Открыла дверь и тут же захлопнула вновь.

Денис стоял в подъезде прямо на нашей площадке и курил. В углу стояла жестяная банка, явно полная окурков. Неужели он так ждал меня.

— Малая, выйди! — велел он мне, подойдя к двери. — Я тебя видел. Выходи!

Я не ответила, зажмурилась, рот руками зажала, вспомнила Буйвола, стоявшего тут в коридоре, стоявшего рядом с моей мамой. Я на нее конечно злилась. Ничего она не понимала, но если этот страшный тип ее хоть пальцем тронет, я себя никогда не смогу простить.

— Оль, блин! Все, мне уже ничего не надо от твоей семьи, слышишь? Я сам все сделал, ну ли почти… Оля!

Мне хотелось выбежать к нему, прижаться, просто поплакать у него на руках. Мне даже было все равно нужно ему что-то или нет, только бы он меня спас, вот только что будет, если я выйду?

Я дверь на замок закрыла, на пол сползла и тихо заплакала.

Денис конечно звук услышал, начал стучать кулаком в дверь.

— Да прости ты меня! Издеваешься ты там, что ли? Или мстить мне удумала?! Малая, я же дверь эту выломаю!

И он ударил по двери так, что она вздрогнула. Мне показалось, что еще пару таких ударов, и она действительно вылетит.

Отползла от нее, слезы вытерла и все же заговорила с ним через дверь.

— Уходи!

— Ответила, — почти радостно отозвался Денис. — Только я не уйду. Оль, просто дай мне шанс. Я пока работал много думал и… Оль, да хрен знает, как это сказать! Мне нужен шанс, ну ты же любишь меня? Дай мне просто шанс, слышишь? Ну, ты меня вообще слышишь?!

Я плакала. Я уже даже забыла, почему я на него злилась и в чем он виноват. Все забыла. Только Буйвола и помнила. Его угрозы и зверский взгляд. Обнимала свои колени и плакала.

— Оля…

— Я не люблю тебя! — закричала я изо всех сил. — Слышишь, я не люблю тебя! Уходи!

За дверью стало тихо, а я зажала руками рот, чтобы не заорать от боли. Говорить подобное было так страшно, что я даже дышать не могла.

Денис от двери отступил.

— Я уйду, — сказал он, — Только учти, что я еще вернусь!

Это было похоже на угрозу, так грозно он это сказал, но я боялась лишь одного. Он вернется, а я не выдержу, брошусь к нему и все испорчу.

Можем ли мы с ним сбежать? Если сбежим, что будет с моими родными? Мне об этом даже думать было страшно.

У меня останется наш ребенок, а Денис… надеюсь, он сможет уйти от Буйвола и тогда, быть может, после…

В никакие "после" при этом я поверить не могла. Проверила, что у меня закрыто окно и закрыла шторы, а то вдруг опять в окно попытается влезть, что я тогда буду делать? Точно ведь умру на месте.

61. Настоящая дружба

Немного успокоившись, я позвонила Кате.

— Ты занята? — спросила я.

— Не, — ответила Катюша. — С крысом вот играю, а что?

— Приезжай, а? — попросила я почти со стоном.

— Хорошо. Хандра заела?

— Угу…

Я даже не объясняла, что не так. Она сама все поняла. Быстро приехала, торжественно ввалилась ко мне с тортиком и вручила мне черного крыса.

— Держи, его зовут Хиб и он очень любит печеньки! — радостно заявила она и сама потащила меня на кухню.

В этом была вся Катя. Можно было подумать, что она наглая, хозяйничает вот так в чужой квартире, а она так обо мне заботилась. Только быть здесь было почти невыносимо. Я слушала ее щебет, гладила копошившегося на столе крыса и вспоминала, как Денис сидел на этой кухне, как ковырялся в утюге, а потом целовал меня.

Плакать хотелось, а вот гнева на него не было уже совсем. Даже тени этого гнева не было. Он сменился убеждением, что Денис меня все же любит. Может, сам этого толком не понимает, но все же любит. Что могло быть больнее, если теперь я просто должна была его отвергнуть.

— Эй, ты меня слышишь? — спросила Катя, махая рукой перед моими глазами.

Я совсем о ней забыла. Вытерла влажные глаза и посмотрела на нее в упор.

