— Выходит не зря народ, к нам сюда, каждый год приезжает и такие деньги на оздоровление отдаёт? — спрашивал меня Герман, то приближаясь, то снова удаляясь. — Нет, ну как такое возможно? Ещё месяц назад мы были с тобой почти одинакового роста, а сейчас. В тебе вообще то, до этого, сколько роста было?

— Да откуда я знаю — стесняясь собственных физических изменений, скромно ответил я.

— Плохо. Можно было бы тебя зарегистрировать, как уникум и деньги за это получать.

— А чего, за такое платят? — не поверил я в услышанное.

— Конечно! Даже книга такая есть. Не помню только, как она называется. Туда всех, вроде тебя, заносят. Такие люди на перечёт и им просто обязаны доплачивать. А ну ка пошли, я тебя сейчас к стенке прислоню и рост твой узнаю.

Дело происходило в универмаге, в обед. Заметив, в каких штанах я припёрся к нему, парень тут же заставил снять их и предложил забрать самые длинные джинсы из тех, что имелись в его отделе. Померил, подошло. Влез и в длину, и в ширину попало. Отдал владельцу разницу и собирался уходить, а он вдруг озаботился моими показателями роста.

— Кеды сбрось, стой ровно и не горбись. А я сейчас на стул залезу и на стене, карандашом, отметку проведу.

Подчинился, мне и самому не безразлично, на сколько длинным выгляжу со стороны.

— Так, низ держи — цепляя к верхней точке самый простенький измеритель длины, приказал мне Герман и тут же спрыгнул в низ. — И, что тут у нас получается?

Мы оба замерли в ожидании. Товарищ встал на колени, упёрся в стенку головой, стараясь не пропустить и долю сантиметра.

— Ну, чё там? — не выдержав, спросил его я.

— Без миллиметра, сорок шесть. Записывай — приподымаясь, огласил он результат.

Я записал, в уме конечно и ждал дальнейших распоряжений, неугомонного работника сферы торговых услуг.

— Ну что, сложил? — отряхивая джинсы, спросил меня приятель.

— Давно — ответил я.

— И сколько получилось?

— Сто девяносто шесть — с улыбкой на губах озвучил я полученную цифру.

— Сколько? — не поверил Герман.

— Сто девяносто шесть — вновь назвал я результат, наших изысканий. — Задачка для первого класса. Ты, чего думаешь, я могу ошибиться?

В комиссионном отделе, дико удивлённого друга, пришлось купить ещё и пару футболок. Скептически оглядев меня, он потребовал заменить и верхнюю часть моего гардероба.

— Выглядишь, как оборванец — не стесняясь в выражениях, произнёс он. — Вроде бы и вещь не копеечная, а смотрится на тебе, как ширпотребовское дерьмо. Ты чего, сам себя в зеркале не видел, на кого похож?

— Нет — по простому ответил я. — А, где мне было в него смотреться? У вас в домике зеркала нет, а в магазинах некогда. Я туда без дела не захожу.

— Э, парень. Да у тебя и плечи ещё шире стали — обратив внимание на мой обнажённый торс, с каким то сожалением проговорил товарищ. — Ты, чего такое жрёшь? Поделись с другом. Я может тоже хочу рости, как на дрожжах.

— Ничего я такого не ем. В столовой питаюсь — ответил я. — Может они, чего то там добавляют?

— Ну да, от этих дождёшься, добавят.

— Странно. Тебе сколько лет? — снова сделав пару шагов назад и ревниво посматривая на мою новую футболку, спросил Герман.

— Скоро двадцать один будет — ответил я, не указав конкретную дату, якобы моего дня рождения.

— Выходит мы с тобой одногодки. Так почему я, как вырос в десятом классе, так и продолжаю на месте стоять? А тебя вон, как выперло?

— Чего прицепился? Вырос и вырос. Откуда я знаю, почему? Мало ли у кого, какие особенности у организма. У меня всё в рост пошло, а у тебя допустим в мозги. Ты мне лучше вот, чего скажи, раз такой умный. Как тут у вас на счёт, жильё в собственность приобрести?

— А ты чего, у нас решил обосноваться? — заинтересованно спросил расстроенный парень.

— А почему бы и нет? Смотри, как на меня благоприятно действует море и местный климат.

