Гермиона закрывает глаза.

— Хорошо, — говорит Бербидж. — спасибо, мистер Смит. Можете вернуться на своё место. Мы добавим дневник к вещественным доказательствам. Сторона защиты может выступить после небольшого перерыва.

Удар молотка до ужаса громко отдаётся в её ушах.

Когда Гарри пихает в её дрожащие руки чашку чая, тот проливается и обжигает её пальцы. Она едва чувствует это.

— Просто…попробуй расслабиться, — слабо проговаривает Гарри, занимая место рядом с ней возле фонтана в атриуме. — ещё ничего не закончилось. У тебя есть шанс.

— Какой шанс? — равнодушно спрашивает она, глядя прямо перед собой.

— Всегда есть шанс. Не сда—

— Захария вырыл ему могилу, Гарри. Я не идиотка.

— Мисс Грейнджер!

— Мисс Грейнджер!

— Вы готовы прокомментировать, мисс Грейнджер?

Перед её лицом мерцают вспышки, моментально ослепляя её, и она снова проливает на колени обжигающий чай. В какой-то момент она замечает, что Гарри встаёт перед ней. Вежливо проговаривает:

— Не сейчас, пожалуйста. Спасибо. Спасибо всем, но не сейчас…

И, о, как они склоняются перед своим героем, отступают, повторяя его имя, словно в молитве.

— Я бы тоже так хотела, — бормочет она в свою чашку.

— Как хотела?

— Чтобы я просила возможности выдохнуть и мне её действительно давали.

— Гермиона—

Вдруг раздаётся резкий хлопок, а затем шумное:

— Мисс Грейнджер!

Гарри вздыхает. Поворачивается снова.

— Пожалуйста, я сказал, не — о. — он замолкает на пару секунд. — эм. Гермиона?

Она заставляет себя оторвать взгляд от тёмного чая и видит, из всех возможных вещей, небольшого домашнего эльфа, стоящего перед ними. Она сразу вспоминает о Добби, но этот эльф не такой грязный. И у него нет синяков. Она одета в хорошие черные одежды, её большие глаза блестят; она сжимает конверт с письмом в своей маленькой руке.

— Здравствуй, — выдавливает из себя Гермиона.

— Мисс Грейнджер, мисс — у Типси есть срочное сообщение для Вас, мисс.

Она заставляет себя вежливо улыбнуться.

— Здравствуй, Типси. Можешь сказать, от кого?

— От моей госпожи, мисс Грейнджер. Ей нельзя было посылать это письмо, мисс. Ей нельзя было, но она сказала Типси, что должна. — Типси торопливо пихает конверт ей в руку.

Конверт толще и тяжелее, чем она думала. Словно внутри не только пергамент. На задней стороне видна тёмная сургучная печать, но нет обратного адреса.

— Кто твоя госпожа, Типси?

Типси покачивается взад-вперёд, она выглядит обеспокоенной.

— Миссис Нарцисса Малфой, мисс.

========== Часть 43 ==========

22 февраля, 1999

Типси исчезает, прежде чем Гермиона успевает сказать еще хоть что-то, оставляя конверт в её руках.

Конверт, который теперь кажется ещё тяжелее.

— От его матери? — тихо спрашивает Гарри. — Но она на—

— Домашнем аресте, — кивает Гермиона, опуская взгляд на письмо. Она едва осознаёт, что её большой палец уже прорывается сквозь печать.

— Это…рискованно. Там должно быть что-то важное.

Она снова кивает, но на самом деле она не особо его слушает. Потому что то, что выкатывается из конверта на её ладонь, невозможно спутать ни с чем. Флакон, внутри которого виднеется небольшое облачко голубого тумана.

Воспоминание.

— Это—

На этот раз она забывает кивнуть, поспешно выдёргивает из конверта письмо. Чуть не разрывает его, пока разворачивает.

Мисс Грейнджер,

Я внимательно следила за новостями, хотя мой доступ к ним ограничен. Но если то, что я прочла, правда, то Вы защищаете моего сына.

Мы обе знаем, что все шансы против него. И я знаю своего сына. Он сам против себя. Он не сможет Вам помочь.

Даже то, что я Вам сейчас даю, может ничем не помочь — но я верю, что они должны увидеть это. Вы должны увидеть это.

Это моё воспоминание. Пожалуйста, приведите его в качестве доказательства. Тогда, во всяком случае, он будет знать, что его мать попыталась спасти его.

Нарцисса

Гермиона моргает и перечитывает письмо. Облизывает пересохшие губы, сжимая флакон как последний спасательный круг.

— Нам надо посмотреть, что там, — выпаливает она.

Гарри всё это время пытался прочитать письмо кверх ногами.

— У нас нет Омута Памяти.

— Нам надо что-нибудь придумать. Нам надо—

— Дамы и господа, прошу вас вернуться в зал суда, — объявляет член Визенгамота. — процесс сейчас продолжится.

