Без сознания, пристегнутая к оторвавшемуся сиденью, лежала одна из бортпроводниц. Пульс был. В одном из кресел, в обмороке, находилась англичанка. В середине, тихо попискивая, плакала Маша. Я присел рядом и обнял ее, успокаивая. Она в ответ, прижавшись ко мне всем телом, разрыдалась.
Как мог, кое-как приведя в чувства оставшихся жертв катастрофы, я проводил их к выходу и помог спуститься на землю, а сам пошел к кабине пилотов.
Дверь искорежило и заклинило. Из-под нее вытекала густая черная кровь. С трудом отогнув кусок двери, я обнаружил, что кабины не существовало. Ее расплющило о скалу вместе с экипажем. Я был шокирован. Подкатилась к горлу тошнота.
Зачем-то прихватив свою сумку, я выпрыгнул на улицу и, пятясь задом, смотрел на останки нашего самолета, представляя, как это все произошло. Вероятно, летчики хотели, немного проскользив по воде, выскочить на песчаный берег, благо самолет был легкий. Но, не рассчитав скорость, которая была велика, и, проехав по песку, они вылетели в зону скалистого берега. Задев берег правым крылом, самолет развернулся на девяносто градусов и уткнулся кабиной в скалу. Левое крыло согнулось от удара об огромный валун, не дав дальше крутиться корпусу, плавно погасив его инерцию движения. А оторванный вместе с крылом, работающий правый двигатель, отрубил хвост самолету, организовав огромный выход для потерпевших и чуть не убив меня. Багажное отделение, которое находилось внизу и немного сзади, срезало и истерло о камни. Так что девушки остались только в том, что было на них одето. Но это не беда – благо мы не разбились и не произошло пожара, и все остались живы. Все-таки есть Всевышний.
Я подошел к девчатам, уселся на свою сумку, обхватил голову руками и, ничего не слыша, стал думать, глядя в песок, что скоро прибежит сюда куча народа. Как-то надо будет сообщить властям о случившемся и ожидать прибытия другого самолета или катера. Нет, самолета лучше не надо. Наверное, все-таки надо дождаться людей и договориться об отдыхе и медицинском осмотре группы после такой встряски. «И это точно будет за счет этой уродской авиакомпании», – злился я. Хорошо бы здесь оказался приличный отель.
Меня дернули за рукав. Передо мной стояла одна из ненавистных мне сук и, жестикулируя, истерично что-то орала, указывая куда-то в сторону. Глаза ее были размазаны по всему лицу. Я понял, что отойти от стресса и ждать помощи здесь мне не дадут. Нужно самому отправляться на поиски цивилизации. Оглядевшись, я обнаружил, что, оказывается, у моих ног плескалось ласковое прозрачное море, кипя на горизонте белыми бурунами. Дороги от пляжа видно не было. Только огромная скала, вероятно тектонического происхождения, вздыбилась черной голой верхушкой в небо. Практически вплотную к песку росли настоящие джунгли.
Мне не представлялось, где я обнаружу начало дороги, ведущей к населенному пункту. Но делать было нечего. Неужели они не понимали, что я пережил то же, что и все остальные, и что мне плохо. Повесив на плечо свою ношу, – все равно девки ее бросят и не будут за ней следить, чтобы не уперли, – вздохнув, я, молча и устало, поплелся куда глаза глядят, ощущая на себе взгляд тридцати двух пар не любящих меня глаз. Две дурочки-стюардессы, которым нужно было бы идти вместо меня на поиски людей, так как в какой-то степени и они тоже были виновниками случившегося, остались в толпе девиц.
Нужно было бы их взять вместо переводчиц, но да ну их к черту. Баба с возу – кобыле легче.
Судьба сохранила мне жизнь, чтобы очередной раз сыграть со мною злую шутку.
