Вторник. 25.

Это был один из тех дней, когда ты засыпал с предвкушением, и просыпался с тянущим болезненным чувством где-то под солнечным сплетением. Один из тех дней, когда всё валилось из рук из-за волнения.

Я шёл совсем не на занятия. Более того, я даже на какое-то время забыл о них, и только выйдя из квартиры вспомнил о тетрадях. Разумеется, можно было и вечером собраться, но и тогда я думал совсем о других вещах. Что, в принципе, не удивительно.

На биологии удалось немного расслабиться. Тема оказалась настолько скучной, а параграф настолько заполнен водой, что к его середине преподаватель просто сдался, дав нам парочку заданий «до конца урока». Дальше было уже интереснее, но я постоянно сбивался с мысли, потому к перемене я мог думать только о том, что тему придётся перепройти самому.

Олвин — как всегда вдохновенно, — рассказывал тему. В любой другой день я бы точно смог сосредоточиться на материале, но вторник явно был не из таких. Точно не тот вторник. Этот урок прошёл уже — частично, — не мимо меня, но досадным было другое — у меня совсем не оставалось времени заскочить к Боуэну, так как срочно нужно было занимать место в зале. Потому, как только прозвучал звонок, я пулей вылетел из класса, затылком чувствуя удивлённые взгляды. Дважды я чуть не слетел с лестницы, трижды чуть не перецепился о свою же ногу.

Боуэна не оказалось на месте.

Проклиная свою нелёгкую судьбу, поднялся на четвёртый этаж — это было труднее, чем звучит, — и еле как дошёл до кабинета французского. Но Боуэна и там не оказалось. Моё отчаяние достигло такого пика, что я даже пошёл на ужасное — спросил, не заходил ли Боуэн. Ответ мне дали самый «удовлетворяющий»:

— Да минуту назад тут был, а зачем тебе?

Понимая, что нормальное место мне уже не светит, я куда медленнее спустился на первый.

— Какого чёрта я вообще должен за тобой бегать? — Чуть ли не с ноги распахнув перед собой дверь, гневно произнёс я. Этого «Боуэн» точно не ожидал. — Я вообще не в курсе, что мне делать, между прочим.

— А так в бой рвался. — Хмыкнул он, опираясь на стол.

— Не моя вина, что тебя невозможно разговорить. — Закрыв за собой дверь, я сделал пару шагов к центру класса.

— Да что меня разговаривать? Действуешь по классике. У тебя ведь просто стопроцентный способ.

Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы понять, о чём он. Хотя всё было максимально очевидно.

— И чем же? Ножкой со стула или верёвкой с занавеса?

Глаза Боуэна расширились от удивления.

— Да, но твой выбор. Но я бы посоветовал кольт Форда. С этим у тебя опыт уже имеется. Не промажешь.

— Катись в Ад. — Выходя из кабинета, выронил я. Ответ не заставил себя ждать.

— Сразу после представления!

Поднимался в зал я в куда более подавленном состоянии, чем спускался в кабинет истории. Тот факт, что решение оказалось таким простым неимоверно огорчал. Дождаться, пока все впадут в транс, вытащить кольт, выстрелить — сложное задание, ой не справлюсь. Даже факт того, что «Боуэн» отступил, выглядел скорее как подачка. «Дай малышку его конфетку» — входил в зал я весь на нервах.

Примерно в середине зала сидели Форд со Стэном, последний сразу же «усадил» меня рядом, на занятое им место.

— От семьи так просто не сбегают. — У него настроение было отличное.

— Билл вернулся. — А у меня препаршивое.

Их лица того стоили. Ни на секунду не пожалел, что сказал это.

— Ты ведь это не серьёзно? — Практически прошептал Форд.

— Как думаешь, если уже я его пристрелю с этого же кольта, он опять воскреснет? — Стэн был удивлён не меньше, но «чувство юмора» не утратил.

Тем временем объявляли начало представления.

— Сейчас не до этого.

— Почему? Такие планы у нас, кажется, семейная черта. — Осуждающий взгляд всё же заставил меня заткнуться.

— Ну и на кой-чёрт он здесь?

— Ради мести.

— Я тоже так подумал. Сначала. — А потом я подумал снова.

