«Совсем размякла», – ругала себя девушка.

Подниматься пришлось на последний этаж. Мария пыталась сосчитать, сколько они минули лестничных пролетов, чтобы отвлечься от переживаний. В свое время ей довелось подняться на вершину бесконечно высокой башни Хлада. В доме старого Бога она лишилась учителя-мхаграя и едва не погибла сама. Но сейчас она шла, словно в бреду, вялая и поникшая, снедаемая тревогой и волнением. Баз остановился посреди просторного помещения, в котором встречались два коридора, что уходили вдаль по обе руки. От неожиданности Маша врезалась в наставника и испуганно округлила глаза.

– Мария, – взяв девушку за плечи, негромко сказал Баз, опасаясь нарушить величественный покой этих залов, – ты должна взять себя в руки. Нам предстоит серьезный разговор с советником Хоффманом. После же мы займемся твоей проблемой. Сегодня будет долгий день.

– Я справлюсь, – кивнула Маша. – Давай покончим с этим скорее.

Потрепав подругу по плечу, Баз прошел по коридору и остановился у высоких лакированных дверей. Рядом на стене висела золотая табличка с надписью: «Руководитель Собственной Ее Королевского Величества Шестой канцелярии, тайный советник герр Хорст фон Хоффман».

– Поди-выговори все это, – покачала головой Маша.

– Когда зайдем, – покосился на нее Баз, – молчи! Говорить буду я. Отвечай только тогда, когда он тебя о чем-то спросит.

– Хорошо-хорошо, – фыркнула девушка, – идем уже!

В богато обставленной приемной их встретил секретарь – сухопарый длинноносый мужчина в полукруглых очках. После короткого разговора о цели визита он надолго скрылся за дверями, ведущими в кабинет советника. В ожидании приглашения Маша развалилась в мягком, как царская перина, кожаном кресле и взяла со стоящего рядом круглого столика стакан из чистого, как слеза, хрусталя. Повертев его в руках, изучая гравировку из сложных узоров, она плеснула в него немного вина из такого же вычурного графина. Осушив сосуд одним глотком, Мария расслабилась и откинулась на спинку кресла, отдаваясь в объятия дремы. Ей было уже безразличны треволнения и беды, она слишком измоталась.

Баз не разделял ее спокойствия, хотя все утро казался сдержанным и хладнокровным. Он мерил приемную быстрым шагом и посматривал то на двери кабинета, то на спящую подругу. К нему начинало приходить осознание всей серьезности их положения. Тайна, которой поделилась Мария, оказалась непомерно тяжелой. Баз не представлял, как хрупкая девушка может справляться со всем этим.

Наконец двери кабинета распахнулись.

– Господин де Амрэ. Мария, – задрав нос, воззвал секретарь. – Герр Хоффман ожидает вас.

Баз растормошил Машу и поправил, как смог, мятый камзол. Девушка последовала его примеру и пригладила растрепанные волосы. Кивнув друг другу, они вошли в просторный кабинет советника. Мария ожидала увидеть более богатое убранство, хотя и бедным назвать его язык не поворачивался. В помещение, пожалуй, вошел бы весь дом мадам Клетус, и еще бы осталось место. Выкрашенные в золотой цвет обои, без узоров и рисунков, ближе к полу плавно сменялись белокаменными панелями. Всю правую сторону занимали огромные окна с балкончиками, откуда наверняка открывался прекрасный вид на парк. С других стен со своих портретов на пришельцев бросали грозные и надменные взгляды лица старых монархов и аристократов. По центру кабинета располагался длинный прямоугольный стол из темного дерева. Вокруг него выстроились ряды одинаковых мягких стульев.

«Видимо, здесь и собирается все руководство Шестой канцелярии на совещания, – подумала Маша, разглядывая кабинет. – Именно отсюда они потом выходят, злые как побитые собаки и срываются на остальных».

В дальнем конце стола, перпендикулярно ему, расположился еще один, длинный и внушительный. За ним и сидел советник, который строчил что-то пером на бумаге. Возле него возвышались целые стопки докладов и отчетов о проделанной за утро работе. Еще больше листов были свалены прямо на полу и разлетелись в разные стороны,.

– Присаживайтесь, – сухо бросил им герр Хоффман.

