Попрощавшись с доктором, я еще долго сидела в коридоре, оглушенная противоречивыми чувствами, а потом пошла искать буфет.

Впервые в жизни купила беляш. Мама всегда говорила, что в такую еду пихают всякую дрянь, а мне показалось, что ничего вкуснее я в своей жизни просто не ела.

Уминаю биляш в больничном холле, думаю, что надо бы вернуться в травматологию. Может, какие-то вещи Дениса остались. Надо их забрать. Только вдруг слышу чьи-то завывания. Кто-то не плакал, а просто выл, рыдая. Я пошла на звук и обомлела.

Седая растрепанная женщина была мне знакома. Она набрала номер, что-то промычала в телефон, а потом взмолилась:

− Приезжай, Денисонька. Пожалуйста, приезжай. Я ведь не смогу одна.

Я была уже достаточно близко, чтобы услышать ответ.

− Прямо говори, что деньги нужны и бухнуть за его вечную жизнь не на что! − рявкнул Денис в трубку и отключил вызов.

Женщина завыла еще громче, уронила телефон, схватилась за голову и стала причитать.

− Бедная я, бедная. Никому я не нужна.

Я, наконец, справилась с собой и подсела к ней.

− Тише, Елена Васильевна. Что же вы?

Она посмотрела на меня растерянно.

− Я Оля. Живу на четвертом этаже в вашем подъезде. Что с вами случилось?

− Петенька мой помер! − взвыла женщина и повисла у меня на шее.

У меня все похолодело. Вот так вот все и сразу просто не может приключиться.

Женщина в моих руках вдруг ожила и посмотрела на меня с надеждой.

− А у тебя деньги есть? Ну хоть немного. Горе же такое.

Я сначала вынула кошелек, а потом подумала, что ей денег наверно нельзя давать. Только поздно уже было. Она выхватила у меня кошелек и вынула из него все деньги.

− Ой…

Вот и все, на что я была способна, а мне вернули кошелек и поспешили прочь, даже не прощаясь. Та жестокость, с которой Денис отвечал матери минуту назад, казалась мне бесчеловечной, а теперь выглядела оправданной.

Кругом я виновата. Решила просто вернуться в отделение, забрать вещи, которые остались и написать Денису. Хорошо, что у меня денег всегда с собой немножко, так чтобы на пару беляшей хватило, ну и на мороженное. Только я даже не знаю, можно ли за эти деньги напиться.

Уже наверху я выяснила, что Денис ничего не оставил. Мне только выдали справку о том, что он был в больнице. Велели ему передать.

Я перед уходом решила заглянуть к доброму доктору заведующему и замерла перед дверью, услышав его голос:

− Семенов умер, − говорил он кому-то по телефону. − Старший. Младший, как всегда… и мы же знаем, что он не Семенов по крови. Да. Нет. У меня есть для тебя еще кое-что. Это стоит платы. Да. У него будет ребенок. От кого? Все тебе скажи. Сначала деньги.

Я вздрогнула и побежала прочь. Мне вдруг показалось, что я проснулась сегодня в другом мире. В мире Дениса, о котором я не догадывалась. Он почему-то совсем не походил на мир, в котором я жила.

Неужели даже этот врач − враг? Он был добр со мной, только чтобы что-то узнать? И кому он теперь звонил? Неужели Буйволу? Неужели тому человеку, что писал вчера Денису? И что теперь будет со мной?

Спасите.

Понимая, что спасать меня некому, я позвонила Кате.

− Забери меня отсюда! − истерично закричала я в трубку.

− Что случилось? − сонно спросила подруга.

− Просто забери.

На большее я не была способна, а самое главное знала, что не смогу ей ничего рассказать, просто не смогу. Это все слишком страшно.

49. Виновница

Катя действительно за мной приехала, а я бросилась к ней.

− Ты чего? − спросила она, обнимая меня. − С ним же все в порядке. Я узнавала. Оль…

Я не ответила, просто поджала под себя ноги, уткнулась в Катю носом и той оставалось только дать знак, что можно ехать.

− У Дениса отец умер, − сказала я Кате, когда мы отъехали от больницы.

− Ясно, помощь нужна будет? − как истинная деловуха спросила Катя.

− Не знаю, − устало сказала я.

Мне хочется спать, а еще очень страшно и неясно, куда бежать. Надо все рассказать Денису и наверно как можно скорее, но мне так страшно. И я совсем не понимаю, как об этом можно говорить.