«Сразу после представления!» — значит, он не может ничего сделать до того, как я закончу всю грязную работу. Какая удача, что у меня нет выбора кроме как закончить её.

— Если не для неё, то для чего? — Форд смотрел на меня так пристально, что мне стало неловко.

— Будто бы я знаю, что у него в голове творится.

Проблемой было то, что я догадывался.

— Просто… Если бы хотел отомстить — уже отомстил бы.

Не допускать меня к информации — пробудить интерес.

Не давать нарваться на неприятности — гарантия того, что старшие не явятся раньше положенного.

Всё это было так просто. Так очевидно.

И всё равно, догадку о том, что, возможно, Билла сейчас прикончит даже кольт — я оставил при себе.

— В этом есть смысл.

И пока он не задумался слишком сильно, я обратил его внимание на сцену. Все понемногу впадали в «спячку». И у меня было достаточно времени, чтобы решить, что делать. Ведь всё стало происходить не по плану.

Первое, что я заметил — актёры говорили намного лучше, нежели на репетиции. Они отыгрывали свои роли иначе. Идеально. Каждое движение. Каждая реплика. Словно крошечные заводные игрушки.

Постепенно, взгляд за взглядом, зрители начинали терять себя. Но это было не самое неприятное. Когда я наконец дождался, чтобы все смотрели на сцену не отвлекаясь, и чуть двинулся, взгляды сидящих сзади и со мной на ряду повернулись ко мне.

Я тут же вернулся на место. Они снова повернулись к сцене. Меня била не слабая дрожь. Даже если мне и удастся выхватить кольт, то что мне делать? Что-то должно контролировать происходящее.

«И как я вообще собирался пристрелить призрака?»

Я сидел неподвижно до самого конца первого акта. Потом синхронно со всеми встал поаплодировать. И в этот момент они отошли от транса. Это было идеальным моментом, чтобы проскользнуть к сцене.

Усложняли ситуацию две вещи, одни из них — выхватить кольт. К счастью, Форд не особо то его прятал — так, чтобы удобно было достать. Я и достал, тут же проталкиваясь между рядов.

Второе — дальность. Если бы я сидел хоть чуточку поближе, если бы я пошёл и сразу занял место — я бы успел. Но ровно в момент, когда они сели, их взгляды помутнели. Подобно армии зомби. Иначе не сравнишь. К счастью, это было лишь сигналом. Сами они не двинулись с места. Только вышедший на сцену режиссёр, сообщивший, что перерыв будет совсем коротким, обратил на это внимание. Наши взгляды успели встретиться прежде, чем его взгляд помутнел.

«Кроме одержимых мне вообще кто-либо встречался?» — устало подумал я, заходя в гримёрку. К моему счастью, там никого не оказалось. Во всяком случае, никого в сознании. Лестница наверх располагалась практически сразу. Меня одолевало чувство дежавю: призраки, представление, верхняя часть сцены… И как бы хотелось оказаться в кукле, а не разбираться со всем этим хаосом.

Плюсом в расположении было немного, разве что возможность закрыть люк, когда нужная персона изволит явиться.

Занавес постепенно опускался, пока с шумом не соприкоснулся с полом. Глаза зрителей по-прежнему были пустыми. По спине пробежал мороз. Что ощущали они в тот момент? Было ли это подобно сну, или же они осознавали происходящее, но ничего не могли поделать?

На сцене выстроились персонажи следующей сцены. Они замерли в нужных позах, ожидая поднятия занавеса. Главной проблемой было то, что я не мог знать наверняка, был ли среди них тот, кто мне нужен, или нет.

— А можно было бы просто в первом ряду местечко выиграть. — Голос, от которого у меня по спине пробежалось целое стадо мурашек, и даже дыхание перехватило.

Сражаться с Мэй — то, на что я просто не мог рассчитывать. Как жаль, что с моими планами призрак не соизволил ознакомиться.

«Ну что ж, играем импровизацию.»

— Всего шесть реплик. Думаешь, успеешь? — Сердце колотилось, словно бешеное, но нужно было вести себя невозмутимо.

— Надо же, настоящий фанат. — Она говорила шёпотом, но слова будто бы эхом звучали у меня в голове. — Тогда, может быть, автограф?