— Осталось ещё немного подшаманить и всё, можем приступать. Даже с собаками мою захоронку никто не отыщет — хвалился напарник своими достижениями, а заодно и интересовался моим мнением: — И самое то интересное, в этом деле, знаешь что?

— Что? — с чувством произнёс я в ответ.

— Всё же на глазах было и ни одна сволочь не придумала такой ход. Я, можно сказать, первооткрыватель нового метода перевозки запрещённых грузов. Приятно всё таки ощущать себя изобретателем. Эх, не послушал отца. Сейчас бы давно с орденами на груди ходил. А с другой стороны, чего они там у себя на вышке видят?

— Никогда не сожалей о том, чего уже не вернёшь — выдал я фразу, снова взбудораживавшую мой затуманенный мозг и подумав ещё, добавил: — Лучше синица в руках, чем журавль в небе.

— Ты думаешь? — после долгого молчания, спросил Вахид.

— Нет, я не думаю. Я уверен. Мудрые слова оттого так и называются, потому что их мудрецы говорят — глубокомысленно произнёс я, еле сдерживая смех и искоса поглядывая на, жующего любительскую колбасу, механика сухогруза.

До выхода в море Вахиду оставалась всего неделя, но мы решили не откладывать процесс нашего обогащения в долгий ящик и провести испытания, лишь приобретающей свои очертания, хитроумной схемы, уже в этот раз.

— Ты уверен, что пропуск у нас будет? — не веря в мой успех, раз в десятый, спросил меня моряк.

— Да сколько же можно! Говорю в сотый раз — будет. Пока, правда, только на погрузку. Но человек, на которого меня вывели, твёрдо обещал и на вывоз бумаги организовать. Естественно небесплатно — бессовестно врал я, глядя прямо в карие глаза Вахида.

— Да, как же это так? Я два года не знал, к кому там подступиться. А ты? Ночью сделал звонок и всё готово?

— Я же тебе про брата рассказывал? Вот он и помог. КГБ — это сила — продолжал я напускать тень на плетень. — Только загвоздка одна имеется. Даже не загвоздка, а так, мелкий вопрос. Из каких денег будем с источником документов рассчитываться?

— Ну, это не моя печаль — встал в позу моряк. — Договорённость у нас с тобой, какая была? Я всё улаживаю там. А ты?

— А я здесь — тяжело вздохнул я понимая, что сэкономить пару сотен не удастся.

— А ты здесь. Правильно. Вот сам и решай сколько, откуда и кому. Тебя же не интересует, как я на борт груз доставлю, каким образом наш товар на берег вытащу?

— Почему не интересует? Интересует — с вызовом ответил я.

— Но, чисто гипотетически. Так? — привлекая тяжёлую артиллерию, спросил меня делец.

Убил. Не в бровь врезал, а прямиком в глаз попал. И откуда только таких умных слов нахватался? Неужели ещё не всё забыл, чему в мореходке учили?

— Согласен — сдался я. — Договор был. И он, как известно, сильнее денег.

— О! В самую точку. И вообще Антоха, давай сначала хотя бы одну ходку сделаем, а потом будем выяснять, кому чего причитается. А то прихватят тебя на посту и всё, полетим мы с тобой в далёкий Магадан, комаров на лесоповале кормить.

— Не каркай. Меня не прихватят — отмёл я даже малейшие намёки, на неудачу нашего предприятия. — Всё будет нормально. Только…

— Чего только? — заёрзал Вахид, не уважающий дополнительных условий, как таковых.

— Да, нет. Я не по поводу выхода и захода. Тут в другом сомнения у меня.

— И в чём же?

— Я на досуге поразмышлял и пришёл к выводу, что первый рейс надо считать пробным, и поэтому денег в него вкладывать по минимуму.

— С этим согласен. Риск должен быть разумным.

— Это да. Но у меня есть ещё одно предложение — постепенно усиливая натиск, сказал я.

— Так озвучь! Не тяни канат за яйца — предложил моряк.

— Думаю с джинсами, пока следует повременить — выдал я новое предложение, основанное на ограниченности собственных средств.

Тысячу, ну полторы, я ещё как нибудь достану, у того же Германа. А на больше его ломать, у меня рука не подымется.

— И чем же тогда прикажешь мне в Стамбуле затариваться? — сделав из глаз амбразуры, спросил Вахид.