— Чёрт, — бормочет Гарри, встречаясь с ней взглядами.

Она чувствует себя до ужаса беспомощно, и, наверное, он видит это в её глазах. Видит, как она без слов умоляет его принять решение за неё.

— Ты должна его использовать.

Она тяжело сглатывает.

— Но я не знаю, что—

— У тебя нет выбора. Ты права, Гермиона. Смит буквально вырыл ему могилу. И вне зависимости от того, как здорово ты выступишь, ты в опасности. Это может уравнять шансы.

— Пожалуйста, вернитесь в зал суда, — говорит всё тот же мужчина, глядя точно на них. — процесс сейчас продолжится.

Она переводит взгляд на Гарри, откровенно паникуя.

— Но — что если…что если это сделает всё только хуже?

— Это его мать, Гермиона. Она бы стала так рисковать?

— Я…я не…

— Ты должна. — он берёт её за руку. Помогает ей подняться на ноги и сжимает её ладонь. — ты должна.

Флакон лежит в кармане её пиджака, когда она встаёт со всего места, чтобы выступить, чувствуя до безумия тяжёлый вес на своих плечах.

Она решила, что это её последнее средство. Она постарается понять настроение в зале. Если она почувствует, что они склоняются в его пользу, то они справятся с этим вместе, и она спрячет где-нибудь это воспоминание и никогда больше не будет об этом думать.

Если она почувствует обратное, то…будь что будет.

Она старается обойти клетку Малфоя, не глядя на него. Сейчас ей нужно сфокусироваться. Но она замечает Доулиша, и на её лице вспыхивает ярость. Всё внутри неё закипает.

Она отводит взгляд. Смотрит на Бербидж. И начинает своё выступление.

Её самые лучшие аргументы — те, в которых она раньше была так уверена — сейчас кажутся какими-то незначительными. Но даже так, она вбивает их в головы Визенгамота. Снова и снова, столько раз, сколько ей кажется нужным.

—…и мы бы никогда не зашли так далеко, если бы мистер Малфой сдал Гарри своей тёте…

— …посмотрел Гарри прямо в лицо — человеку, с которым он учился почти семь лет — на его двух самых близких друзей — и не стал говорить, что это они. Он знал. Я говорю это совершенно точно. Он знал.

—…и здесь я хочу напомнить вам, мистер Малфой — серьёзно рискуя — не стал говорить, что это Гарри, хотя это могло бы обеспечить ему и его семье награду и безопасность.

Но когда эта мысль исчерпывает себя — когда её ладони начинают потеть, а глаз Бербидж начинает дёргаться от бесчисленных повторений — она резко меняет тактику. Она изначально это не планировала, но Смит заставил её.

Она думала поговорить о Дамблдоре. Возможно, вчера — до этого утра — тот факт, что Малфой не убил его, мог показаться ей полезным. Но сейчас ей кажется, что обсуждать это может быть слишком опасно. Решает вообще не поднимать эту тему.

Нет, вместо этого она просит передать ей его дневник. Она прочтёт правильные записи, в правильном контексте — и пусть все они идут к чёрту.

Эта багрово-фиолетовая тетрадь уже кажется ей слишком знакомой. Она наверняка прочла каждую запись больше одного раза. Знает всё от начала до конца. И тем не менее, её мысли находятся в ужасном беспорядке, и она не знает, откуда начать — чем закончить.

Пока Визенгамот нетерпеливо поглядывает на неё, она пытается вспомнить худшие из записей, которые читал Захария.

Она медленно строит свою речь

— Я так понимаю, мистер Смит пытался показать, что мистер Малфой эмоционально неустойчив. Я права? — она поворачивается и находит его в толпе — долго смотрит прямо на него — достаточно долго, чтобы он опустил глаза и покраснел. Она отворачивается и поднимает дневник вверх. — и я хочу, чтобы вы поняли, почему. Мистер Смит проигнорировал записи, показывающие, через что мистер Малфой на самом деле прошёл в течение прошедшего семестра. И я уверена, что все хотели, чтобы он провалился. — она находит запись, которую знает особенно хорошо. — Это было 11 сентября. Здесь мистер Малфой ссылается на свою Тёмную Метку — а точнее, на боль, которую она вызывает. — и она прочищает горло. — Что вы тогда сказали? Что ситуация не “требует” более серьёзного лечения? — здесь он, конечно, обращается к целителям Св. Мунго, которые просматривали эти записи. Он пишет, мне просто нужны таблетки. Что-то другое. Что угодно. Пришлите их. Как видите, у меня нет проблем с тем, чтобы умолять. — она поднимает взгляд — смотрит Бербидж точно в глаза, цитируя фразу, которую прекрасно помнит. — дайте мне таблетки, дайте мне таблетки, дайте мне таблетки, дайте мне ёбаные таблетки. — Бербидж разве что чуть морщится.