— Сомневаюсь, что она в курсе. — фыркнула я нехотя, меньше всего хотелось устраивать Мамонту сцену ревности, а то зазнается, и так довольный развалился на моей кровати.

— Возможно. Но я-то тут при чём? — удивлённый, он поманил меня к себе.

Отрицательно покачала головой, не для того на пол шлёпнулась, чтоб так быстро сдаваться.

— Наверно не стоило таскать её сумку. — предположила, отворачиваясь к окну.

О! А это отличный манёвр. Делать вид, что любуешься красотами, а на самом деле прячешься от изучающего взгляда. Хотя Мамонту и моего голоса было наверняка достаточно, чтоб понять мою слабину. Ещё чуть-чуть и я сдамся, потому что так люблю, не представляя своей жизни без него.

— Думаешь? Мы просто общаемся, как приятели. — Гриня громко зевнул и в отражении стекла я видела, как лёг на спину.

Он что тут спать собрался?

— Она специально потащилась сюда с сумкой, чтоб ты её таскал. Есть же чемоданы на колёсиках. — я со своим вполне спокойно справилась.

— Глупости. — хмыкнул он.

— Свой чемодан я катила сама. — я была так близка к тому, чтоб сдаться без боя, оттого и сделала шаг в сторону, прячась за плотной шторой.

Сомнительное укрытие от собственных чувств, но так стало уютней, только ненадолго. В дверь номера настойчиво постучали. Я пошла открывать, без единой догадки кто это мог быть. Отсюда и удивление, когда открыла дверь в меня буквально бросился рыжий цвет. Щёки полыхнули огнём. Она пялилась на меня своими зелёными глазищами сверху вниз, отчего я чувствовала себя самым настоящим гномом.

Странно, что рядом с Мамонтом такого ощущения не возникало, хотя рыжая была чуть ниже него. Мысль, что они больше подходят друг другу по габаритам, не миновала мой мозг.

— Привет, как ты себя чувствуешь? Гриша сказал, что тебе нездоровиться. — Гриша?! Как она смеет его так называть?! — Ты, наверное, простыла, я принесла порошок от гриппа. — она всё это говорила так доброжелательно, так миленько, что хотелось наступить ей на ногу, потому что от неё мне доброта и жалость точно не нужна.

— Не помню, чтоб мы переходили на ты. — я воспринимала её в штыки, что неудивительно, а она делала вид, что не понимает моего к ней отношения.

Грусть, мелькнувшая в её взгляде от моего ответа, меня вовсе не тронула, зато вот Мамонта очень даже.

— Света, чего ты на людей бросаешься? — пробасил он, материализовавшись в проходе с подносом, — Инга вон тебе порошок принесла. — начал заступаться за эту свою знакомую, отчего меня просто подбросило.

— Я, во-первых, не больна, а во-вторых, что мне этот порошок? Залить его горячей водой из-под крана? — уставилась на Мамонта просто не веря глазам.

— Пойду я, пожалуй. Правда что-то я глупость сделала. — тоненьким голосочком промямлила эта Инга, опуская взгляд на свои тапки.

Я не верила ей ни на йоту. А вот Мамонт проникся этому спектаклю Инги в роли несчастной жертвенной овечки.

— Пойдём вместе. Я посуду должен вернуть, а ты отдыхай Кошка. — он поцеловал меня по-отечески в лоб и вышел из номера.

Я долго не закрывала за ними дверь, просто потому что не могла сделать шага. Так и подпирала стенку своей тушкой, пытаясь осознать, что это сейчас такое было?!

Горнолыжный курорт так себе местечко для соблазнения мужского пола. Платье под лыжный костюм не надеть, у меня их в чемодане даже не было. Весь мой гардероб на две недели состоял из одних свитеров, толстовки и нескольких спортивных штанов, не считая те джинсы, в которых я добиралась сюда.

С отчаянием я вытянула из чемодана белый свитер крупной вязки с косами. В нём у меня хоть грудь выглядела более выгодно, и он подчёркивал мою тонкую талию.

Не сказать, что я была так уж готова ко встрече с Гриней на все сто процентов. Мой образ нравился мне лишь на пятьдесят, но пятьдесят — это лучше, чем тридцать или десять, поэтому к завтраку я спустилась в ресторан при отеле уверенная в своей неотразимости.

