— Исаак, — она застыла на пороге кабинета мужа, выдерживая негласный этикет: никогда не совать носа в документы и дела друг друга. — Время позднее, а завтра снова работы невпроворот…

Он поднял голову от стола. Время обошло стороной и этого выходца другого мира, и теперь его жена выглядела ему ровесницей или даже немногим старше.

— Пора бы, — он потёр уставшие глаза, выключая настольную лампу. — Есть у тебя что новое?

Анна тепло улыбнулась:

— Ничего особенного. Рабочий процесс. Если же говорить в общем… — она решила всё же поднять “атомную” тему — в последнее время она была слишком горячей, и молчание могло бы вызвать лишние вопросы. — Союзники разбомбили завод Рьюкана.

Исаак просиял: во-первых, это означало, что на попытках Рейха создать атомную бомбу отныне был поставлен жирный и бесповоротный крест; во-вторых, что никто из этих кровожадных охочих до власти бонз не добрался до той бомбы, что некогда якобы была переправлена в этот мир из Аместриса.

— Отлично! — кивнул он, думая, что ответить на скорее формальный встречный вопрос жены о его делах.

Исаак Хоффман был доволен своей работой. Он только-только завершил один из этапов задания Центра, в числе прочего связанный с “живой взрывчаткой”, разработанной химиками из IG Farben, и завершил удачно. Теперь же предстояла более тонкая политическая игра — следовало выяснить, по чьему почину действовала группа провокаторов и агитаторов в церквях Мюнхена. Никто бы не обратил внимания на это: антигитлеровские настроения то тут, то там вспыхивали в измученном военными зверствами сознании немецкого народа, однако часть информации, распространяемой этими деятелями, была слишком точной и достоверной. По ещё более странному стечению обстоятельств вскоре после того, как Исаак получил задание из Центра, ему пришло анонимное письмо, в котором указывалось, что часть идейных вдохновителей тайного сопротивления встречается в разных церквях по ночам. И даже была приведена ближайшая дата и место этого собрания.

Эта неожиданная корреспонденция не на шутку встревожила Исаака — ему казалось, что он стоит на пороге чего-то важного, хотя рационального объяснения подобным ощущениям найти не выходило. В довершение ко всему в последнее время он постоянно вспоминал братьев Элриков, с которыми нелегкая развела его еще в двадцатых годах.

— Анна, — Исаак замешкался, словно думая: говорить жене о странной анонимке или не стоит? Прикинув, что директив о неразглашении он не получал, Исаак все же решил рассказать.

— Это наш шанс! — Анна сверкнула бледными выпуклыми глазами. — Посуди сам! От нас требуется самая малость — явиться под прикрытием и понаблюдать! Мы чисты перед Рейхом, точно дети… — последнее прозвучало не слишком уверенно.

Как бы обоим ни хотелось верить в подобную сказку, попасть в поле зрения тайной полиции — удовольствие из сомнительных. Исаак сделал вид, что не обратил внимания на неуверенность Анны.

— Да. В любом случае, это стоит проверить, — кивнул он, рассматривая письмо.

Ничем не примечательное, буквы — и те вырезаны из газет.

— Погоди-ка… — Анна всмотрелась в текст. — У нашего доброхота не было доступа к немецкой полиграфии.

Исаак недовольно выдохнул — и как он только мог не заметить такую очевидную вещь?

— Он был вынужден составлять слова из букв английского алфавита, — прищурилась Анна.

— Союзники? Штаты?

Анна закусила губу. Она понятия не имела, чем должны пахнуть тяжелая вода, уран и прочие атомные эксперименты, но ей уже чудился запах возмездия — и проекта Оппенгеймера. Осталось не подать вида, что это чертово письмо может быть связано еще и с ее частью задания.

1) Будапештская операция — стратегическая наступательная операция южного крыла советских войск в ходе Второй мировой войны в 1944—1945 годах. Проводилась силами 2-го и 3-го Украинских фронтов в период с 29 октября 1944 по 13 февраля 1945 года с целью разгрома немецких войск в Венгрии и вывода этой страны из войны.

Апатин-Капошварская наступательная операция 7 ноября — 10 декабря 1944 года — фронтовая наступательная операция советских войск в Великой Отечественной войне, проведённая 3-м Украинским фронтом под командованием маршала Советского Союза Ф. И. Толбухина для содействия наступлению войск 2-го Украинского фронта на Будапешт.