— Пакетами — как можно спокойнее ответил я, готовясь в любую секунду применить своё спец оружие.

— Чем? — наверное, не веря своим ушам, переспросил контрабандист.

— Пакетами — ещё миролюбивее, повторил я своё предложение.

— Ты чего?… — количество нецензурных слов, вылетевших из охрипшего горла, по жизни почти не матерившегося азербайджанца, удивило даже меня, человека спокойно оперирующего такими эпитетами в мужских кампаниях шахматистов и игроков в великий преферанс.

— Вахид, не будем нервничать и разберёмся спокойно — проговорил я, снова ощутив признаки лёгкого дежавю. — Ты же сам говоришь, что здесь за всё отвечаю я. Верно?

— Ну — не сказал, а плюнул, пришлый абориген. Готовый при любом удобном случае вернуться к разговору на повышенных тонах.

— И я несу полную ответственность за реализацию привезённого товара? — продолжил я долбить в выбранном направлении.

— Щас врежу! — грубо рявкнул, позеленевший моряк.

— Не стоит. Я легко увернусь и сам отвечу — с улыбкой на лице, ответил я ему.

— Чего?! — приподымаясь со стула, загудел Вахид.

Что то странное происходит. Неужели мои заклинания имеют ограниченный срок действия и в данный момент земляк теряет их силу? Или они не распространяются на обсуждаемый нами вид деятельности и поэтому он так возражает мне?

— Вахид. Ты сядь и не дёргайся. Я тебя уважаю, как человека и можно сказать даже люблю, как брата, но в данном вопросе ты не прав — сказал я, после секундного замешательства.

— Это почему же? — всё ещё продолжая закипать, спросил он.

— Да по причине того, что образование твоё не позволяет принимать верных решений в сфере торговли дефицитом. Так, понятно?

— Да — согласно кивнув головой и шмыгнув мясистым носом, ответил земляк, но поразмыслив, всё же потребовал: — Но, лучше объясни. А то обижусь.

— Ты кончал мореходное училище — стараясь сгладить возникшее между нами напряжение, пустился я в пространные рассуждения, — а мне посчастливилось учиться на экономическом факультете, самого главного университета страны. Чувствуешь разницу?

На самом деле причин, оказавших влияние на мой, казалось бы странный выбор, две. Первая — конечно деньги, а вторая — очередь. В отделе Германа за пакетами она была, а за джинсами я её никогда не видел. Вот и всё. Можно долго рассуждать о правильности завоза, того или иного товара, о его солидности и качестве, но законы рынка, эти рассуждения, не изменят всё равно. Чё то я не пойму? Откуда у меня это? Может точно, учусь на бухгалтера? Надо позже будет поднапрячься и повспоминать, вдруг удастся за что то толковое зацепиться.

— Так вот — решил я закругляться, после жутко умной речи, длившейся минут пять. — По всем признакам реализация пакетов будет такой, что ты забудешь обо всём на свете. Емкость рынка об этом напрямую говорит.

Да, что же за утро такое сегодня? Разная ерунда из меня прямо таки прёт, нескончаемым потоком. Какая на хрен ёмкость рынка? Откуда она вообще в голове моей взялась.

— Ну, Антон — грозя мне своим толстым пальцем, грубым голосом сказал Вахид, — смотри! Если сядем с ними, ответишь за всё сразу.

— В смысле, сядем? — не понял я, высказанную вслух угрозу.

— Да я про продажу говорю, а не про то, о чём ты подумал — трижды плюнув через левое плечо, уточнил моряк. — Ты представляешь сколько их будет? Этих, твоих пакетов?

— Не очень — не моргнув глазом, честно сознался я. — Мы же ещё не договорились по сколько будем сбрасываться.

— Меньше чем по две и дёргаться не стоит. Больше отдадим, чем заработаем.

— По две тысячи? — пытаясь привести разговор к общему знаменателю, спросил я.

— Нет, копейки! Хорош дуру из себя изображать — снова занервничал Вахид.

Мы замолчали, устав друг от друга. Но дело не ждёт и более старший из нас, а значит и более опытный, снова заговорил.

— Значит решили, готовимся к этому отходу?

— Да — словно подписывая акт о капитуляции, дал я своё согласие на адский заплыв.