Пройдя мимо висящего в холе зеркала, даже не стала смотреть на себя. Я и так знала, что выгляжу миленько. Вот только это «миленько» показывать было совершенно некому. Рано я выперлась, выспавшись после приезда ещё вчера днём, но есть хотелось, а спать нет. Завтракать уже можно было, но не с кем. Ресторан был абсолютно пуст, за исключением нескольких работников.

Нехотя взяла поднос и пошла вдоль столов выбирать еду. Будучи, как обычно, на нервах, я вновь набрала всего что видела то и брала. Две большие немецкие сосиски, яичницу, блинчики с двумя разными начинками, тарелку с сыром и бекон. На подносе не осталось места под стакан сока и чашку кофе, поэтому пришлось выбрать стол и сделать второй заход. С него я вернулась ещё и с фруктовым салатом, а не только с напитками. Самое страшное во всём было то, что я всё это действительно съем. Если в ближайшее время моё эмоциональное состояние не придёт в норму, то стану колобком.

Я выбрала столик у окна на двоих. Он был тут такой один и лишь потому, что места для стола побольше было мало из-за колонны.

Всё-таки хорошо, что встала раньше иначе его бы, уже заняли. — подумала я, любуясь видом просыпающегося города. Совершенно не замечая, как на меня движется рыжее нечто.

И нет, это была не Инга. Это был толстый, даже я бы сказала круглый немец с трёхдневной щетиной на лице, которая его только портила.

— Можно присесть? — на немецком спросил он, и не дожидаясь от меня отказа или согласия, примостился напротив.

Стул под ним тоскливо скрипнул, а я нервно сглотнула.

Компания для вызова ревности из Мамонта фееричная. — так сказала бы Викуля. Как же хорошо, что она этого не видит, иначе издевалась бы надо мной всю мою жизнь.

Немца звали Берне, и он оказался жутко болтлив, представившись, так и не затыкался притом что я активно молчала, даже не сказав имени, делая вид что глухонемая. Поглощая молча сосиску, поймала себя на мысли, что сравниваю цвет волос Инги и этого немца.

У шпалы он был действительно красивый как бы мне ни хотелось это признавать. Яркий насыщенный тициановый цвет, да и сами волосы гладкие и с живым блеском. У немца же цвет волос напоминал последний вздох жако, а сами волосы походили на потрепавшуюся мочалку.

— Вы не хотите прогуляться после завтрака? Я один и вы я вижу одна, составим друг другу компанию. — удивительный тип, шпарил как заправский пикапер, даже не выяснив, понимаю ли я немецкий язык.

— Что вы! Я не одна! — впервые заговорила с ним, лишь потому, что в ресторан прошли Гриня и его компания.

Помимо Инги с ним были ещё две пары. Судя по тому, как эти девушки держали парней за руки, это точно самые настоящие пары. Влюблённые.

Мамонт словно знал, что я тут, искал меня взглядом и нашёл.

Эх. — вздохнула я с тоской, жалея, что рыжий Пузырик не мачо с ручищами больше, чем у Мамонта.

Но Грине и этого рыжика хватило. Оставив своих друзей, он ревниво двинулся к нам.

— Доброе утро, Кошка. — поздоровался со мной, собирая мои тарелки на поднос без долгих разговоров и не обращая внимания на Пузыря.

— Доброе. Это мой знакомый Берне. Как твоя Инга. — указала на своего незадачливого соседа.

Мамонт мрачно кивнул Пузырику, а тот улыбнулся ему как ребёнок. Ну, то, что он маленько того и так было понятно, но после этого жаль было оставлять его одного.

Позвала за общий стол, понимая уже, что Мамонт меня тут с ним не оставит.

Как только мы все познакомились и расселись, мой новый знакомый решил присесть на уши Инге. Только начал совсем не с того.

— Вы такая высокая, чувствую себя рядом с вами гномом из сказки про Белоснежку и семь гномов. — лыбясь, заявил Берне, словно киркой гнома убил только что мою надежду свести его с Ингой.

— Ой, а что он сказал? — спросила Шпала, вертя головой с детской улыбкой.

И тут до меня дошло, что она ни бум-бум в немецком языке.

— Он говорит, что у тебя очень красивые волосы, и ты похожа на Белоснежку. — нагло врала я, пока справа ещё одна угроза не возникла.