— Кать, прости, но ты можешь меня отсюда увести? Вот все равно, куда и зачем, просто, Кать, мне… Я… Не могу я тут и одна не могу, а еще ты ведь… у меня нет никого, кому я могу так доверять.

«И охрана у тебя надежная», — думала я, но не говорила этого. Во всем остальном я ведь не лукавила.

— Только мне ты так ничего толком и не рассказала! — возмутилась Катя, став в позу. — Ладно, тихо, вот только не реви! Я тебя не брошу.

Она поставила на стол чашку, села рядом и обняла меня.

— Прости, но я не могу сказать, — прошептала я, вцепившись в нее.

— Ладно, тихо, главное не реви, — говорила Катя, гладя меня по голове. — Я придумаю что-нибудь. Можно хоть сейчас ко мне поехать, ну к бабушке…

Я отрицательно покачала головой.

— Я там картину рисовала, да и она ведь все еще там, да? Не хочу ее видеть.

Я руками лицо закрыла, чтобы только снова не рыдать. Это ведь Катя еще не знает, что я беременна. Первой ей скажу, когда время немного пройдет. Недели через две скажу, а пока надо просто сбежать отсюда под ее крылом.

— Ой, смотри!

Катя весело дернула меня за плечо и указала на стол. Хиб как-то сдвинул крышку сахарницы, залез внутрь и теперь высунул свою мордашку, зажимая в лапках кубик сахара.

— Вот же жулик, а!

Она схватила своего зверя и посадила возле себя, только сахар отбирать не стала, уж очень любовно он его держал и нюхал, только не грыз.

— Не переживай, Оль, — наконец сказала Катя. — Обещаю, день-два и мы поедем куда-нибудь, хорошо? Потерпишь пару дней?

Я кивнула и прижалась к ней.

— Спасибо, Катя, ты лучшая, — искренне сказала я.

— О да, можете начинать мне поклоняться, — шутливо ответила Катя и отрезала мне кусочек тортика. — Выше нос!

Я не смогла не улыбнуться.

— Спасибо, о великая богиня тортиков и крыс, — в тон ей ответила я.

— О… неблагодарная! — шутливо сокрушалась Катя, а потом смеялась.

С ней мне всегда становилось легче, только стыдно было, что рассказать ничего не могу. Да страшно было. Катя она боевая. Она может и влезть куда, а уж если с ней что-то случится… Не знаю, как я это переживу.

Поэтому молчала, поджав губы.

62. Расставание

Катя осталась со мной до самого вечера, а потом просто отдала меня маме в руки.

— Не оставляйте ее, — сказала она прямо. — Она хандрит по глупости, но все же…

Мама ее не услышала, она визжала из-за Хиба, сидевшего у Кати на плече.

Все было как всегда. Проводив Катю, я утешила себя ее обещанием позвонить мне завтра, покрутилась с мамой на кухне и ушла к себе.

Нервы и слезы закончились. Мне было совсем пусто, будто я никогда ничего не чувствовала.

Упала на кровать, закрыла глаза и тут же открыла.

В окно начал стучать дождь, а вместе с ним на столе зазвенел мой телефон.

Я неохотно встала, взяла телефонную трубку. Это был не сохраненный номер. Я решила, что кто-то ошибся, но все же ответила.

— Да.

— Оля, это я, — услышала я голос Дениса, какой-то другой, не то испуганный, не то печальный. Очень странный голос, от которого у меня сердце сжалось.

— Не клади трубку, ладно? — попросил он. — Я только сейчас прочел твое сообщение, Оль. Скажи мне, что… Он тебя не тронул?

В голосе Дениса звучала совершенно несвойственная ему осторожность.

— Нет, — тихо ответила я и сама удивилась, как равнодушно и холодно звучит мой голос.

— Прости. Я не думал, что он вообще и до тебя доберется. Совсем не думал, — шептал Денис.

В его трубке шумел ветер.

Я подошла к окну и осторожно отодвинула в сторону штору. Не надеялась его увидеть, но он стоял там, под фонарем, прямо напротив подъезда. Даже от дождя не прятался.

Мне хорошо было видно его лицо, напряженное и уставшее.

— Ты не думай, Оль, — говорил он неуверенно, даже «малой» меня перестал называть. — Я с Бизоном ничего общего не имею и не хочу. Правда.

— Я не думаю, — ответила я.

Хотя я ведь знала все, знала, что он не хочет ничего от родного отца, только сказать ему это не могла.