Я долго шел по песку, на котором не было ни единого следа, ища глазами начало хотя бы мало-мальски заметной, необходимой мне тропинки. Джунгли, по левую от меня руку, стояли непроходимой плотной стеной. Обогнув, преградившую путь, небольшую скалу с низвергнувшейся в океан каменной россыпью, я увидел перед собой огромный, уходящий в бесконечность, красивейший пляж. Песок, как пух, затягивал мои ноги по щиколотку. Мне пришлось разуться, чтобы не натереть ноги от засыпавшихся в ботинки крупных круглых песчинок. Догадка, что сделал это я напрасно, явилась в секунду. Песок горел, как раскаленная сковорода. Быстро перескакивая с одной ноги на другую, я вертел головой в поисках живых существ или строений. К сожалению, здесь тоже было безлюдно. Подпрыгивая как козел, я помчался к остужающей воде. Стало ясно, что идя к горизонту не имея ориентира, я могу так дойти и до Южного полюса, никого не встретив на своем пути. Поэтому было принято правильное решение – забраться на скалу, находившуюся у первого пляжа, и наметить маршрут следования к какому-нибудь самому большому строению, крышу которого, вероятно, легко будет рассмотреть с ее вершины.
Сориентировавшись по солнцу, чтобы не заблудиться, я решил штурмовать джунгли, предварительно опять одев ботинки.
Вернувшись назад, я зашел в первый попавшийся незначительный просвет среди бесчисленного множества стволов всевозможных пальм и неведомых мне деревьев. Лопоухие и мечеобразные колючие листья кактусов преграждали дорогу только в начале моего пути, затем исчезли.
Под кронами экваториальной растительности было душно, сумрачно и влажно. Переплетающиеся корни и поваленные деревья, торчащие и валяющиеся на каждом шагу, поросли склизким моховым покровом, тут же съезжающим от прикосновения, открывая коричнево-черную плоть влажного ствола дерева. Там, где попадались клочки земли, все хлюпало, и из-под подошв ботинок выступала гнилая влага. Бесчисленные насекомые копошились повсюду. Было противно думать, что сейчас какая-нибудь мерзкая тварь заберется мне под одежду или в обувь и, не дай бог, укусит.
Я застегнул рубашку на все пуговицы и опустил скатанные рукава. Где-то что-то чирикало, свиристело и порхало. Стояла невыносимая вонь. Жуть, охватившая меня с непривычки, потихонечку улетучивалась, и я стал адаптироваться к окружающей среде. Я вспомнил книгу про одного английского авантюриста, который, в поисках алмазных копей в Гайане, попал в подобную ситуацию и выжил, блуждая по джунглям более месяца. Но там ему на пути попадались и бандиты, ранившие его, и аллигаторы, чудом не сожравшие путешественника. Я же, как мне думалось, попал в несколько другую ситуацию. Здесь, все-таки, зона отдыха и всех ненавистных человеку тварей извели. Однако все равно начал внимательно смотреть по сторонам и под ноги, чтобы не столкнуться со змеей. Змеи уж точно здесь водятся. Заметил несколько ящериц, метнувшихся под корни деревьев, и огромных тараканов, ползающих по стволам. Вверху перелетали с дерева на дерево какие-то птицы. Другую живность я надеялся увидеть по дороге.
Так, представляя себя пионером-первопроходцем, следопытом и Чингачгуком, я целеустремленно двигался вперед, не ощущая ни времени, ни усталости, ни голода.
Первые признаки подножия горы встретили меня огромными пористыми каменными глыбами. Ну и это радовало. Значит я на верном пути.
В конце концов, я начал в некоторых местах карабкаться по, чуть ли не отвесным, плитам, где-то находил обходные пути вокруг них. Лес потихонечку редел. Стали попадаться плодоносные деревья. Плоды явно были съедобны. Я заметил и мелкие бананчики, гроздьями висевшие на листообразных пальмах, и какие-то колючие и мохнатые фрукты других деревьев, которые, мне кажется, я видел у нас в гастрономе у дома, и кокосы. Попадало что-то, напоминавшее не то грушу, не то огурец. Но это меня не касалось, я не собирался пробовать эти экзотические дары природы, не зная последствий дегустации. Попробуем в гостинице или, в крайнем случае, куплю на рынке, точно зная, что это есть можно. Наконец-то, тяжело дыша, я вылез из чащобы. Солнце, не столь уж яркое, ласкало небольшую лужайку, поросшую густой зеленой травкой. Оставался последний рывок – забраться на скалу, которая венчалась, как стало ясно, плоским плато.