В данной ситуации Отец гонит коней и стремится завершить все существенно раньше.

2) Висло-Одерская стратегическая наступательная операция — стратегическое наступление советских войск на правом фланге советско-германского фронта в 1945 году. Началась 12 января, завершилась 3 февраля. В ее ходе в числе прочих был освобожден Аушвиц. В данном контексте Отец дает задание начать эту операцию существенно раньше.

3) Собственно, отсылка к делу физика Рунге из 17 мгновений весны. Автор в курсе, что этот момент не является историческим фактом.

========== Глава 23: Suis quaeque temporibus/Всему своё время ==========

Was bleibt für dich, wenn dein Ende naht?

Immer nur Ausreden und kein echtes Ziel

Schuld sind nur die Anderen, alles wird dir zu viel

Was gibt dir Kraft, wohin führt dein Weg?

Ist alles vorbestimmt, was hält dich denn bloß auf?

Steckt die Kugel für dein Leben schon im Mündungslauf?

Megaherz “Kopf oder Zahl”.

— Менгеле уехал из Аушвица, — Кимбли потёр подбородок и посмотрел на жену. — Что у вас там в медблоках теперь происходит?

Ласт вернулась поздно и застала мрачного Зольфа, сидящего за лабораторными записями. На столе стояли две почти прогоревшие свечи: с генератором опять были проблемы, и личные помещения — в который раз — обесточили.

— Ничего хорошего, честно говоря, — она опустилась на стул напротив и заглянула ему в глаза. — Большую часть кроликов ликвидировали. Записи он тоже почти все с собой увёз…

Зольф нахмурился ещё больше, неловко кутаясь в плед забинтованными руками — было настолько холодно, что при дыхании изо рта шёл пар.

— Но есть и хорошая новость, — слова, сорвавшиеся с накрашенных губ, отчего-то звучали отнюдь не счастливо. — Назначен день. Нам осталось здесь недолго.

— Осталось недолго — ты уверена, что здесь, а не вообще? — хохотнул Кимбли, облизав вмиг пересохшие губы.

— Здесь, — она упрямо потрясла головой, и Зольфу на миг почудилось, что убеждает она не его — себя.

— Когда? — вопрос прозвучал нарочито безразлично, и только предательское пламя свечи выхватывало из тьмы, укутавшей комнату, побледневшее лицо Зольфа.

— Через две недели, — Ласт отвела глаза.

Сердце Зольфа подскочило к горлу и теперь билось где-то там.

— Особая подготовка?

— Нет, — она покачала головой и отвела глаза. — Кроме того, что сказали, что нужно уничтожить как можно больше узников. А у тебя есть какие-то мысли?

— Нет, просто руки чешутся, — ухмыльнулся Зольф.

— Не надо, — Ласт посерьёзнела и, сев к нему на колени, взяла за запястья. — Ты же умеешь терпеть. Иначе получится, что всё зря, если рисунок опять потеряет чёткость.

Он не ответил, лишь уткнулся в её шею, щекоча нежную кожу тёплым дыханием и прикрыл глаза.

— Если совсем невмоготу, — она стянула жгут с его волос, зарывшись в них тонкими пальцами, — можешь слегка похлопать в ладоши…

Зольф в голос рассмеялся, запрокинув голову, и только крепче обнял её тонкую талию.

— Что такое? — Ласт обеспокоенно отстранилась. — Что я такого сказала?

— Аместрийцы бы уже бросились врассыпную, реши я, как ты выразилась, слегка похлопать в ладоши, — продолжая смеяться, проговорил Зольф и смахнул с глаз выступившие на них слёзы. — Но, — он резко стал серьёзен, — здесь это — сущая ерунда.

— Ненадолго, — Ласт наклонила голову, пытаясь по лицу прочитать его эмоции.

— Что она возьмёт взамен? — он хотел подумать это, но отчего-то произнес вслух.

— Что бы ни взяла… — она обвила его шею руками. — Существует, например, автоброня.

— Куда мы вернёмся? — Зольф задумчиво перебирал её волосы. — Захочет ли Аместрис нашего возвращения?