— Да я не против — сказал Герман, будто ему было решать, где мне дальше жить. — Даже наоборот. Мужик ты нормальный, не жлоб и заработать с тобой можно. Мне такие друзья нужны. А, чего тебя конкретно интересует и главное где? У нас, чем ближе к морю, тем всё жильё дороже.

— Ну, не знаю. Мне бы, одному и однокомнатная квартирка подошла. Зачем мне хоромы такие, как допустим у вас. А расстояние до моря, меня совсем не интересуют. Хожу я быстро, а приспичит куда срочно добраться, так вызову такси.

— Квартирку ему подавай — ехидно усмехнулся местный товарищ. — Это может, где то там, у вас в Москве, ты бы ещё и смог её купить, и то, в каком нибудь кооперативе. А у нас с этим полный бардак. Квартиры государство бесплатно раздаёт, но и продавать их, никому не разрешает.

— Как это? — не понял я, столь странного ответа.

— Вот смотрю я на тебя и кажется мне, что ты с Луны к нам, сюда свалился. Ты вообще, в каком углу все эти годы сидел?

— Почему сразу сидел? — наехал я на слишком разговорчивого, молодого бизнесмена.

— Ну, я не в том смысле, что ты срок отбывал. Не хочешь об этом распространяться, не говори. Я же всё понимаю. Но до этого ты же, наверное, в школе учился, родители у тебя были, жил с ними где то. Они тебе что, не рассказывали, как у нас дела с ведомственным жильём обстоят?

— Нет у меня родителей. Я детдомовский — выдал я новый вариант, своей старой версии. Не зря же прессу читаю по вечерам.

— Понятно. Ну, тогда другое дело. Хотя, после детдома тебе какое то жильё должны были предоставить.

— Не успели — не стал я разочаровывать парня.

— А-а — протянул он и сам закрыл щекотливый вопрос. — Тогда поясняю. Купить квартиру у нас не реально. А вот дом, хотя тоже не легко, но можно. Сейчас даже и пытаться не стоит, а по окончании сезона можем чего то поискать. Если не передумаешь…

— Мать попросишь? — перебил я говорившего.

— Точно. Ей это даже в радость будет. Отдыхающие съедут, а желание чем нибудь заняться, в свободное от работы время, ещё не пропадёт. Деньги, я так понимаю, у тебя имеются?

— Немного есть — не утаил я от товарища информацию, о собственных накоплениях.

— А много и не надо. Ты же сам говоришь, хоромы тебе не нужны. Тысяч за восемь, десять, что то попытаемся найти.

Сезон на море закончился неожиданно. Ещё три дня назад по улицам, на пляже и даже в воде, сновали толпы народа, а сегодня почти нет никого. Тоже самое произошло и в отделе у Германа, вызвав неподдельное уныние, и тревогу, на его мужественном лице.

— Не знаю, в апреле и мае торговля была неплохой, а сейчас выручка резко упала — жаловался он мне, заставляя и меня занервничать.

Наши с Вахидом джинсы уже в море и скоро достигнут родного берега, где их с нетерпением ждёт один достопочтимый гражданин великой страны. Вот только будут ли им рады потенциальные покупатели? Не возникнет ли у них отвращение к той цене, что давно сформировалась на отечественном рынке.

— А джинсы у тебя, как продаются? — спросил я, неожиданно сникшего продавца.

— Да так же, как и обычно, по синусоидной кривой — продолжая осматривать критическим взором висевший на вешалках товар, медленно ответил он.

— Ну — кивком головы и мимикой загорелого лица попросил я его, сделать более конкретные пояснения.

Что такое, эта самая синусоидная кривая, я уже вспомнил, но сообразить, каким образом она влияет на обычные, американские штаны, вот так сразу не могу.

— Непредсказуемо, так понятно — взяв в руки ничем не примечательную, белую футболку, авторитетно заявил владелец отдела. — Сегодня могут сразу трое купить, а потом целую неделю ничего. Висят и только пыль к себе привлекают. А ты почему интересуешься, купить хочешь или наоборот, продать чего?

— Интерес к продаже имею, поэтому и спрашиваю — коротко ответил я, отчего то тяжело вздохнув.

— Понятно — вяло бросил Герман. — Много не возьму, даже не проси. Видишь, чего в отделе происходит? Раньше надо было суетиться, когда народ в город валом валил.