Пока я думала об этом и теребила краешек собственного платья, Катя довезла меня до дома, отвела наверх и по-хозяйски заварила чай.

− Твоя мама в ужасе, − сообщила она мне. − Я заверила ее, что Денис неплохой парень, только она видимо записала после этого меня в общественные отбросы. Странная она у тебя.

− Ханжа и консерватор, − пожала я плечами.

− Мне перед Денисом стоит извиниться, − сказала Катя, садясь рядом. − Как думаешь, ему просто на словах или лучше с чем-то… с бутылкой коньяка или вискаря, например.

− Думаю, лучше на словах, а то еще заденешь его внезапным подарком, − бормотала я и уплетала сушки.

Надо было как-то рассказать все Кате, ну или хотя бы про беременность. Или лучше сначала Денису?

Ой… никогда не думала, что это так сложно. В книгах, что я читала, на этом обычно роман торжественно заканчивался свадьбой, а тут… все же лучше сначала Денису. Потом уже Кате.

Страшно-то как…

В дверь позвонили и я даже вздрогнула.

− Кто это с утра пораньше? − удивилась Катя.

Только было уже не так уж и рано.

− Может участковый, все же у нас тут вчера происшествие было.

Я пожала плечами и пошла открывать дверь. Только взглянув в глазок, опешила. Там стоял Толик и держал за плечи Лидку, что явно пыталась освободиться.

Дверь я все же открыла.

− Здарово, − сказал мне Толик. − А твоя богатенькая подружка тут?

− Тут я, а что? Какие-то проблемы? − спросила Катя, встав в позу.

− Не, просто хотел, чтобы ты это тоже слышала.

Он встряхнул Лидку. Та жалобно пискнула и опустила голову.

− Рассказывай давай. Все как было, рассказывай! Коза! Или хочешь, чтобы я тебя Кальмару сдал?

− Не хочу, − надула Лидка губки и вдруг бросилась к Толику с той же страстью, что не так давно бросалась на Дениса.

Снова я поняла, что то, что мне казалось жестоким и грубым, было справедливым.

− Ну, Толенька, милый, − начала Лидка, но у Толика явно были не только мышцы каменные, но и сердце. Ничего у него не дрогнуло.

Он снова встряхнул блондинку и повернул к нам.

− Рассказывай, а то довыделываешься!

Лида смиренно опустила голову.

− Это я навела на вас карманников и попросила, чтобы цепочку Дену подкинули. Нет, а что он!? − она вдруг посмотрела на нас и заплакала. — Я, может быть, замуж за него хотела, а он взял и с вами, курвами, связался! Так не честно!

Она хотела броситься на меня, но Толик за шиворот оттянул ее назад.

− Это все. Сорян, но имен этих людей мы не скажем и милиции не признаемся, что этот разговор был. Усекли?

− Усекли, − охотно ответила Катя. − Мне кольцо было нужно. Ден его уже вернул, так что все.

− Как вернул? − в один голос спросили наши гости и переглянулись.

− Он в больнице, да? − спросил Толик.

− Сбежал уже, − за меня ответила Катя.

Я смотрела на Толика. Он знал и про бои, и про многое другое. Надо наверно ему рассказать про врача. Хотя как я скажу? Придется тогда и про ребенка рассказывать.

− Как всегда, говнюк, − гордо вспыхнула Лидка, словно не она тут и плакала, и паниковала, и даже на шею вешалась.

− Думаю, он вернется сегодня, − тихо сказала я. − У него папа умер.

Толя вздрогнул, а потом понял, что я про Семенова и просто кивнул.

На этом мы и разошлись, а я просто надеялась, что он действительно сегодня приедет. Даже несколько раз порывалась ему написать, но… что писать? Что мне жаль? Денису разве это нужно? Да и не знаю, что он чувствует по этому поводу. Написать, что нам надо поговорить. Тоже наверно не стоит. Придется просто тихо ждать.

50. Черное

Почему-то похоронами занимался Толик. Он звонил, организовывал, а мы с Катькой сидели у окна. Я хотела туда сбегать, но у мамы случилась истерика. Она требовала, чтобы к квартире Семеновых я не подходила. На самом деле мне действительно было страшно. Казалось, все отребье города стянулось к нашему подъезду. Никогда не думала, что меня может тошнить просто от вида людей, но эти грязные нетрезвые люди на людей почти не походили.