальник забыл о нашем разговоре, но так или иначе он не продолжился.

Закончив наши посиделки, мы стали собираться.

– Давай ты садись в мою машину, а ребята в машину Муртаза. Поехали.

Все разошлись по машинам и поехали. Мы с Ичкоевым свернули в переулок, он остановил машину и, обернувшись ко мне, сказал:

– Ты молодец, все сразу понял, тогда слушай. Если родители этого негодяя узнают о нашем желании разобраться в этой истории по справедливости, то посадят тебя или меня, а может, нас обоих. Поэтому мы арестуем его вместе с его друзьями. Это дело на контроле у нашего министра, – закончил он свою речь.

– И за меня министр? Что-то Вы, господин майор, увлеклись.

– Да нет, просто эти грабежи участились, но были без попытки убийства. Это означает, что дальше будут убийства. Теперь, Гургенович, слушай меня внимательно. Надо сделать все, чтобы вы оставались здесь. Как только вы уедете, дело развалится. Я обещаю помочь тебе, только поверь мне. Слово даю. Как сказал бы мой командир, если дело касается чести русского моряка или русской женщины, мы готовы. А я все думал, откуда у простого водителя такая живучесть и смекалка, а ты, оказывается, из моряков. Ну ладно, тогда все получится.

Он завел машину, и мы потихоньку поехали по ночному городу. Перед поворотом он остановил машину и спросил:

– Знаешь, где мы?

– Да, там за углом РОВД.

– А здесь, – он показал на кафе, – будете каждый день обедать и ужинать, понятно?

Мы повернули за угол и оказались возле РОВД. Сразу подошел Марат.

– Куда он тебя возил? – спросил он.

– Здесь недалеко есть кафе, там будем обедать и ужинать.

– Завтра? – поинтересовался Николай.

– Нет, каждый день, – ответил я.

– И долго мы здесь загорать будем? – опять поинтересовался Николай.

Марату не понравился этот вопрос, он резко обернулся в мою сторону.

– Пока машину не найдем. И это не обсуждается, – подытожил я.

Николай был недоволен этим решением, но, имея право голоса, заметил:

– Ну да, лето на носу, переживем. А зимой, думаю, тяжело будет.

Ашот был согласен с Николаем, хватит, мол, романтики, поехали домой. Право голоса имел каждый, а решения принимал я.

Наступило утро, открыв ворота моей фуры и расположившись на краю, мы завтракали. Солнце уже взошло и светило прямо на нас, тепло от солнца расходилось по всему телу. Тут подошел какой то парень, мне он почему-то сразу не понравился. Марат смекнул, что это просто наркоша и у него были ломки.