Кулх Стариков потянул двухметрового малька ихтиокрафта за хвост, пытаясь оттащить его от кормушки, но тот упёрся, крепко обхватив прутья дозатора не по-детски мускулистыми лапами. Этому двухметровому мальку (как и остальным детёнышам косяка) стукнуло четыре недели - возраст, когда наступает пора обучаться ремеслу. Чтобы окончить тренировочный курс и успешно сдать экзамен, им предстояло пройти финальное генетическое усовершенствование, а для этого, в свою очередь, каждому из них было необходимо получить прививку номер два - вторую и последнюю подростковую инъекцию наноботов, начинённых вирусными векторами с набором ДНК и белков.

  Даже мелкие ихтиокрафты обладали воистину непробиваемой кожей, похлеще бегемотьей, так что римские легионеры с успехом могли бы шить из неё неплохие доспехи. Конечно, случись легионерам оказаться в этом месте, в это время и с жабрами. Единственным пригодным для инъекций местом на их теле ихтиокрафта являлся живот, мягкая кожа которого была не толще трёх сантиметров.

  - Не хочу! - крикнул малёк в интерком, истерично извиваясь, словно от лишнего куска комбикорма зависела вся его жизнь.

  Он использовал открытый канал, так что окружающие мальки вздрогнули и стали обеспокоенно поглядывать в его сторону огромными глазами-блюдцами.

  Речевой кортекс ихтиокрафтов хотя и позволял говорить, но лишь простыми фразами. Правда, большего от них и не требовалось, так как способность к многоуровневому абстрагированию и критическому мышлению у рабочих - добытчиков гелия-3 и дейтерия - создавала бы проблем больше, чем помогала решить.

  Малёк занервничал, и двадцатизначный серийный номер на его боку подсветился неоново-зелёным.

  Кулх переключил интерком в закрытый режим, чтобы их не могли слышать остальные.

  - Дорогуша, хватит капризничать, это быстро, - сказал он тоном опытного сутенёра.

  - Не хочу.

  Кулх попытался успокоить малька, обратившись к нему по имени - четырём последним цифрам серийного номера:

  - Тридцать-шесть-Пятнадцать, я просто хочу тебя измерить. Если согласишься, получишь печеньку.

  Он сокрушённо вздохнул, отчего бурунчики воды, вырвавшиеся из его жаберных щелей, заметно оттопырили фильтры биокостюма. Кулх взял с собой обычную порцию лакомств - продолговатых печенек, размером с корнишон, но их осталось только две: запас в карманах таял быстрее, чем количество ещё непривитых детёнышей, а эта особь оказалась такой же непослушный, как и остальные - на Европе в последнее время усилилась тектоническая активность, и метеочувствительные ихтиокрафты превратились в несносных упрямцев. Все, как на подбор.

  - Нет, - ещё раз повторил малёк по инерции, но тут до него дошёл смысл второй половины фразы: он разжал кисти лап, вильнул всем телом и в мановение ока оказался прямо перед лицом Кулха, почти коснувшись его носа своими пухлыми губами. - Дай печеньку.

  У ихтиокрафтов голосовые связки конструкторами предусмотрены не были, рыбам под водой они ни к чему. Малёк "говорил" не артикулируя и раскрывая зубастый рот (рты у ихтиокрафтов - зубастей некуда), а используя церебральный коммуникатор - интерком, - генетически выращенный прибор связи на спаренных катионах.

  Биокостюм Кулха ощетинился макаронинами псевдоподий, похожих на молодые побеги ламинарий, часть которых заканчивалась глазами, а часть - сенсорными присосками. Удивлённо раскрытые глаза напряжённо уставились на малька, а сенсоры-разведчики неторопливо потянулись его обнюхивать.

  Кулх быстро отстегнул от запястья сканер-инжектор и ткнул малька в мягкое, по-лягушачьи податливое пузо, одновременно запустив обещанную печеньку в направлении его рта. Малёк не обратил внимания на лёгкий укол - ихтиокрафты не чувствовали боли, если их отвлечь, а проворно схватил печеньку лапами и запихал её в рот.

  - Дай ещё, - потребовал он.

  - У меня больше нет, - соврал Кулх, на секунду почувствовав себя подлецом.

  На самом деле, у него ещё осталась ещё одна, но она была припасена для последнего непривитого малька.

  Ихтиокрафты, будучи генетически сконструированными рабочими, не имели склонности к скепсису, поэтому Тридцать-шесть-Пятнадцать сразу же потерял интерес к собеседнику и, вновь схватив лапами дозатор, продолжил прерванное занятие - грызть недоеденный комбикорм.

  Кулх поплыл к последнему на сегодня мальку, ловко загребая воду шестипалыми перепончатыми кистями. Их разделяло всего несколько метров, и вскоре он легонько потянул маленького ихтиокрафта за хвост.

  - Нет, не хочу! - закричал очередной малёк под номером Десять-Сорок-два, в точности повторяя поведение своих собратьев.

  Как обычно, Кулх переключил интерком в закрытый режим.

  - Дорогуша, хватит капризничать, это быстро, - в который раз за день повторил он заезженную мантру.

  - Не хочу, - ответил малёк точно так же, как и все, кто был до него, нервно подсветив свой серийный номер неоном.

  Следуя букве инструкции, Кулх обратился к упрямцу по имени:

  - Десять-Сорок-два, я должен тебя измерить. Если ты согласишься, то получишь печеньку.

  - Не хочу печеньку, - ответил малёк, продолжая мусолить дозатор с комбикормом.

  Кулх подождал несколько секунд, чтобы до детёныша дошёл смысл его умопомрачительного предложения - отведать вкусную печеньку, но малёк молчал, занятый комбикормом.

  Это было нарушением паттерна поведения, странностью, на которую Кулх не рассчитывал: от печеньки ихтиокрафты прежде не отказывались никогда.

  - Рыбка, я дам тебе очень вкусную печеньку, - повторил он, отчётливо выговаривая слова и сделав ударение на "вкусную" и "печеньку".

  - Мне не надо, - вновь равнодушно ответил Десять-Сорок-два.

  Вокруг кормушки стояла кромешная темень, но свет не был нужен ни Кулху, ни ихтиокрафтам, так как они прекрасно всё видели и в инфракрасном спектре. Кроме того они могли ощущать микротоки в работающих приборах и даже электрическую активность нейронов живых организмов, как это делают утконосы. Перед командировкой на Европу, Кулх прошёл несколько генетических улучшений, и был подготовлен к подлёдной жизни не хуже любой местной рыбины.