Потянув Марию за рукав, Баз подошел к столу советника и занял ближайшее к нему место. Девушка уселась сразу за наставником и скромно выглянула из-за его спины. Герр фон Хоффман был высок и статен. Темные, покрытые серебром седины волосы, были уложены в высокую прическу. Утонченность его лица подчеркивали тонкие усики, но взгляд впалых темных глаз говорил, что этот человек суров и серьезен. Строгий, но изящный синий китель военного образца, украшали золотые аксельбанты и множество медалей и орденов, словно советник собирался на парад. Или на светский бал.

Закончив скрипеть пером, герр Хоффман аккуратно отложил его в сторону и шумно вздохнул. Скрестив пальцы, он изучающим взглядом оценил База. Тому стало неловко, и он поерзал на стуле, представив свой помятый и неухоженный вид со стороны.

– Майор де Амрэ, – сказал Советник тяжелым, как чугун, голосом, – секретарь пояснил, что у тебя есть важные для расследования сведения? Почему же ты не доложил об этом утром?

Баз сглотнул, подбирая в уме слова.

– Новые подробности открылись совсем недавно, герр Хоффман, – тихо ответил он, кивнув в сторону подруги, – и лишь благодаря моей помощнице Марии.

У девушки все внутри перевернулось. Паника, которая уже успела отступить, вновь хлынула к горлу. «Лишь бы он не проговорился!» – встревожилась Маша, но промолчала.

– Неужели? – хмыкнул советник. Он убрал от лица руки и наклонился над столом. – Мария… Я думаю, тебе уже сообщили, что этим утром мы с тобой должны были встретиться. Но обстоятельства, как ты понимаешь, немного изменились.

– Да, советник, – неуверенно кивнула Маша.

– Предлагаю отложить все это на потом, и перейти к сути. Что вам удалось узнать?

Бросив взгляд на девушку, Баз ответил:

– После составленных с послушниками бесед мы допросили пажа покойного Архииерарха…

– Так значит это правда! – перебил его фон Хоффман и всплеснул руками. – Надеюсь, вы понимаете, сколько гнусностей мне пришлось выслушать от главы Третьей канцелярии?

Советник откинулся на спинку кресла и сомкнул пальцы.

– Мне передали, что девушка-сыскарь из Шестой утащила пажа за Собор и грозилась его прикончить. Я так полагаю, это ты издевалась над бедным ребенком, Мария?

– Да, советник, – виновато прошептала та.

– От меня потребовали найти тебя и подвергнуть суду за содеянное! Дитя уже допросили лучшие сыскари Канцелярии, но не узнали ничего. С чего ты решила, что у тебя получится лучше? Я был более выского мнения о тебе…

Усталость пропала в одночасье. Былой огонь, поутихший за время жизни в городе, вдруг вспыхнул ярким взрывом. Маша вскочила из-за стола и гневно отпихнула стул. Тот с грохотом повалился на гладкий каменный пол, оставив после себя долгое эхо. Не сдерживаясь, девушка выпалила:

– Может быть, я и не благородных кровей, как остальные хлыщи в этой проклятой Канцелярии. И у меня нет денег или богатеньких родителей, чтобы покупать себе титулы. Но это не делает меня хуже них! Я работаю, потому что мне это нравится, а не из-за должностей и карьеры! И могу бросить все это, если я вас чем-то не устраиваю! Но пока все ваши павлины ходили сегодня утром вокруг Собора, трясся своими хвостами и медалями перед друг другом, маленький поганец обвел их всех вокруг пальца. Он врал всем и утаил важнейшие сведения! И если вы хотите раскрыть убийство этого никчемного старика, то не нужно относиться ко мне, как немощной полоумной крестьянке, а просто выслушайте!

Побледневший Баз едва удержался от того, чтобы не сползти со стула, страшась гнева советника. Покрывшись испариной, он судорожно переводил взгляд между Марией и фон Хоффманом. Но руководитель лишь задумчиво буравил Машу и покусывал нижнюю губу. Спокойно, не высказывая никаких эмоций, он обратился к покрасневшей от злобы девушке:

– Будь так любезна, успокойся, подними стул и поведай, что же такого ты узнала.

Ожидавшая встретить отпор Маша вдруг замялась. Она кивнула и вернула стул на место. Присев, девушка глубоко вздохнула и дрожащим голосом пересказала ему все, что поведал паж Архииерарха, не утаивая деталей и не скрывая мнения о мерзких пристрастиях убитого к несовершеннолетним. Однако советник не обратил внимания на пикантные подробности и перешел сразу к сути.